Смерть матери потрясла маленького Кристиана, но смерть отца бросила его на поле боя – ему не исполнилось и восемнадцати, когда пришлось принимать компанию. Скорби по отцу не было ни тогда, ни сейчас. Эрре-старший был тяжелым, строгим и резким человеком и считал единственного сына тюфяком, который непременно развалит компанию. Вот почему Кристиан не терпел, когда Берта пыталась переделать детей по собственному усмотрению, ведь он испытал это на своей шкуре. Возможно, отец взял сироту из приюта не только для того, чтобы наладить отношения с женой после измены, а еще и для того, чтобы со временем передать дела Вайсу. Возможно, отец считал, что характер у чужого мальчишки более подходящий, чем у родного. Ответов уже никогда не получить. И отец никогда не узнает ни про фабрику, ни про банк. Кристиан не только сохранил компанию, но и шагнул за пределы банальной торговли. Осталось удержать все это в своих руках. Поскольку дела с Бертой становились все хуже и хуже, Кристиан привык ускользать из дома после ужина, чтобы избежать ссор с женой. Он запрещал себе появляться во флигеле возле фабрики и подолгу прогуливался, давая возможность Вайсу выпрыгнуть на него в темной подворотне. Не то чтобы Кристиан ожидал нападения, но револьвер теперь всегда был при нем. Он не боялся, нет, скорее ощущал щекочущее нервы нетерпение. Чего Кристиан никогда не ожидал – так это того, что Вайс как ни в чем не бывало подойдет к нему в клубе. Это был тот самый клуб, куда в первый день работы бесстрашно вошла Эльза, сразу после того, как разделалась с Аделью. Кристиан накачивал себя виски и вспоминал, какой странной тогда ему казалась собственная помощница. Она пила бурбон и курила сигареты, разбиралась в картах, и Кристиан безбожно по ней скучал. И в этот самый момент низкий насмешливый голос произнес: – Ну, привет, братишка. Кристиану показалось, что револьвер в его кармане потяжелел и раскалился. Будто мог оставить настоящий ожог сквозь ткань. Но стрелять в клубе – значило бы разрушить все, что он так долго строил. Поэтому он только медленно повернул голову и посмотрел на человека, убившего его мать и соблазнившего его жену. В Дженарро Манчини не осталось ничего от Маттиаса Вайса. Это был холеный и довольно красивый мужчина с дурацкой бородкой и щедрой проседью в темных волосах. Сеть мелких морщинок разбегалась от его холодных и оценивающих глаз, и Кристиан вдруг почувствовал себя старым. Эльза была так молода. Как долго он сможет удерживать ее возле себя? Неминуемое расставание предстало перед ним во всей своей неотвратимости. Он думал, что эта встреча поразит его будто молния, но все, что было, – лишь усталость и горечь. – Я пришел с миром, – мягко сказал Вайс и поднял руки, сигнализируя о добрых намерениях. Кристиан недоверчиво усмехнулся и понял, что так крепко стискивает бокал, что стекло вот-вот треснет. Он постарался незаметно перевести дух и призвал на помощь все свое самообладание. Он ненавидел сцены и был твердо намерен не устраивать их в клубе. – Так зачем ты хотел меня видеть? – спросил Вайс и сделал знак бармену, заказывая себе выпивку. Переводить беседу в эмоциональное русло было неразумно и даже опасно – слишком легко тут выйти из себя. Обвинения и оскорбления не принесли бы ни малейшего утешения, и Кристиан заговорил о том, в чем разбирался лучше всего, – о финансах. – Ты должен мне кучу денег, – сухо напомнил он. – Давай обсудим набежавшие проценты. Вайс, казалось, удивился и сбился с того снисходительного тона, которым пользовался с самого начала. – Однако… – пробормотал он и выпил. – До меня доходили слухи, что ты вырос черствым дельцом, а ведь я все еще помню того застенчивого мальчика, который смотрел на меня телячьими глазками. Он намеренно провоцировал его, желая вывести из себя, но Кристиан не собирался поддаваться. – Семьсот пятьдесят тысяч гульденов, – напомнил он. – С процентами – миллион. Как ты намерен мне вернуть его? – А как ты намерен заставить меня сделать это? – заинтересовался Вайс. – Любопытно, – спросил Кристиан, – тебе достался хотя бы один процент из этих денег или семья Ли забрала все подчистую? Глаза Вайса сузились, а дыхание на секунду сбилось. Не ожидал, что об этой связи известно? – Богатый филантроп, любитель искусства? – пренебрежительно продолжал Кристиан, нащупав эту слабину. – Пфф… Всего лишь мальчик на побегушках у кучки головорезов. Что ты будешь делать, когда состаришься и богатые дамочки перестанут клевать на твою смазливую физиономию? Грабить людей на улице? Впрочем, я не удивлен, что ты вырос шлюхой. – Шлюхой, который отымел твою жену, – прошипел Вайс в бешенстве. Если он ожидал, что для Кристиана это станет ударом, то напрасно. – Ты всегда подбирал крошки с чужого стола, – небрежно пожал плечами он. – Хм, – Вайса передернуло, и он ядовито попытался зайти с другой стороны: – Возможно, мне следует заняться Эльзой Лоттар. Кристиан расхохотался: – Маттиас, тебе нечего предложить Эльзе Лоттар. И я сейчас говорю не о деньгах, которых, кстати, у тебя тоже, вероятнее всего, нет. – К черту, – Вайс выпил снова. – К черту тебя, Кристиан Эрре. Знал бы ты, как я тебя ненавижу. – Прошу прощения? – изумился Кристиан. Это Маттиас Вайс причинил ему боль, а не наоборот. Однако, кажется, это не принесло ему ни малейшего удовлетворения. – Мальчик с золотой ложкой во рту, – чем больше распалялся Вайс, тем тише становился его голос, – у тебя было все с самого рождения. Ты ничем это не заслужил – просто родился в правильной семье. – В семье, которую ты разрушил. – Боже, Вайс все же добился своего. Они заговорили о маме, и эта рана продолжала кровоточить. – Нет-нет, – перебил его Вайс, – ты не можешь обвинять меня в этом. У госпожи Эрре просто было слабое здоровье. – Так ты себя утешаешь? – Выпить хотелось невероятно, но Кристиану сейчас как никогда была нужна трезвая голова. – Ради всего святого, Кристиан, твоя мать была единственным человеком в моей жизни, кто по-доброму ко мне относился. Я никогда не желал ей вреда. Но… – Вайс снова выпил и закурил. Сигарета едва подрагивала. – Ты знаешь, что не больно-то у меня был выбор. Вообще, я даже рад, что ты докопался до этого. Так гораздо проще. – Гораздо проще – что? – Кристиан тоже закурил и с гордостью заметил, что его-то руки не дрожат. – То… – Вайс на мгновение закрыл глаза, будто уговаривая себя прыгнуть со скалы, – что я пришел, чтобы попросить тебя о помощи. – О помощи?.. – медленно, едва не по слогам, повторил Кристиан. В кончиках пальцев похолодело, а желудок скрутило. – Давай-ка не здесь. Что-то мне подсказывает, что это тема не для болтовни в клубе. Он был полностью сосредоточен на том, как отреагирует Вайс. Неужели станет так рисковать? – Конечно, – ответил Вайс, не колеблясь. Они вышли на улицу, и Кристиан увидел Ганса на козлах обычного городского экипажа, одного из многих, что постоянно дежурили у клуба. Кристиан не просил Ганса о подобной услуге, но и не слишком удивился. Это был очень расторопный и умный юноша. Вайс, видимо, действительно нуждался в нем или был слишком самоуверен – он без слов забрался в экипаж, и Кристиан бросил Гансу: – К реке, – а потом последовал за ним. В клубе ему удалось незаметно переложить револьвер в карман сюртука, и теперь Кристиан сжимал его в ладони, мысленно рисуя мишень на лбу Вайса. Он не любил убивать лично, для подобных дел всегда существуют профессионалы, но сейчас это казалось правильным. – Как ты смеешь просить меня о помощи? – напоследок спросил Кристиан. Вайс окинул его цепким взглядом, задержался на руке в кармане и вздохнул. – Хорошо, – проговорил он спокойно. – Я пришел без оружия – это просто для сведения. И я понимаю, что ты не намерен мне помогать. Давай говорить на твоем языке – обсудим способ вернуть тебе твой миллион.