– Уж будьте так любезны, – кивнул Кристиан: скрывать ему от Эльзы было нечего. Впрочем, тут же напомнил он себе, о ее учителе математики, Фейсаре, рекомендовавшему сироток клану Ли, все еще не было сказано ни слова. Как только дверь за Гансом закрылась, Мориц посмотрел так выразительно, скорбно, встревоженно и осуждающе, как смотрел, когда Кристиан еще был ребенком. – Ну что такое? – грубовато спросил Кристиан, не имея ни малейшего желания слушать нравоучения. – Вам не кажется, – с прямолинейностью старого слуги заговорил Мориц, – что ваша интрижка с этой Лоттар зашла слишком далеко? Посмотрите, до чего вы довели бедняжку госпожу Берту. Кристиан, который примерно чего-то такого и ожидал, скривился, будто вместо кофе ему в рот попал лимонный сок. – Берта всего лишь случайно приняла двойную дозу морфия, – сухо ответил он, – так вы и скажете ее отцу. За которым, кстати, хорошо бы послать. Мориц поджал губы и промолчал. Вид у него был весьма недовольный. Андрес Кох, отец Берты и дядя Стефана, был, по мнению Кристиана, премерзким человеком. Благодушный, с круглым брюшком, кудахтающим женским смехом, он прятал за мягкими манерами злобный нрав и неглубокий, но расчетливый ум. Тем не менее он был щедр, и на приданое, которое принесла Берта, Кристиан построил свой величественный «Грандис». Однако Андрес не забыл добавить в брачный договор пункт, согласно которому зять обязан будет вернуть все, что построено на эти деньги, в случае развода. Знал бы Кристиан наперед, ужом бы извернулся, а приданого не трогал. Но ничто не могло тогда предвещать, что однажды он всерьез задумается о разводе. Сейчас, впрочем, ни он сам, ни Андрес Кох о деньгах совершенно не думали. Они стояли в изножье кровати Берты и наблюдали за тем, как доктор поит ее теплым молоком с медом. – Как же так, Берта, – растерянно проговорил Андрес, – тебе следовало быть внимательнее. – Внимательнее? – слабым голосом переспросила Берта и вдруг разразилась нервическим неприятным смехом. – О да, мне следовало быть внимательнее. Кристиан остро взглянул на Морица, и тот поспешно ухватил Исаака и Хельгу за руки, приговаривая: – Ну, давайте, маленькие господа, пора завтракать. Исаак немедленно разревелся, а Хельга торопливо вытолкала его в коридор. У Кристиана сжалось сердце: его дочь была еще слишком юна для подобных испытаний, однако сомнений не оставалось – она правильно понимала, что именно случилось с ее матерью. И теперь выступала союзником Кристиана, защищая вместе с ним Исаака. – Да, мне следовало быть внимательнее, – лихорадочно бормотала Берта, отталкивая от себя стакан, доктора и закрываясь от всех руками. – Мне следовало вешаться, а не травиться. – Что? – переспросил Андрес пораженно. – Кристиан, о чем толкует эта девочка? – Бредит, – сердито ответил он. Еще час назад он просил Берту не пугать детей еще больше и не говорить о попытке самоубийства. Она смотрела на Кристиана мутным и ускользающим взглядом, но нашла в себе силы кивнуть. И вот новое представление. – Вы не могли бы дать ей успокоительных? – спросил Кристиан у доктора. – Нет, нет, – ответил он испуганно, – надо пробуждать ее нервическую деятельность, а не усыплять. – Дочь моя, – Андрес сел на кровати с другой стороны от доктора, – что ты такое говоришь? Берта устало откинулась на подушки, приступ прошел, и теперь только слезы текли по ее бледным щекам. – Не хочу здесь оставаться, – прошептала она, – не могу. Забери меня домой, папа. Андрес растерянно погладил ее по руке, а потом перевел потемневший взгляд на Кристиана. – И что ты с ней сделал? – спросил он резко. – Посмотри, в каком состоянии моя дочь! Кристиан, ничего не ответив, развернулся и вышел из спальни. Внизу его уже ждала записка с адресом от Ганса. Дверь неприметного, но добротного особняка открыла Гертруда Штайн лично. Она была вся в черном, но по-прежнему ослепительна. Эту красоту было ничем не скрыть. – Кристиан, – Гертруда протянула ему обе руки, – сейчас не лучшее время для визитов. – Но это не терпит отлагательств. – Он на правах будущего родственника поцеловал ее пальцы. – Да, конечно, – Гертруда рассеянно кивнула и шепнула: – После мне тоже нужно с вами поговорить. Пойдемте, я провожу вас к своему кузену. Он человек широких взглядов и большой умница, – шурша юбками по натертому до блеска полу, сообщила она мягко. – Вы можете говорить при нем открыто и смело. Дом был обставлен скромно и даже аскетично, никакой позолоты и запаха пряностей. Гертруда постучала в одну из дверей, а потом лично открыла ее перед Кристианом: – Прошу. Оскар Гаспар приподнялся из-за стола темного дерева навстречу. Если его двоюродная сестра была невозможной красавицей, то Оскару такой роскоши не досталось. Он был невысок, смугл, узкоглаз, но в его манере держаться витали неуловимые раскованность и изящество. – Кристиан Эрре, – Оскар первым протянул ему руку, – мой будущий родственник, как я понимаю? Как учтиво с вашей стороны принести свои соболезнования. Его рукопожатие было крепким и коротким. – Я пришел не только для этого, – сказал Кристиан, не найдя в себе сил на ответную вежливость. – Да, да. – Оскар прошелся по кабинету, открыл дверь и крикнул кому-то, чтобы принесли им чая. Кристиана передернуло. Хватило ему чая от клана Ли. – Вы ведь были возле моего деда в момент его смерти? – уточнил Оскар. – В момент его убийства. – Кристиан без спроса уселся на диван. – Я пришел сказать, что вашего деда убили. – Вот как? – отозвался Оскар задумчиво и уставился на Кристиана умным и ясным взглядом. – Каким же образом это случилось? – Его отравил человек по имени Маттиас Вайс. Вы можете знать его как Дженарро Манчини, – спокойно ответил Кристиан. – Собственно, по этой причине я и настаивал на том, чтобы прервать ваш траур и прийти к вам до похорон. Возможно, вы сможете найти следы яда при вскрытии. – Даже так? – Оскар покачал головой, будто не веря собственным ушам. – И по какой же причине этот человек с двумя именами совершил такое? – Согласно моим данным, в обмен на убийство господина Ли его сын, Бруно, подарил бы Маттиасу Вайсу свободу. – Бруно, – повторил Оскар безо всякого удивления. – Как любопытно. Но о какой свободе вы говорите? Насколько я знаю, моя семья не занимается работорговлей. – Стало быть, вы не знаете о сиротках из «Приюта любви и послушания»? В таком случае это длинный разговор. – К счастью, – Оскар скупо улыбнулся ему, – я никуда не спешу. Позвольте мне только отдать несколько распоряжений, а пока выпейте чаю. – Могу я попросить кофе? – взмолился Кристиан. Из кабинета Оскара Кристиан вышел через добрых два часа. И его тут же подхватила под руку Гертруда. – Ради всего святого! – воскликнула она досадливо. – О чем вы там говорили так долго? Они вышли в сад, и Кристиан с наслаждением втянул в себя свежий весенний воздух.