– Возможно, – сказал он, – я дал вашему кузену оружие против вашего дяди Бруно. – Как это мило с вашей стороны, – она скорчила очаровательную гримаску. – Бруно точно заставил бы меня выйти замуж за этого надутого павлина. Вы уж простите, что я так про вашего родственника. – А Оскар? – с интересом спросил Кристиан, и глазом не моргнув. В Стефане действительно было что-то от павлина. – А с Оскаром я смогу торговаться. Как я вам уже говорила, он передовой человек и верит в эмансипацию. Женщине необязательно быть замужем, чтобы приносить пользу для семьи. Но и вы, мой дорогой Кристиан, пойдите мне навстречу. – Всем, чем смогу, – заверил он ее. – Продайте мне Благотворительный фонд, молю вас, – выпалила Гертруда. – Я щедро вам заплачу. – Что? Кристиан ушам своим не поверил. Стряхнуть со своего балласта этот никчемный фонд, от которого много хлопот и никакой пользы, да еще и навариться на этом? – Даже не знаю, – ответил он медленно, – репутация благотворителя очень полезна для банкира. – Да будет вам, – Гертруда покачала головой, – не становитесь жадиной. – Присылайте своего поверенного, – смягчился Кристиан, – но вы уверены, что в этой схватке победит Оскар, а не Бруно? – Время грубой и тупой силы прошло, – уверенно ответила она. – Теперь, чтобы возглавить клан, требуется нечто большее. Дома Кристиан застал Хельгу, которая, сидя у камина, читала сказку Исааку. Она бросила осторожный взгляд на отца и сообщила: – Дедушка ждет тебя наверху. Он очень взволнован. Кристиан наклонился и обнял их обоих, целуя в макушки. Ему очень не хотелось снова разговаривать с Андресом, но он не видел возможности избежать этого. – Я скоро к вам вернусь, – пообещал он, – и мы выйдем погулять, да? – А мама? – спросил Исаак. – А маме еще несколько дней следует полежать в кровати, – Кристиан взлохматил ему волосы, вздохнул и отправился к тестю. Андрес ждал его в будуаре, прилегающем к спальне Берты. Он нервно курил и листал газету. – Моя дочь спятила, – прорычал он, едва завидев Кристиана. – О каком, к дьяволу, разбитом сердце она талдычит? – Понятия не имею, – ответил Кристиан сдержанно. – Как вы понимаете, подобные вещи не принято обсуждать между супругами. – Она действительно пыталась покончить с собой? – И этого я тоже не знаю. Я был уверен, что она случайно приняла слишком много морфия. – Из вас получился на диво нерадивый супруг, – рявкнул Андрес злобно. Кристиан сдержался от ответной резкости – его грела мысль о том, что совсем скоро от Маттиаса Вайса и мокрого места не останется. Даже самые цивилизованные отпрыски старика Ли никому не спустили бы убийство главы клана. Почему-то ему казалось, что смерть Вайса исцелит Берту, хотя в этом умозаключении и не было никакого смысла. Или же она исцелит его самого. – Послушайте, Кристиан, я думаю, Берте пойдет на пользу какое-нибудь тихое заведение, где лечат таких нервных дамочек, – подавшись вперед, произнес Андрес. – Вы собираетесь засунуть ее в психушку? – изумился Кристиан. – Ради бога, Андрес, это же ваша единственная дочь! – Да, да, дочь! – воскликнул Андрес раздраженно. – Самоубийство, экая глупость! Да если слухи об этом распространятся, мы же в глаза людям не сможем смотреть. Клеймо, клеймо на всю оставшуюся жизнь. – Я не позволю своей жене оказаться в психиатрической лечебнице, – отрезал Кристиан. – Возвращайтесь к себе, Андрес. Я уверяю вас, что слухов не будет. – Да неужели? Однако слухи о вашей любовнице блуждают по всему городу. И добро бы это была приличная кокотка, так вы черт знает что себе завели. – Оставьте это, – Кристиан поднялся и направился к спальне Берты. – Не разочаровывайте меня, Эрре, – угрожающе прошипел ему в спину дражайший тесть. Берта все еще находилась во власти одуряющей полудремы, между сном и явью. Доктор возле ее постели сменился сухощавой сиделкой, которая молча вышла из комнаты при появлении Кристиана. – Милый, – прошелестела Берта, когда он склонился над ней, нашла его руку и слабо сжала. – Мне так плохо. Все будто в тумане, и тошнит без конца. – Все наладится, – пообещал Кристиан. – Вот увидишь. – Я хочу уехать, – прошептала она и с усилием притянула его ладонь к щеке, – далеко. Куда-нибудь, где не будет никого, кого бы я знала. Я даже имя свое ненавижу, саму себя ненавижу. Я хочу… перестать быть Бертой Эрре. – И кем же ты хочешь стать? – Не знаю… Маргаритой, может быть, или Вайолет. Вайолет, – повторила она мечтательно, – женщины с таким чудесным именем не грустят. Они счастливы. – Давай разведемся, Берта, – тихо предложил Кристиан. Сквозь муть ее взгляда что-то вспыхнуло. – Да, – всхлипнула Берта, – пожалуйста. Глава 33 Несмотря на то что Кристиан посоветовал тестю отправиться домой, тот остался на ужин и весь вечер выглядел крайне обеспокоенным. – Послушайте, – сказал он, когда они перебрались в курительную комнату и затянулись ароматными сигарами. – Берта ведь не могла совершить… подобную глупость из-за того авантюриста, который обвел ее вокруг пальца и обокрал. Моя дочь не настолько глупа! – Андрес, – утомленно выдохнул Кристиан, – я действительно не желаю обсуждать с вами подобные вопросы. – Просто пообещайте мне, что вы позаботитесь об этом мерзавце. – Ну, разумеется, – сухо ответил Кристиан. Он совершенно не собирался делиться с Андресом какими-нибудь подробностями или планами. Что-то изменилось в Кристиане после поступка Берты и разговора с Оскаром. Навалились вялость и апатия, и он проводил дни вместе с детьми и женой, почти не появляясь в конторе, хоть там и ходило все ходуном. Он лишь ненадолго заехал в компанию и безо всякого интереса оглядел свой новый кабинет. Катарина, Эльза и Фосс действительно постарались придать портовому зданию уюта, но оно не могло сравниться с роскошным особняком в центре города. Всего здесь и было хорошего, что вид из окна, где блестела водная синева залива. Дела шли будто сами собой, компания переезжала, банковские документы проходили государственные проверки, фабрика жила своей жизнью, поверенные обсуждали стоимость фонда, и Кристиан решил, что его помощники какое-то время справятся без него. Даже Эльза Лоттар не вызывала теперь ни волнения, ни желания. Все как будто поблекло, и Кристиан слабо порадовался тому, что так некстати нахлынувшая на него любовь сама собой сошла на нет. Эльза тоже избегала его в эти дни, была бледной и усталой, и Кристиан даже не нашел в себе сочувствия. Он понимал, что слишком много взвалил на нее и Дитмара Лонге, но продолжал вести себя как слабовольный ублюдок, читая книги Исааку или ухаживая за Бертой. С женой установились хрупко-доверчивые отношения, и Берта вела себя спокойно и ласково. Она много разговаривала с Хельгой, улыбалась Исааку и жалась к Кристиану, как ребенок. Казалось, что мысль о будущем разводе породила в ней некие надежды, и это неожиданным образом ранило. Он чувствовал себя слишком старым, чтобы так кардинально менять свою жизнь.