– Вы знаете, что фонд скоро перейдет к Гертруде Штайн? Останетесь у нее работать? Вы хорошо с ней ладите? – Не делайте вид, что вам интересны мои дела, – покачала головой Катарина. – Переходите сразу к делу, господин Эрре. – Ну, к делу так к делу. Насколько я помню, ваша младшая сестра выскочила замуж за какого-то графа, а потом уехала с ним в Новый Свет, где и… – Погибла, – перебила его Катарина. – Вы пришли ворошить мои раны? – А не могло ли так получиться, что ребенок вашей сестры, сын графа, выжил и решил вернуться спустя много лет жизни на чужбине под крыло своей тетушки? – Ребенок? У моей сестры не было никакого ребенка, – Катарина скептически скривила губы. – Какого дьявола вы мне пытаетесь подсунуть, Кристиан? – Я говорю о вашем любимом племяннике, Катарина, Гансе. – Ах, об этом племяннике, – глаза Катарины остро блеснули. – Действительно, такой славный мальчик. Кристиан оставил ей булочки, так и не дождавшись кофе, и направился в «Грандис». Он был твердо намерен добавить аргументов в свою пользу. Глава 35 У подножия ступеней «Грандиса» стоял Ганс в окружении шумной стаи мальчишек. Он сосредоточенно раздавал им листовки. Кристиан перехватил одного из сорванцов, отобрал у него резко пахнущую типографской краской бумагу. «Пурпур, который носит сама Грета Саттон! Только в «Грандис»!» – кричали яркие буквы, а выше было изображение самой Греты на ступенях магазина. Учитывая, что портрет мог быть нарисован только вчера, типографии, кажется, работали целую ночь. Эльза всегда верила в силу рекламы. – Охрану выставил, Хельгу в школу отвез, – отчитался Ганс, завидев Кристиана. Тот кивнул благодарно. Нет, мальчишку надо повышать и облагораживать. «Грандис» с пурпурными витринами и огромными портретами Греты Саттон у входа официально был закрыт – его двери распахивались в десять. Но рослый швейцар услужливо пропустил Кристиана. Внутри царила военная дисциплина: продавцы быстро сновали туда-сюда, заканчивая переставлять товары, – отделы переехали с места на место. Уборщицы наводили последний лоск. Агнес Менгель, директриса «Грандиса», подобно полководцу, стояла посреди холла и внимательно следила за своими солдатами. Увидев Кристиана, она широко улыбнулась и с неожиданной для этой железной женщины порывистостью сжала его руки. – Все как вы учили – перед наплывом народа перевернуть магазин вверх тормашками! – воскликнула она. – Чтобы покупатели растерялись и блуждали из отдела в отдел. Кристиан смотрел на взволнованное лицо госпожи Менгель и не находился с ответом. Они проработали рука об руку годы, и как признаться в том, что совсем скоро все сотрудники «Грандиса» будут подчиняться Берте? Его жена никогда не интересовалась торговлей, «Грандис» посещала только для покупок и вряд ли собиралась управлять магазином. Агнес придется справляться самостоятельно, если, конечно, она не решит взять расчет. Или если Берта ее не уволит под горячую руку. Осознав, что молчание затянулось, Кристиан наклонился и поцеловал пухлые пальцы госпожи Менгель. – Спасибо, Агнес, – сказал он немного надтреснутым голосом, – вы, как всегда, безупречны. Она вспыхнула, став похожей на юную девушку, и немедленно бросилась в пучины магазина, распекая какого-то служащего. Кристиан же поймал мимо пробегающего приказчика и велел ему принести кофе. – Ну и что с лицом? – спросила Эльза, выныривая со стороны складов. Она казалась вполне отдохнувшей и выглядела куда лучше, чем накануне. – Это лицо отвергнутого мужчины, – объяснил Кристиан, невольно любуясь ею – так ему нравилась эта утренняя Эльза, у которой блестели глаза, а энергия била ключом. – Пришли насладиться триумфом? – она кивнула на развалы пурпурной ткани на прилавках. – Сегодня «Грандис» будет у всех на слуху. – Знаете, что в этом самое приятное? – Кристиан погладил туго свернутый рулон. Эльза вскинула брови, молча ожидая продолжения. – То, что вся прибыль от продаж потечет в ваши карманы, – сказал Кристиан с удовольствием. – Как новому владельцу химического цеха. Поздравляю, дорогая. Однако на ее лице не отразилось и следа его улыбки. Эльза смотрела настороженно и серьезно, будто собираясь обороняться, и это задело Кристиана. Он всегда желал ей успеха и был достаточно щедр, так с чего бы теперь ей так на него смотреть? – Так что ваша мечта стать достаточно влиятельной, чтобы послать весь мир к дьяволу, становится все ближе, – неловко сказал Кристиан, не зная, как понимать ее выражение лица. – Это поэтому у вас было такое трагическое выражение лица? – резко спросила она. – Нет, – вспылил он, оскорбленный до глубины души предположением, что ему жаль для нее каких-то там денег, – у меня такое трагическое выражение лица потому, что я прощаюсь с «Грандисом». – Что? – она шагнула ближе, глядя на него с потрясением. Но у него уже пропало всякое настроение продолжать этот разговор. – Простите, мне пора в компанию, – ответил Кристиан расстроенно, – по слухам, там меня ждет просто гора документов на подпись. Однако отправился Кристиан не в компанию, которая казалась ему чужой после переезда в порт, а к мэтру Шварцу – просить совета. Старичок-поверенный встретил его не слишком дружелюбно. – Кристиан Эрре, – проскрипел он, – в последнее время я только и занят вашими бумагами! Договор туда, договор сюда. Думаете, у меня нет других дел? – Для чего Андресу Коху объявлять недееспособной собственную дочь? – спросил Кристиан, не обращая никакого внимания на это ворчание. – Ни для чего, – ответил мэтр Шварц, не задумываясь. – До тех пор пока Берта замужем за вами, со стороны отца ей ничего не может грозить. – Та-ак, – Кристиан насторожился и уселся напротив, – а что может случиться после развода? И он вкратце рассказал о явлении трех эскулапов, которые довели Берту до истерики. – Вы не с той стороны смотрите на вопрос, – наставительно сообщил мэтр Шварц, внимательно его выслушав. – Я бы задумался о том, что будет у Берты после развода такого, чего не было в замужестве с вами. – Свобода? – Кристиан, не расстраивайте старика, – оскорбился мэтр Шварц. – После развода у Берты будет «Грандис», – медленно произнес Кристиан. – Да нет, чушь какая-то. Во-первых, ни один отец не поступит так с дочерью ради магазина, пусть даже и самого крупного в городе. Во-вторых – нельзя просто так признать здорового человека душевнобольным. Берта, конечно, дамочка с нервами, но она не сумасшедшая. – А вот представьте, Эрре, – вкрадчиво предложил мэтр Шварц, – что у нее случится новый неврастенический припадок. А тут и свидетельства трех врачей, что и прежде Берта была не в себе. – Андрес объявляет ее недееспособной и до тех пор, пока дети не достигнут совершеннолетия, берет управление «Грандисом» на себя. Черт, это значит, что после развода я уже не смогу защитить Берту? – Знаете, Эрре, за мою многолетнюю практику я никогда не видел, чтобы люди так разводились. Обычно супруги капиталы делят и проклинают друг друга. Вы уверены, что вообще хотите расторгнуть этот брак? Кристиан не ответил на этот вопрос, мрачно обдумывая происходящее. Потом он честно пытался работать, разбирая завалы документов и почем зря шпыняя секретаря Карла Фосса. Дитмар Лонге притащил и свою пачку бумажек, но Кристиан отодвинул пока отчеты и предложения об инвестициях на край стола. Зато он с большим интересом прочитал договор, который химический цех Эльзы (она уже успела учредить компанию и зарегистрировать торговую марку «Фирма Лоттар») заключил с «Грандисом», о процентах с продаж пурпурных тканей. Хладнокровная Эльза не упускала ни одной детали. Это восхищало и выводило из равновесия одновременно. Все ему сегодня было не так и не эдак. Кабинет – чужой, вид из окна – непривычный, из открытых ставень доносился портовый шум, а весеннее солнце нещадно нагревало помещение. Карл доложил, что Эльза приехала в компанию, теперь она делила свой кабинет с Дитмаром – на этом же этаже и через весь коридор, и Кристиана злило, что нельзя, как прежде, навещать ее тайным ходом. Впрочем, пока ему было не до свиданий. После обеда его посетила Грета Саттон – о ее приближении он узнал заранее по грохоту самоходной машины на улице. Кажется, это напугало даже крикливых чаек.