– Просто смотрю на тебя, – ответила Эльза спокойно. – Мне нравится твое лицо во время сна. Оно становится таким спокойным, знаешь. У тебя постоянно морщинка между бровями, как будто ты всегда чем-то озабочен, а сейчас ее нет. И обычно ты выглядишь так, будто тебе и дела ни до чего нет. Такой респектабельный, такой вежливый. Посмотришь на тебя со стороны – обыкновенный коммерсант. – Лавочник, – хмыкнул Кристиан. – Для лавочника ты слишком безупречен. Твоя одежда, манеры, удивительная хладнокровность, с которой ты встречаешь различные неприятности. Господин Гё говорил: «Ну-с, посмотрим, как на это ответит этот сумасшедший мальчишка». Конкуренция с тобой доставляла ему истинное удовольствие, а в последние годы особенно. Он часами изучал состояние твоей компании и прогнозировал твои действия, а потом ругался и утверждал, что невозможно иметь никаких дел с человеком, который играет не по правилам. Когда ты начал сорить деньгами из-за Адель, господин Гё радовался как дитя. «Ну наконец-то Эрре ведет себя как нормальный папенькин сынок, – говорил он, – спускает свое состояние на шансоньетку». Но спустя год ты опомнился, попридержал траты и снова стал работать как проклятый. Эта игрушка тебе надоела. – Эльза, – поморщился Кристиан, убаюканный было ее ровным голосом, но на последнем предложении встрепенувшийся. Она проворно закрыла ему рот ладонью и перекатилась, улегшись прямо поверх Кристиана. Он ощутил ее тяжесть и жар согретого одеялом тела. – Молчи сейчас, – приказала Эльза. Ее глаза поблескивали, а припухшие губы выглядели столь обольстительно, что Кристиан обреченно ощутил новый всплеск вожделения. – Нет большего удовольствия, чем наблюдать за тем, как ты принимаешь решения – стремительно и без всяких сомнений. Например, когда ты объявил войну Торговому предприятию Гё. – И бездарно проиграл ее, – прикасаясь губами к ее ладони, возразил Кристиан. – Это был королевский поступок, – шепнула Эльза. Кристиан скептически прищурился. Такая трактовка событий ему казалась весьма сомнительной. Тогда он просто проявил слабость, поддавшись необъяснимой привязанности Эльзы к Анне Гё, и впустую выбросил уйму денег. Но спорить Кристиан не собирался. Королевский так королевский. В конце концов, он до сих пор не был уверен, что Эльза приняла его предложение. – Меня восхищает то, что ты становишься действительно безжалостным, когда защищаешь близких тебе людей. Такие изящные комбинации – с Маттиасом Вайсом и Андресом Кохом… терпеть не могу тех, кто подставляет вторую щеку. – Господи боже, – пробормотал Кристиан, – про Андреса ты откуда узнала? – Мария Фергин написала мне. Пришлось ее успокаивать – твои методы несколько напугали девушку. – А тебя? Эльза вздохнула, ее дыхание коснулось его подбородка, и он зажмурился от знакомого и такого любимого запаха. – Я выросла на улице, Кристиан, – напомнила Эльза. – Меня очень сложно напугать. Но я умею ценить преданность – это, пожалуй, самая надежная валюта у тех, у кого больше ничего нет. – Преданность? – уточнил Кристиан и потерся носом о ее нос. Эльза хихикнула. – У тебя щетина!.. Преданность детям, Берте, мне. Ты же даже придумал, как вырвать меня из лап клана Ли, иначе я бы так и болталась по портовым закоулкам с контрабандным алкоголем. Тут Кристиану снова захотелось возразить – просто старикан Ли вовремя отдал богу душу, и все в целом удачно сложилось. И он снова велел себе заткнуться. – Эльза, к чему все эти разговоры? – К тому, что ты ужасно бесчувственный! – выпалила она с досадой. Кристиан даже онемел от подобного обвинения. – Сделал предложение – и с чистой совестью заснул. А я? – Да почему тебе так сложно просто ответить согласием? – вяло оскорбился Кристиан. – Неужели это настолько тяжелый выбор? Тут Эльза села, оперевшись руками о живот Кристиана. Перед его носом мелькнула ее обнаженная грудь. Ее бедра охватили его бедра, а волосы мазнули по его лицу. Эльза поелозила ягодицами, и Кристиан ощутил себя стойким оловянным солдатиком, возбудившись как по команде. – Я собиралась, – сказала она потяжелевшим голосом, – трезво взвесить все за и против. Обдумать все с холодной головой. Но вместо этого просто всю ночь смотрела, как ты спишь. И мне было так хорошо – от того, что ты рядом, от того, что ты дышишь, от того, как бьется твое сердце. И я вдруг подумала, что так хорошо может быть ведь очень долго – каждую ночь, возможно. Кристиан не успел ответить – потому что это совершенно определенно было «да» и потому что у него почти остановилось сердце, но тут Эльза чуть приподнялась, а потом опустилась, охватив его горячо и тесно, в ней было упоительно и очень хорошо, и Кристиан подался ей навстречу под звон свадебных колоколов, которые звенели в его голове. Ганс решил вопрос с поцелуями Хельги по-своему: просто отловил прыткого юношу Артура возле школы и пригрозил ему страшными карами. После этого в доме Кристиана воцарилась трагическая атмосфера: Хельга напоминала привидение и хлюпала носом. Она никак не могла понять, по какой причине ее отвергли. Дочь было жалко, но Кристиану стало куда спокойнее. С Нового года в смешанной школе ожидали нового директора: Фейсар покинул свою должность добровольно. Кристиан не стал спрашивать у Ганса, как так случилось. В начале лета вернулась Берта, и дети сразу повеселели. Она остановилась в доме отца и честно навестила Андреса в лечебнице, но свидания ей не разрешили. Кристиан щедро платил за то, чтобы старый пень оставался там в тишине, забвении и даже в комфорте. Пользуясь тем, что наступили каникулы, Берта увезла детей на море, и Кристиан провел целый июнь, изнывая от жары и счастья в мансарде Эльзы. Под крышей было душно, по ночам на пустыре лаяли собаки, фабрика начинала гудеть с раннего утра, комната казалась тесной, а еду они себе готовили на смешной газовой горелке в углу. Получалось либо горело, либо сыро, но никогда еще у Кристиана не было такого зверского аппетита. По вечерам он зарывался в банковские бумаги, а Эльза в учебники – она объявила, что про финансы знает все и безо всякого университета, потому решила изучать химию. Но тихое шуршание бумаг длилось обычно недолго – после чего одежда летела прочь, и голые тела переплетались там, где их застигала страсть. Эльза выпустила на рынок кумарин, а потом – ярко-синюю ткань, ставшую хитом сезона. Она передала все права на пурпур магазинам готового платья госпожи Фабер, и туда выстраивались настоящие очереди из покупательниц. Должно быть, госпожа Фабер с большой благодарностью вспоминала тот день, когда Хельга Эрре украла у нее чулки. Хауслер опять превратился в сумасшедшего изобретателя, одичал, отрастил бороду и почти не покидал мастерскую, Аккерман носил ему туда еду и выпивку, и оба они частенько даже ночевали там. Кристиан ни о чем не спрашивал, а Эльза только усмехалась. К осени они намеревались поставить на конвейер целую линейку газовых титанов, горелок, светильников и обогревателей. Все это требовало целой прорвы денег, и Эльза бестрепетно вливала в фабрику Кристиана доходы химического цеха. Надо сказать, что Кристиан попытался ей помешать, заверяя, что возьмет заем в собственном банке. – Никаких займов, – отрезала она, – только газетчики угомонились. В конце концов, какая разница. Все равно мой химический цех достанется твоей дочери. – Как? – изумился Кристиан. В тот вечер они снова через дыру в заборе выбрались на пятачок у моря, и звезды светили ярко и крупно, и волны бились о берег, и Эльза угощала Кристиана пирожками с луком, купленными на рынке, а он ее – дорогущим вином. – Я написала завещание в пользу Хельги, – пояснила Эльза. – Зачем? – удивился Кристиан. – Потому что своих детей у меня, скорее всего, не будет, – легко ответила Эльза. Она бродила, задрав юбки, босыми ногами в воде. Чулки и туфли валялись на берегу. – Пожар, голодное детство, тяжелая работа, несколько серьезных драк… Я же и тяжести таскала, и мерзла частенько. Думаю, что я бесплодна, Кристиан. Это не медицинское заключение, просто абсолютная убежденность. А Хельга разумная девочка, у нее есть амбиции и характер. Кристиан молча смотрел на нее, сидя на поваленном дереве. Он понятия не имел, что сказать в ответ. – Не делай такого трагического лица, – рассердилась Эльза, – мне бы с твоими детьми разобраться. Амплуа злой мачехи – не самое приятное в мире. – Я попросил Берту поговорить с ними, – отмер Кристиан, – думаю, ее протекция нам не помешает. – Трус, – покачала головой Эльза. – А прежде ты называла такие решения изящными комбинациями. Она поболтала ногой, разбрызгивая воду. – Все равно октябрь – это слишком рано. Всего полгода после твоего развода, – упрямо сказала Эльза. Этот разговор происходил едва не каждый день. Эльза считала, что надо выждать хотя бы год. Кристиан говорил, что плевать. Что у него и так адское терпение – он же согласен терпеть до октября. Большего от него невозможно требовать. Вместо ответа Кристиан сбросил ботинки и вошел в воду. Обхватил ее за бедра и поднял повыше. Эльза сразу обняла его за шею и склонилась ниже, ища поцелуя. Он осторожно потрогал ее губы языком, никуда не спеша и зная, что у них еще полно времени впереди. Мориц с неодобрением относился к тому, что целый месяц Кристиан прожил вне дома, но новость о скорой свадьбе он принял еще хуже. – Но, мой мальчик, – едва дыша, пролепетал он, – что бы сказал ваш отец! Эльза Лоттар – энергичная девушка, но она ведь никто! – Вы, друг мой, безнадежно отстали от жизни, – похлопал его по плечу Кристиан. – Эльза Лоттар нынче довольно влиятельная особа. Фабрикант. Человек нового формата. – А дети! – всплеснул руками старый камердинер. – Они-то что скажут?