— Это библиотека. Ведите себя тише. — Но тут она замечает струйку крови, ползущую по моей руке и пачкающую рукав. — Бриттани, отведи его к медсестре. Алекс, в следующий раз перебинтуй рану, прежде чем приходить в школу. — Разве вам меня не жалко, миссис Пи? Я истекаю кровью! — Если ты сделаешь что-то для человечества или планеты, Алекс, тогда я тебе посочувствую. Но к тем, кто участвует в драках с ножом, я не испытываю ничего, кроме отвращения. Приведи себя в порядок. Бриттани забирает книги у меня с колен и дрожащим голосом говорит: — Пойдем. — Я могу понести их. — Вслед за ней я выхожу из библиотеки, прижимая рукав в надежде остановить кровотечение. Бриттани идет впереди меня. Если я попрошу ее помочь, потому что чувствую слабость, поверит ли она мне? Может быть, мне споткнуться… хотя вряд ли ей не все равно. Перед медкабинетом она поворачивается ко мне. Ее руки дрожат. — Мне очень жаль, Алекс. Я не… не хотела… Она нервничает. Что мне делать, если она заплачет? Я не привык к рыдающим девушкам. Не помню, чтобы Кармен хоть раз плакала за все время наших отношений. Я даже не уверен, есть ли у Кармен слезные железы. Она привлекла меня именно этим, эмоциональные девушки меня пугают. — Ммм… ты в порядке? — Если правда выплывет наружу, я этого не переживу. О боже, если миссис Питерсон вызовет моих родителей, мне конец! Лучше бы мне сразу умереть. — Ее продолжает потряхивать, будто она едет в машине с плохой подвеской и без тормозов. — Бриттани? — И мама во всем обвинит меня. Это моя вина, я знаю. Но она будет психовать, сорвется на меня, и тогда придется все объяснять и надеяться, что… Прежде чем она успевает сказать еще одно слово, я зову ее: — Бриттани! Девушка смотрит на меня в растерянности. Даже не знаю, жалею я ее или удивлен тому, что она так нервничает. — Сейчас психуешь только ты, — констатирую я очевидное. Ее глаза, обычно ясные и светлые, кажутся померкшими и пустыми, будто она где-то далеко. Она крутит головой по сторонам, но избегает смотреть на меня. — Нет, я не… я в порядке. — Черт тебя подери! Посмотри на меня. Она мнется. — Я в порядке, — отвечает она, сосредоточенно изучая шкафчик в коридоре. — Просто забудь все, что я сказала. — Если ты не посмотришь на меня, я буду истекать кровью прямо на полу, и мне понадобится переливание крови. Посмотри на меня, черт возьми. Бриттани все еще тяжело дышит, но фокусируется на мне. — Что? Я уже в курсе, что моя жизнь вышла из-под контроля, можешь не говорить. — Я знаю, ты не хотела ранить меня, — замечаю я. — Даже если и хотела, то я, вероятно, заслужил. — Я хочу поднять ей настроение, чтобы она не сорвалась окончательно в коридоре. — Ошибаться — это не преступление. В чем смысл создавать репутацию, если время от времени ее нельзя разрушить? — Не пытайся развеселить меня, Алекс. Я ненавижу тебя. — Я тоже тебя ненавижу. Теперь, пожалуйста, отойди в сторону, чтобы уборщику не пришлось весь день отмывать пол от моей крови. Он мой родственник, если что. Она качает головой, не веря моим словам. Ладно, он не совсем родственник. Но у него осталась семья в Атенсинго, в том маленьком городке, откуда родом моя мама и родственники из Мексики. Вместо того чтобы уйти, моя напарница по химии открывает передо мной дверь в кабинет медсестры. Ее не останавливают даже дрожащие руки. — У него кровь, — обращается она к мисс Кото, школьной медсестре. Мисс Кото просит меня сесть на одну из кушеток. — Что здесь произошло? Я смотрю на Бриттани. У нее настолько взволнованный взгляд, будто она беспокоится, не умру ли я прямо здесь. Я надеюсь, что увижу ангела смерти, прежде чем сдохну. Я с радостью отправился бы в ад, если бы на входе встречали с такой улыбкой, как у Бриттани. — У меня скобы разошлись, — говорю я. — Ничего страшного. — И как это произошло? Мисс Кото устраивает допрос, пока смачивает белую салфетку и накладывает мне на руку повязку. Я задерживаю дыхание — рана саднит. Я тоже не собираюсь сдавать свою напарницу, тем более что мне нужно ее еще соблазнить. — Я ударила его, — признается Бриттани срывающимся голосом. Мисс Кото удивленно смотрит на нее: — Ты ударила его? — Случайно, — вмешиваюсь я в разговор. Мне почему-то вдруг захотелось защитить эту девушку, которая ненавидит меня и скорее завалит проект миссис Пи, чем будет иметь дело со мной. Мой план с Бриттани не работает. Она сама призналась, что единственное чувство, которое она испытывает ко мне, — это ненависть. Но мысль о Лаки на моем мотоцикле причиняет мне больше боли, чем антисептик, которым мисс Кото промывает рану. Если я хочу сохранить достоинство и спасти «хонду», я сейчас должен оставить Бриттани одну. Так ли она на самом деле меня ненавидит? Ее истерика говорит об обратном. Я никогда не видел, чтобы Бриттани вела себя не по сценарию или не имела стопроцентных намерений. Она робот. Вернее, так я думал. Она выглядела и вела себя как принцесса перед камерой каждый раз, когда я видел ее. Кто знал, что вид моей кровоточащей руки выведет ее из равновесия. Я смотрю на Бриттани. Она занята моей рукой и указаниями мисс Кото. Жаль, что мы не в библиотеке. Могу поклясться, там она представляла, как мы занимаемся любовью. Мне стало la tengo dura[50] сидеть перед мисс Кото, когда я подумал об этом. Gracias а Dios[51], медсестра отошла к аптечке. Почему у меня нет под рукой учебника по химии, когда он так нужен? — Давай встретимся в четверг после школы. Поработаем над проектом, — предлагаю я Бриттани по двум причинам. Во-первых, мне нужно перестать представлять нас вместе обнаженными в кабинете мисс Кото. Во-вторых, я хочу Бриттани. — Я занята в четверг, — говорит она. Наверняка Ослиной Мордой. Понятно, что она скорее будет проводить время с этим недоумком, чем со мной. — Тогда в пятницу. — Я проверяю ее, хотя мне не стоит этого делать. Проверять такую девушку, как Бриттани, — значит портить себе самооценку. Хотя я видел, насколько она уязвима и что ее до сих пор трясет от вида моей крови. Согласен, я мудак-манипулятор. Она прикусывает нижнюю губу, накрашенную, по ее мнению, не тем цветом. — Я не могу в пятницу. Моя эрекция полностью прошла. — Может быть, в субботу утром? — говорит она. — Мы можем встретиться в библиотеке Фейерфилда. — Ты уверена, что сможешь впихнуть меня в свой плотный график? — Заткнись. Я буду ждать тебя там в десять. — Это будет свидание, — заявляю я. Мисс Кото, очевидно подслушивающая наш разговор, заканчивает перевязывать мою руку. Бриттани собирает учебники. — Это не свидание, Алекс, — бросает она через плечо. Я хватаю свои книги и бегу в коридор вслед за ней. Она идет одна. Музыка не играет в динамиках, значит, все еще идет урок. — Возможно, это не свидание, но ты все еще должна мне поцелуй. Я всегда собираю долги. В глазах моей напарницы по химии загорается безумный огонь. М-м-м, так опасно. Я подмигиваю ей. — И не парься, каким блеском накраситься в субботу. Тебе все равно придется наносить его заново. 15. Бриттани Одно я могу сказать точно — я не буду целоваться с Алексом Фуэнтесом. К счастью, на уроках миссис Питерсон всю неделю мы проводили эксперименты и говорили только о том, кто будет зажигать горелку. Хотя каждый раз перебинтованная рука Алекса напоминала, как я его ударила. Я стараюсь не думать о нем, когда крашу губы блеском на свидание с Колином. Сегодня вечер пятницы, мы поужинаем и сходим в кино. Я несколько раз придирчиво осматриваю себя в зеркале, надеваю браслет от Тиффани, который Колин подарил мне на нашу последнюю годовщину, и иду на задний двор, где моя сестра занимается в бассейне с физиотерапевтом. Мама в розовой велюровой накидке растянулась на шезлонге с журналом по дизайну интерьеров. Слышится только голос физиотерапевта, который инструктирует Шелли. Мама откладывает журнал, ее лицо становится суровым: — Брит, после десяти тридцати ты должна быть дома. — Но у нас сеанс только в восемь. Я буду дома позже. — Ты слышала, что я сказала? Не позднее десяти тридцати. Если что, уйдешь из кино пораньше. Родители Колина вряд ли примут девушку, которая не соблюдает комендантский час. Звонок в дверь.