Так вот откуда эта загадочная лысина. Это не для теста на наркотики. Впервые мне ее жаль. Я думал, что она живет как в сказке и худшее, что могло с ней случиться, — горошинка под матрасом. Теперь понимаю, что был не прав. Что-то происходит. Словно ветер переменился… и мы начали понимать друг друга. Я давно такого не чувствовал. Я откашливаюсь: — Твоя мама, наверное, срывается на тебя, потому что знает, что ты сможешь это выдержать. — Да. Ты, наверное, прав. Лучше я, чем моя сестра. — Хотя ее это не оправдывает. — Сейчас я настоящий, надеюсь, она тоже. — Слушай, я не хочу быть уродом с тобой, — говорю я. Это уж слишком для шоу Алекса Фуэнтеса. — Я знаю. Это твой образ, Алекс Фуэнтес весь такой. Это твой стиль, твой почерк… смертельно опасный, горячий и сексуальный мексиканец. Я могу написать целую книгу о создании образа. Хотя я не стремлюсь выглядеть как глупая блондинка. Скорее идеально и неприступно. Ого! Можно еще раз? Бриттани назвала меня горячим и сексуальным. Неожиданно. Может быть, у меня есть шанс выиграть это глупое пари. — Ты только что назвала меня сексуальным? — Как будто ты этого не знаешь. Я не знал, что Бриттани Эллис считает меня таким. — Кстати, я думал, что ты неприступна. Но теперь, раз ты считаешь меня горячим сексуальным мексиканским богом… — Я не произносила слово «бог». Я прикладываю палец к губам. — Тс-с, дай мне насладиться этой фантазией хотя бы минутку. Я закрываю глаза. Бриттани смеется, и этот приятный звук эхом разносится в моих ушах. — Странным образом, Алекс, я понимаю тебя. Хотя я злюсь, что ты ведешь себя как неандерталец. Я открываю глаза и вижу, что она смотрит на меня. — Никому не говори о моей сестре, — просит она. — Я не хочу, чтобы люди что-то обо мне знали. — Все мы актеры по жизни и притворяемся теми, кем хотим, чтобы нас видели окружающие. — Поэтому понимаешь, что будет, если мои родители узнают, что мы… друзья? — У тебя будут проблемы? Черт, тебе уже восемнадцать. Ты не думала, что сейчас можешь дружить с кем хочешь? Тебе перерезали пуповину. — Ты не понимаешь. — Переубеди меня. — Почему ты хочешь так много знать? — Разве партнеры не должны хорошо знать друг друга? Она хихикает: — Надеюсь, нет. Эта девушка оказалась не такой, как я думал. После того как я рассказал ей об отце, она словно выдохнула с облегчением. Словно чужое несчастье утешает ее, дает ей поддержку, что она не одна. Я до сих пор не могу понять, почему она так сильно переживает, почему она показывает миру идеальную маску. В моей голове проносится: «Спор!» Я должен заставить эту девушку влюбиться в меня. Мое тело говорит: «Продолжай», а остальная часть меня считает, что я полный ублюдок, ведь она так уязвима. — Я хочу от жизни того же, что и ты, — признаю я. — Я просто добиваюсь этого по-другому. Ты приспособилась к своей среде, а я к своей. — Я беру Бриттани за руку. — Я хочу доказать, что я другой. Ты бы стала встречаться с парнем, который не сможет водить тебя в дорогие рестораны и покупать тебе золото и бриллианты? — Конечно. — Она высвобождает руку. — Но у меня уже есть парень. — Если бы его не было, у мексиканца был бы шанс? Ее лицо розовеет. Интересно, Колин когда-нибудь заставлял ее так покраснеть? — Я не буду отвечать. — Почему? Это простой вопрос. — Ну конечно. В тебе нет ничего простого, Алекс. Давай не будем поднимать эту тему. — Она включает первую передачу. — Теперь можем ехать? — Si, если хочешь. Мы молодцы? — Думаю, да. Я протягиваю руку, чтобы пожать ее. Она разглядывает татуировки на моих пальцах и с явным энтузиазмом жмет мою руку. — За грелки, — улыбается она. — За грелки, — соглашаюсь я. И про себя добавляю: «И секс». — Может, ты поведешь до города? Я не знаю дороги. Солнце садится, когда мы едем обратно в комфортной тишине. Наше перемирие приближает меня к цели: окончить школу, выиграть спор… и к чему-то, в чем я не готов пока признаться. Я заезжаю на темную стоянку перед библиотекой. — Спасибо, что разрешила похитить тебя. Еще увидимся. Я достаю ключи из переднего кармана и задаюсь вопросом, смогу ли я когда-нибудь позволить себе не ржавую, не старую и б/у тачку? Затем я достаю фотографию Колина, выхожу из машины и бросаю ее на сиденье. — Подожди! — кричит Бриттани мне вслед. Я поворачиваюсь и вижу ее перед собой. — Что? Она обольстительно улыбается, будто хочет не перемирия, а чего-то большего. Намного большего. Черт, она собирается поцеловать меня? Она застала меня врасплох, хотя обычно такого не бывает. Она прикусывает губу, будто обдумывает следующий шаг. Я веду с ней игру на поцелуй. Пока мозг прокручивает все сценарии развития событий, она подходит ближе. И вырывает ключи у меня из рук. — Что это ты делаешь? — Это месть за мое похищение. Она делает шаг назад и со всей силой бросает ключи в сторону деревьев. — Ты не делала это на самом деле. Она разворачивается и бежит к своей машине. — Без обид. Я же та еще стерва, Алекс? — Она пытается сохранить серьезное выражение лица. Я в шоке наблюдаю, как моя напарница по химии запрыгивает в «бумер». Автомобиль трогается без толчков, рывков и шума. Безупречный старт. Я злюсь, потому что теперь мне придется или ползать под деревьями в темноте и искать ключи, или позвонить Энрике и попросить забрать меня. К тому же я поражен. Бриттани Эллис одолела меня в моей же игре. — Да, — повторяю я, хотя она уже в миле от меня и не услышит. — Та еще стерва. Carajo! 25. Бриттани Первое, что я слышу, когда просыпаюсь от солнца, залившего комнату Шелли светом, — тяжелое дыхание сестры. Я пришла к ней и несколько часов наблюдала, как мирно она спит, а потом задремала сама. Когда я была маленькой, я бежала к сестре при первых раскатах грома. Не для того, чтобы успокоить Шелли, наоборот, она помогала мне. Я держала Шелли за руку — и мои страхи исчезали. Я смотрю, как спит моя старшая сестра, и не могу поверить, что родители хотят отправить ее куда подальше. Шелли — часть меня, мысль о жизни без нее настолько… невероятна. Иногда мне кажется, что нашу связь с Шелли мало кто понимает. Даже когда родители не могут понять, что Шелли пытается сказать или почему она расстроена, я обычно знаю. Вот почему меня просто убило, когда она стала тащить меня за волосы. Я никогда не думала, что она поступит так со мной. Но она это сделала. — Я не позволю им забрать тебя, — говорю я тихо, чтобы не разбудить спящую сестру. — Я всегда буду защищать тебя. Я встаю с кровати Шелли. Она всегда чувствует, когда я расстроена. Поэтому я одеваюсь и выхожу из дома прежде, чем она проснется. Вчера я призналась во всем Алексу, и небо не обрушилось. Я на самом деле почувствовала себя лучше, когда рассказала ему о Шелли. Если мне удалось поделиться всем с Алексом, я могу попробовать поговорить со Сьеррой и Дарлин. Я сижу в машине перед домом Сьерры и размышляю о своей жизни. Все кувырком. Выпускной год должен был пройти легко и весело. Но ничего не получается. Колин давит на меня, парень из банды значит для меня больше, чем просто партнер по химии, а родители собираются отправить мою сестру подальше от Чикаго. Чего еще ждать? Я заметила движение в окне второго этажа — это Сьерра. Сначала я вижу ноги, потом задницу. О боже, это Дуг Томпсон пытается спуститься по шпалерам. Дуг, должно быть, увидел меня, потому что следом из окна высовывается Сьерра. Она машет и просит меня подождать. Ноги Дуга никак не достают до шпалеры. Сьерра держит его за руку и пытается успокоить. Он наконец достает до шпалеры, но задевает цветы и падает. Дуг знаком дает Сьерре понять, что он в порядке, и убегает. Интересно, а Колин полез бы ради меня по шпалерам? Через три минуты Сьерра открывает дверь в трусах и майке. — Брит, что ты здесь делаешь? Еще только семь часов. Утро. Ты же помнишь, что сегодня методический день и у нас нет уроков. — Я знаю, но моя жизнь катится в пропасть. — Заходи, поговорим, — говорит она, открывая дверцу моей машины. — Я себе всю задницу отморозила. Почему в Чикаго такое короткое лето? Я снимаю туфли, чтобы не разбудить ее родителей. — Не волнуйся, они уехали в оздоровительный клуб час назад.