— Что? — Запрыгивай. Если ты хочешь поблагодарить меня за то, что я спас твою задницу от миссис Пи, поехали ко мне домой. Вчера я не шутил. Ты познакомила меня со своим миром, теперь я покажу тебе свой. Думаю, это справедливо. Я окидываю взглядом стоянку. Некоторые люди косятся на нас и наверняка уже сплетничают, что я разговариваю с Алексом. Если я поеду с ним, слухи разлетятся вмиг. Мое внимание привлекает звук заведенного мотоцикла. — Не беспокойся о том, что они подумают. Я смотрю на его рваные джинсы, кожаную куртку и красно-черную бандану, которую он только что повязал. Это цвета его банды. Я, должно быть, напугана. Но потом я вспоминаю, каким он был вчера с Шелли. Пошли все к черту! Я сдвигаю сумку на спину и сажусь на мотоцикл. — Держись крепче. — Он обвивает мои руки вокруг своей талии. Даже чувствовать его сильные руки поверх моих кажется мне очень возбуждающим. Интересно, он переживает такие же эмоции? Но я не разрешаю себе думать об этом. Алекс Фуэнтес — жесткий парень. Опытный. От простого прикосновения рук в его животе вряд ли появятся бабочки. Он медленно проводит кончиками пальцев по моим и берется за руль. О мой бог! Во что я впуталась? Мы выезжаем со школьной стоянки, и я крепче держусь за Алекса, чувствуя его стальные мышцы. Скорость мотоцикла пугает меня. У меня кружится голова, будто я катаюсь на американских горках без ремня безопасности. Мотоцикл останавливается на красный сигнал светофора. Я отклоняюсь назад. Я слышу его ликующий смех, когда загорается зеленый и он заводит двигатель. Я держусь за его талию и прячу лицо за его спиной. Когда он наконец тормозит и ставит мотоцикл на подножку, я осматриваюсь. Я никогда не была на его улице. Дома очень… маленькие. Большинство из них одноэтажные. Они стоят вплотную, между ними не пройдет даже кошка. Я пытаюсь не замечать этого, но мне становится грустно. Мой дом по меньшей мере в семь, а может, даже в восемь-девять раз больше дома Алекса. Я знала, что эта часть города живет в бедности, но… — Я был не прав, — говорит Алекс. — Я отвезу тебя домой. — Почему? — Я вижу отвращение на твоем лице. — Не то чтобы мне здесь не нравилось. Мне очень жаль… — Никогда не жалей меня, — предупреждает он. — Я бедный, но не бездомный. — Тогда ты, может, пригласишь меня в дом? А то парни на улице уже глазеют на белую девушку. — Здесь ты Снегурочка. — Я ненавижу снег, — говорю я. Он ухмыляется. — Это не связано с погодой, querida[74]. У тебя снежно-белая кожа. Просто следуй за мной и не обращай внимания на соседей, даже если они разглядывают тебя. Я чувствую его настороженность, когда он ведет меня внутрь. — Ну, мы на месте, — говорит он, заходя. Гостиная меньше любой комнаты в моем доме, но здесь очень тепло и уютно. На диване лежат два вязаных пледа, в которые я бы с удовольствием закуталась холодной ночью. У меня дома нет пледов. У нас лежат одеяла, специально подобранные под интерьер. Я осматриваю дом Алекса, провожу пальцами по мебели. На полке со сгоревшей свечой — фотография красивого мужчины. Алекс стоит позади меня, и я чувствую исходящее от него тепло. — Это твой отец? — спрашиваю я. Он кивает. — Я не могу себе представить, как это — потерять папу. Даже если его нет рядом, я знаю, что он есть в моей жизни. Я всегда хотела от родителей большего. Может быть, я просто должна радоваться тому, что они у меня есть? Алекс изучает фотографию отца. — Сразу после случившегося ты впадаешь в какое-то оцепенение и пытаешься не думать об этом. Ты понимаешь, что его больше нет, но все как в тумане. Потом тебя затягивают повседневные дела. — Он пожимает плечами. — В конце концов ты перестаешь думать об этом постоянно и двигаешься дальше. У нас нет другого выбора. — Это своего рода тест. Я мельком вижу свое отражение в зеркале на противоположной стене и рассеянно провожу рукой по волосам. — Ты всегда так делаешь. — Что именно? — Поправляешь прическу или макияж. — А что плохого в желании хорошо выглядеть? — Ничего, если это не становится навязчивой идеей. Я опускаю руки и жалею, что не могу приклеить их к бокам. — Я не одержима этим. Он пожимает плечами. — Для тебя так важно, чтобы люди думали, что ты красивая? — Меня не волнует, что думают люди, — вру я. — Потому что ты… красивая. Но это не самое важное… Я знаю это. Но там, откуда я родом, от тебя многого ожидают. Кстати об ожиданиях… — Что миссис Питерсон сказала тебе после уроков? — О, как обычно. Если я не буду как следует заниматься, она превратит мою жизнь в ад. Я замираю в нерешительности, раскрывать ли мой план. — Я хочу признаться ей, что ты поменял тесты. — Не надо. — Он отходит от меня. — Но почему? — Потому что это не имеет значения. — Нет, имеет. Тебе нужны хорошие оценки, чтобы попасть… — Куда? В хороший колледж? Ты серьезно? Я не собираюсь в колледж, и ты это знаешь. Это вы, дети богатых родителей, беспокоитесь о своем среднем балле, как будто это определяет вашу ценность. Мне это не нужно, так что не делай мне одолжений. Я закончу с «С». Только нужно, чтобы наши грелки порвали всех. Я сделаю все, чтобы мы получили «А+» по этому проекту. — Где твоя комната? — Я меняю тему и бросаю рюкзак на пол в гостиной. — По спальне много что можно сказать о человеке. Он жестом указывает на соседнюю дверь. Бо́льшую часть пространства занимают три кровати, оставшееся место — небольшой комод. Я обхожу маленькую комнату. — Я живу с двумя братьями, — объясняет он. — Личного пространства почти нет. — Дай угадаю, какая кровать твоя, — улыбаюсь я. Я осматриваю зону вокруг каждой кровати. На стене висит маленькая фотография красивой испанской девушки. — Хм… — бормочу я и оглядываюсь на Алекса — вдруг это его идеал? Я медленно перехожу к соседней кровати. Над ней висят фотографии футболистов. Вся кровать завалена одеждой. Рядом с третьей кроватью ничего нет, словно человек, живущий здесь, только гость. По сравнению с двумя другими стенами, которые так много говорят о своих владельцах, эта совершенно пуста. Я сажусь на кровать Алекса, безнадежную и пустую, и наши глаза встречаются. — Твоя постель может рассказать о тебе многое. — Правда? И что именно? — Почему ты не думаешь, что останешься здесь надолго? — спрашиваю я. — Или это потому, что на самом деле ты хочешь пойти в колледж? Он прислоняется к двери. — Я не уеду из Фейерфилда. Никогда. — Не хочешь получить диплом? — Ты говоришь, как консультант по профориентации в школе. — Ты не хочешь уйти отсюда и начать жить собственной жизнью? Уйти от прошлого? — Ты воспринимаешь колледж как способ побега, — говорит он.