— Я не понимаю. Он считает тебя своим призом. — Ты понятия не имеешь, что происходит между мною и Колином… — Так расскажи мне, черт возьми! — Я не в силах скрыть свое волнение. Сначала я хотел сдержаться, но говорю ей прямо: — Потому что этот поцелуй… он что-то значил. Мы оба это знаем. Только попробуй сказать, что к Колину ты чувствуешь что-то большее, чем это! Она поспешно отвечает: — Тебе не понять. — Я все-таки попробую. — Когда люди видят нас с Колином вместе, то говорят, как мы друг другу подходим. Золотая пара. Понимаешь? Я смотрю на нее в недоумении. Что это за хрень? — Я понимаю. Но не могу поверить своим ушам. Ты так хочешь быть идеальной? Наступает долгая, звенящая тишина. Я замечаю, как на мгновение в этих сапфировых глазах проносится грусть. В тот же момент они становятся спокойными и серьезными. — В последнее время мне это не очень удается, но да. Это так, — наконец-то признается она. — Я должна быть идеальной за себя и сестру. Это самая идиотская херня, которую я когда-либо слышал. Я с отвращением качаю головой и указываю на Хулио. — Я отвезу тебя обратно в школу, к твоей машине. Бриттани молча садится на мотоцикл. Она держится на расстоянии, и я практически не чувствую, что она сидит позади меня. Я делаю крюк, чтобы продлить поездку. Она обожает сестру и относится к ней с огромным терпением. Я не смог бы с ложечки кормить кого-то из братьев и утирать ему рот. Девушка, которую я когда-то считал эгоисткой, оказалась гораздо сложнее. Боже, я восхищаюсь ею. Когда я рядом с Бриттани, в жизни появляется то, чего мне так не хватало, что-то… правильное. Но как я смогу убедить ее в этом? 33. Бриттани Я хочу забыть поцелуй с Алексом, хотя всю ночь прокручиваю его в голове. Когда я еду в школу на следующий день после поцелуя, которого не должно было быть, я задаюсь вопросом, следует ли мне теперь игнорировать Алекса. Но это не вариант, потому что мы должны вместе работать на химии. О нет. Химия. Заподозрит ли что-то Колин? Может, кто-то видел вчера, как мы вместе уехали, и рассказал ему? Вчера вечером я выключила телефон и еще ни с кем не разговаривала. Тьфу! Я не хочу усложнять себе жизнь. У меня есть парень. Но мой парень в последнее время ведет себя очень напористо, его интересует только секс. И я устала от этого. Если Алекс станет моим парнем, он никогда не будет работать. Его мама уже ненавидит меня. Его бывшая хочет убить меня — еще один плохой знак. К тому же он курит, что совсем не здорово. Я могу составить огромный список его отрицательных качеств. Ладно, в нем есть и хорошее. Не стоит упоминать незначительные минусы. Он умный. У него очень выразительные глаза, за которыми стоит гораздо больше, чем он показывает. Он предан своим друзьям, семье и мотоциклу. Он касался меня так нежно, будто я сделана из стекла. Он поцеловал меня так, будто хотел наслаждаться этим моментом всю жизнь. Первый раз я вижу его во время обеда. Я жду своей очереди, и нас с Алексом разделяет девушка, Нола Линн. И если бы она поторопилась с выбором фруктов… Джинсы Алекса выгорели и порвались на коленке. Его волосы падают на глаза, и мне безумно хочется убрать их обратно. Если бы Нола не копалась так, выбирая фрукты! Алекс заметил, что я за ним наблюдаю. Я быстро перевожу взгляд на суп дня — минестроне. — Полпорции или полную, милая? — спрашивает меня повариха Мария. — Полную. — Я делаю вид, что меня интересует только суп, который она наливает в миску. Я забираю суп, прохожу мимо Нолы и становлюсь на кассе. Прямо за Алексом. Он как будто знает, что я слежу за ним, и оборачивается. Его глаза пронзают мои, и на мгновение я чувствую, будто мы одни во всем мире. На меня нахлынуло желание прыгнуть в его объятия и почувствовать тепло его рук. Интересно, с медицинской точки зрения можно быть настолько зависимым от другого человека? Я откашливаюсь. — Твоя очередь, — говорю я, указывая на кассу. Он продвигается вперед с подносом, на котором лежит кусок пиццы. — Я заплачу и за нее, — указывает он на меня. Кассирша машет на меня пальцем: — Что у тебя? Порция минестроне? — Да, но… Алекс, не надо платить за меня. — Не волнуйся. Я могу себе позволить тарелку супа. — Алекс кладет три доллара. Колин выходит из очереди и приближается ко мне. — Подвинься. Найди себя девушку и не пялься на чужую, — набрасывается он на Алекса и прогоняет его. Я молюсь, чтобы Алекс не захотел отомстить и не рассказал Колину о нашем поцелуе. Все в очереди уставились на нас. Я чувствую их взгляды затылком. Алекс берет сдачу и не поворачиваясь идет во внутренний дворик кафе, где он обычно сидит. Я чувствую себя жуткой эгоисткой, потому что хочу получить все самое лучшее от обоих миров. Я хочу сохранить свой образ, над которым я так упорно работала все это время. Он включает и Колина. А с другой стороны, я хочу Алекса. Я не могу перестать мечтать о том, что он снова обнимет меня и будет целовать до потери сознания. Колин говорит кассирше: — Я заплачу за двоих. Кассирша смотрит на меня в замешательстве: — Но тот парень уже заплатил за тебя. Колин ждет, что я поправлю ее. Но я молчу; он смотрит на меня с отвращением и выбегает из кафе. — Колин, подожди! — кричу я, но он либо не слышит меня, либо игнорирует. В следующий раз я вижу его на химии, но Колин входит со звонком, поэтому мы не успеваем поговорить. На химии мы проводим очередной эксперимент и наблюдение. Алекс набирает в пробирки нитрат серебра и хлорид калия. — Они оба похожи на воду, миссис Пи, — замечает Алекс. — Внешность обманчива, — комментирует миссис Питерсон. Мой взгляд падает на руки Алекса. Руки, которые сейчас заняты измерениями нитрата серебра и хлорида калия, а недавно изучали мои губы. — Земля вызывает Бриттани. Я моргаю глазами, чтобы прогнать фантазию. Алекс держит в руках пробирку с прозрачной жидкостью для меня. Я вспоминаю, что я должна помочь ему смешать жидкости. — Ой, прости. — Я беру одну пробирку и выливаю ее содержимое в трубку, которую он держит. — Мы должны описать, что происходит. — С помощью палочки он перемешивает химикаты. Внутри прозрачной жидкости волшебным образом появляется белый осадок. — Миссис Пи! Я думаю, мы нашли решение проблемы озонового слоя, — подшучивает Алекс. Миссис Питерсон качает головой. — Что же мы наблюдаем в трубке? — Он зачитывает мне вопросы с листа, который миссис Питерсон раздала в начале урока. — Я бы сказал, что раствор сейчас — это нитрат калия, а белый осадок — хлорид серебра. Как ты считаешь? Когда он протягивает мне трубку, наши пальцы соприкасаются. И задерживаются в этом положении. Кожу как будто покалывает. Я поднимаю глаза. Наши взгляды встречаются, и минуту я думаю, что он пытается передать мне какое-то сообщение, но его лицо становится непроницаемым, и он отводит взгляд. — Что ты хочешь, чтобы я сделала? — спрашиваю я шепотом. — Ты сама должна разобраться в этом. — Алекс… Но он не скажет мне, что делать. Я думаю, какая же я стерва, когда я знаю, что он не может быть объективным, но все равно прошу его совета. Когда я рядом с Алексом, я волнуюсь, как в рождественское утро. Сколько бы я ни пыталась не замечать Колина, я смотрю на него и понимаю… Я знаю, что наши отношения не те, что были раньше. Все кончено. И чем раньше я расстанусь с Колином, тем скорее я перестану думать, почему я все еще с ним. Я встречаюсь с Колином после уроков на заднем дворе. Он переоделся в футбольную форму и собирается на тренировку. К сожалению, рядом с ним маячит Шейн. Шейн держит в руках телефон. — Может, вы захотите повторить ту ночь? Я могу запечатлеть этот момент навсегда и отправить вам по электронной почте. Выйдет отличная заставка или, еще лучше, видео на YouTube. — Шейн, убирайся с глаз моих, пока я тебя не убил! — злится Колин и провожает Шейна взглядом, пока тот не ушел. — Брит, где ты была вчера вечером? Я молчу, а Колин продолжает: — Можешь не говорить, потому что я уже знаю. Это будет нелегко. Теперь я знаю, почему люди расстаются по электронной почте или CMC. Делать это лицом к лицу очень трудно, потому что ты должен стоять перед человеком и наблюдать за его реакцией. Видеть его гнев. Я столько времени избегала ссор и сглаживала конфликты с окружающими меня людьми, что от этого разрыва мне очень больно. — Мы оба знаем, что все изменилось, — говорю я как можно мягче. Колин прищуривает глаза. — О чем ты говоришь? — Нам нужен перерыв. — Перерыв или разрыв? — Разрыв, — мягко прошу я. — Это из-за Фуэнтеса, да?