— Спасибо, — благодарю я и стараюсь не показывать его Шелли, которой мама ничего не купила. Но это не волнует мою сестру. Она слишком занята разглядыванием фотографий хорошо и плохо одетых знаменитостей и их блестящих украшений. — Топ подойдет к тем темным джинсам, которые я купила тебе на прошлой неделе, — говорит мама, достает стейки из морозилки и кладет их в микроволновку, чтобы разморозить. — Так… как тут были дела у Багды, когда ты вернулась домой? — Не очень, — говорю я. — Тебе нужно обучить ее. Мама не отвечает, но я и не удивляюсь. Через минуту приходит папа и жалуется на работу. У него фирма по производству компьютерных чипов, и он предупредил, что нас ждет тяжелый год, но моя мама до сих пор тратится на вещи, а папа подарил мне BMW на день рождения. — Что на ужин? — спрашивает папа и ослабляет галстук. Он, как обычно, выглядит усталым и измученным. Моя мама смотрит на микроволновку. — Стейк. — Я не хочу ничего жирного, — говорит он. — Просто что-нибудь перекусить. Моя мама с яростью выключает микроволновку. — Яйца? Спагетти? — предлагает она в пустоту. Мой отец выходит из кухни. Даже когда он физически здесь, его разум все еще на работе. — Что угодно. Главное, легкое, — просит он. В такие моменты мне жалко маму. Папа не балует ее вниманием. Он или на работе, или в командировке, или просто не хочет иметь дело с нами. — Приготовлю салат, — предлагаю я и достаю листья салата из холодильника. Судя по легкой улыбке на лице мамы, она благодарна за помощь. Мы работаем бок о бок в тишине. Я накрываю на стол, мама приносит салат, яичницу и тосты. Она жалуется, что ее не ценят, но думаю, она хочет, чтобы я просто слушала и ничего не говорила. Шелли все еще занята журналами и не заметила стычки между родителями. — Я еду в Китай в пятницу на две недели, — объявляет папа, когда возвращается на кухню в спортивных штанах и футболке. Он садится на свое место во главе стола и накладывает на тарелку яичницу. — Наш поставщик доставил некачественный материал, и я должен выяснить, в чем дело. — А как же свадьба Демайо? Она будет в эти выходные, и мы уже согласились прийти. Папа опускает вилку и смотрит на маму. — Да, я уверен, что идти на свадьбу детей Демайо гораздо важнее, чем удержать мой бизнес на плаву. — Билл, я не говорю, что твой бизнес не важен. — Мама кладет свою вилку на тарелку. Удивительно, что в наши тарелки еще не встроены чипы. — Просто невежливо отменять визит в последнюю минуту. — Ты можешь пойти туда одна. — Чтобы пошли слухи, почему я без тебя? Нет, спасибо. Это обычный разговор Эллисов за ужином. Мой отец говорит, как тяжело работать, моя мама старается делать вид, что мы беспечная семья, а мы с Шелли тихо сидим в сторонке. — Как дела в школе? — спрашивает мама. — Все хорошо. — Я пропускаю тот факт, что Алекс будет моим партнером. — У меня очень строгая учительница по химии. — Наверное, не стоило выбирать химию, — вставляет папа. — Если ты не получишь «А», то твой средний балл понизится. В Северо-Западный университет сложно попасть, и они не дадут тебе поблажку лишь потому, что это моя альма-матер. — Я поняла, папа. — Я чувствую себя совершенно подавленно. Если Алекс несерьезно отнесется к нашему проекту, как я получу высший балл? — К Шелли сегодня приходила новая сиделка, — мама сообщает отцу. — Помнишь? Папа пожимает плечами, потому что последний раз, когда ушла очередная сиделка, он настаивал на том, что Шелли должна жить в каком-то учреждении, а не дома. Я не помню, кричала я когда-то так сильно, как тогда, потому что я никогда не позволю им отправить Шелли в место, где про мою сестру забудут и не будут ее понимать. Мне нужно приглядывать за ней. Вот почему для меня так важно попасть в Северо-Западный университет. Если я буду близко, то смогу жить дома и проследить, чтобы мои родители не послали ее куда подальше. В девять Меган звонит мне, чтобы пожаловаться на Дарлин. Она думает, что Дарлин изменилась за лето и слишком много о себе думает просто потому, что встречается с парнем из колледжа. В девять тридцать звонит Дарлин — она подозревает, что Меган ей завидует, потому что она встречается с парнем из колледжа. В девять сорок пять звонит Сьерра — она разговаривала с Меган и Дарлин сегодня вечером и вообще не хочет в это вмешиваться. Я согласна с ней, но думаю, нас уже впутали. В десять сорок пять я дописываю эссе об уважении для миссис Питерсон и помогаю маме уложить Шелли. Я так устала, что моя голова сейчас отвалится. Я переодеваюсь в пижаму, забираюсь в постель и набираю номер Колина. — Привет, детка, — отвечает он. — Что делаешь? — Ничего такого. Я уже в постели. Повеселились У Дуга? — Если бы ты была там, было бы круче. — Когда ты вернулся? — Около часа назад. Я рад, что ты позвонила. Я натягиваю большое розовое одеяло до подбородка и погружаюсь головой в мягкие пуховые подушки. — Неужели? — Я напрашиваюсь на комплимент и говорю своим кокетливым голосом. — Почему? Он так давно не говорил, что любит меня. Я знаю, что он не самый ласковый человек в мире. Он как мой отец. Но мне нужно услышать эти слова от Колина. Я хочу услышать, что он любит меня. Я хочу услышать, что он скучал по мне. Я хочу, чтобы он сказал, что я девушка его мечты. Колин откашливается. — У нас никогда не было секса по телефону. Ладно, это не те слова, которых я ждала. Я не должна разочаровываться или удивляться. Он — несовершеннолетний парень, и я знаю, что в этом возрасте ребята думают только о сексе и обо всем, что с ним связано. Сегодня днем я подавила чувство, возникшее внизу живота, когда читала слова Алекса о том, чтобы заняться сексом. Вряд ли он знает, что я девственница. У нас с Колином еще не было секса. Ни настоящего, ни по телефону. В апреле прошлого года мы почти дошли до этого на пляже за домом Сьерры, но я струсила. Я не была готова. — Секс по телефону? — Да. Потрогай себя, Брит. И говори мне, что ты делаешь. Это очень заводит. — А пока я трогаю себя, что будешь делать ты? — спрашиваю я его. — Дрочить. А ты что, думала, я буду делать домашку? Я смеюсь. Это нервный смех, потому что мы не видели друг друга пару месяцев, мы толком еще не разговаривали, а теперь он хочет за один день перейти от «привет, рад тебя видеть после каникул» к «поласкай себя». Будто я в песне Пэта Маккерди. — Давай, Брит, — говорит Колин. — Считай, что это практика, прежде чем мы займемся этим по-настоящему. Сними рубашку и дотронься до себя. — Колин… — Что? — Прости, но я не могу. Не сейчас, по крайней мере. — Ты уверена? — Да. Ты злишься? — Нет, — говорит он. — Я думал, что это оживит наши отношения. — Не знала, что нам было скучно. — Школа… футбольные тренировки… тусовки. После лета я не хочу возвращаться к этой рутине. Летом я катался на водных лыжах, вейкборде и ездил по бездорожью. Это заставляет сердце биться быстрее и перекачивает кровь. Чистый адреналин. — Звучит круто. — Так и было. Брит? — Да. — Я готов получать этот адреналин… с тобой. 8. Алекс Я толкаю парня на блестящий черный «камаро», который стоит куда больше, чем моя мама зарабатывает за год. — Вот в чем дело, Блейк, — говорю я. — Либо ты платишь сейчас, либо я сломаю что-то твое. Не мебель или тачку, блин… а то, что всегда с тобой. Сделать это? Блейк, тоньше телефонного столба и бледный, как привидение, смотрит на меня так, будто я только что вручил ему смертный приговор. Он должен был подумать об этом перед тем, как взять наркотики и удрать не заплатив. Как будто Гектор ему позволит. Как будто я ему позволю. Когда Гектор посылает меня собирать долги, я делаю это. Не хочу, но делаю. Он знает, что я не буду сбывать наркотики или залезать в чужие дома или офисы, чтобы украсть какое-то дерьмо. Но я хорошо умею собирать… долги в основном. Иногда людей — тех, кто участвовал в грязных делишках. Я знаю, что случится с ними после того, как я притащу их обратно на склад к Чуи. Никто не хочет встречаться с Чуи. Это гораздо хуже, чем встретиться со мной. Блейк должен радоваться, что меня послали его искать. Сказать, что я не живу праведной жизнью, — сильное преуменьшение. Я стараюсь не зацикливаться на том, какой грязной работой занимаюсь в банде. И у меня получается. Запугивать людей, чтобы они заплатили, что нам положено, — это моя работа. Технически мои руки чисты от наркотиков. О'кей, деньги от продажи наркотиков довольно часто попадают в них, но я просто передаю их Гектору. Я не принимаю их, а просто собираю. Я пешка, знаю. Но пока моя семья в безопасности, меня это не волнует. Кроме того, я хорошо умею драться. Вы не представляете, как много людей сдаются под угрозой сломать им кости. Блейк не отличается от других парней, которым я угрожал: он пытается казаться крутым, но его тонкие руки трясутся. Я бы хотел думать, что Питерсон будет также бояться меня, но эта учительница не испугается, даже если я положу гранату ей в руки. — У меня нет денег, — выпаливает Блейк.