Он перевернул меня к себе на грудь, глаза сияли, обволакивая своим колдовским светом душеньку бедной Лизы. Я с таким удовольствием стала целовать его везде, не давая ему делать то же самое. Одно только прикосновение к коже, вкусно пахнущей моим мужчиной, ощущение сильного тела, изученного до каждого, даже самого маленького шрамика, вызывало мгновенное желание заполучить исполина! Мой любимый заводился подо мной, постанывая и зажимая всё сильнее. Вцепившись в ягодицы и поймав мои изнывающие от вожделения сосочки, заурчал, точно, как медведь. Мой мишка, только мой. Никому не отдам Мишку Исаева! А сама отдамся, вся, до каждой клеточки, не раздумывая, без колебаний. Мой дорогой унёс нас в волшебные рощи блаженства, доводя до высшей точки сексуального кипения, и опять возвращая в райские кущи. Только бы не кончалось это сексуальное путешествие, только бы дольше длилось… Но взрыв запредельных эмоций, неземного наслаждения накрыл нас изнутри, подарив обоюдное удовлетворение от доставленного друг другу удовольствия. — Лизка, любимая моя, мармеладочка, беленькая шоколадочка. Давай жить вечно, чтобы эта сказка «Тысяча тысяч и одна ночь с Лизонькой» не закончилась никогда. Давай? — Давай, только накрой меня. — Нет, я ещё не насмотрелся, красота ты моя ненаглядная. Какие тоненькие ручки, длинненькие ножки, животик кругленький… Обожаю. А грудь… — Мишка наглаживал меня, тихонько пощипывал, зажимал, целовал. — Ты замёрзла? — Уже нет… — Проблеяла я, ощутив очередной прилив сексуального влечения. Заснули мы совсем поздно. Мишка уже сопел, а я всё никак не могла избавиться от назойливой мысли: мой муж, может он и сам этого не замечает, старается не подставлять свою спину под мои руки, не подпускает к татушному зверю. Что это? Почему? Надо проверить. Я тихонько перелезла через человека-гору и первый раз за последнее время прижалась к страшному зверю на спине, пристроив свою грудь. Моё сердце билось напротив его, переговариваясь азбукой Морзе: «Люблю, люблю, люблю…» Хватит забивать себе голову. Показалось, наверное… Дело в том, что после известных событий я долго не могла принять это пугающее изображение на спине Мишки. А так хотелось притиснуться, как раньше. И застыть, почувствовав сильное влечение или просто близость. Со временем, я пожалела медведя, придумав ему оправдание. Усадив Мишку в ванну-бассейн, сооружённую для детей, сама уселась сзади. — Давай познакомимся поближе, страшный зверь. Как поживаешь? — Разглядывая тату, очень мастерски выполненную, мне стало не по себе. — На меня злиться не надо, я ничего плохого твоему хозяину не сделаю. Давай дружить. Ты же не всегда такой, тебя тоже заставили, ведь да? Мишка опустил голову, ему тоже было тяжело вспоминать те дни. Я обняла его, прижалась, замерла. Как хорошо… Струйки гидромассажа приятно расслабляли, тихая музыка уволакивала в чудные дали неги, облако нежности накрывало с головой… Кайф… — Мы подружились, он теперь и меня будет защищать. Ты же не против? Мишка извернулся, поднырнул, раздвинул мои ноги и… Как не утонул, не знаю… — Ихтиандр Исаевич, прибавьте-ка пенки. Мой выход! — Как прикажете, русалочка моя. Я обожаю наши сексуальные игры, головоломки и кубики Рубика. 31 декабря. Суматоха, как началась с первым лучом, так и не закончилась к следующему утру. Устраивать праздники мои родители умели мастерски. У нас были и Дед Мороз (папа Карло) с новым Годиком (Олежкой). И Звездочёт со звёздочками (дед Исаев с внучками). И злая колдунья (мама Аля) с чёртом (Борей). И красивая фея Сонечка с феечками, переодетыми из звёздочек. И свой волшебный фотограф, разруливший новогоднюю сказку своими чудесами-фотографиями. Так здорово, просто фантастически, весело и празднично. А викторина, устроенная для всех, неожиданно выявила глубокие знания по астрономии у моего мужа. Оказывается, он одержим созданием обсерватории, своей давней, ещё детской мечты. — И молчал, астроном-любитель. Я горжусь тобой и тоже хочу. Не могу же я прозябать на позиции двоечницы с таким умным спутником. Или нет, спутником буду я, а ты — планетой, моей личной и любимой, неизведанной до конца, загадочной и притягательной… — Громозекой, одним словом. И даже есть Алиса и две капитанши. И их мама, моя Вселенная. Пойдём по 400 капель шампанского за будущую обсерваторию. К лету соорудим. А пока будем изучать карты звёздного неба. — Северного полушария. А как же Южное небо? — Не всё сразу. Будет и в южном полушарии праздник для нас. То, что это будет, можно не сомневаться. Ни разу. Если за это взялся Исаев. Опять собрались уже к позднему обеду. Деды успели погулять с детьми, слепить снежного человека, засыпать друг друга снежками и покататься на санках. Девчонки с красными щеками, деды — с такими же носами, и пацаны, Борька с Олежкой, с бардовыми ушами, лупили всё подряд. Не ели ж, толком, с прошлого года. Смех, да и только! — Сегодня отдыхаем, а завтра приглашаю всех посетить наш любимый торговый центр. Вас ждёт сюрприз. — Объявил Мишка. — Форма одежды — удобная. Жалко, Гули не будет, она имеет к этому прямое отношение. Видимо, не смогла уговорить маму. Да, Борька? Он кивнул, грустно улыбаясь. Повисла неприятная тишина. — Насколько я знаю, лёд тронулся, дорогие друзья. — Скрипучий голос Карла Ивановича разрядил обстановку. — Похоже, Гульнара не отступится, привезёт маму. Вопрос — когда? — Хотелось бы поскорее, пора уже воссоединиться всем. — Неожиданно для всех произнёс Михал Михалыч-старший. Мы с Мишкой переглянулись. Он что, ждёт свою давнюю любовь? А как же Элеонора? — Пусть сами разбираются, Лизочек! — Шепнул мой дорогой… Сюрприз, всем сюрпризам сюрприз! На третьем этаже, напротив выхода с эскалатора, над входом в красочно оформленный магазинчик сияла улыбающаяся рожица нашей младшей дочери в паре с её детсадовским другом, тоже Женькой. И заведение носило название «ЖЕНЬКА». И для мальчиков, и для девочек. Одежда, фотосессии с возможностью приодеть ребёнка здесь же, и кафешка с детским меню для повседневных посещений и для праздников. А также отдельная комната для игр, компьютерный уголок, небольшой кинозальчик. И это только начало. Идея принадлежала Гульнаре, Соня добавила фотостраничку, мама Аля предложила свои услуги для присмотра за детьми, пока их родители развлекаются шопингом или ещё чем-нибудь. Предполагалось организовать занятия по интересам, в детской фотостудии и кружке мульти-пульти. Народу набежало много, кафе заполнилось под завязку, запись на фотосессию растянулась уже на месяц. Исаев пыхтел от удовольствия, задумка понравилась многим, в книге пожеланий осталось море записей. Немного попраздновав, нам пришлось отправиться на кухню, помощь потребовалась поварам и официанткам. Мамочка с мамой Алей встали к станку, а меня отправили в зал, дав в помощь Бориса. Через час мы уже не чувствовали ног. А посетители всё прибывали и прибывали. — Лиза, мне кое-куда надо, я уже не могу терпеть. — Борька застеснялся. — Иди, конечно. Мы с Олечкой (настоящей официанткой) справимся. И повернулась на зов. — Я не пойму, сколько можно ждать. Принесут беременной женщине меню или нет? Сергеева! Никто не жаловался до неё, все терпеливо ждали, даже дети. — Пожалуйста! И мой вам совет, напишите на лбу о своём интересном положении, пока пузо не поползёт на нос. — Чёрт, я не сдержалась. Она побагровела, стала хватать воздух ртом, закрывать глаза, хвататься за живот. — Миша, Миша! — Заверещала Алина. — Мать твоего ребёнка оскорбляют, Исаев! Мне плохо, вызовите скорую! Хабалка! Натуральная! Визг и нелицеприятные словечки полетели как клин воронья. А где же тонкий психологический подход? Влетел мой муж, подскочил ко мне. — Я разберусь, дорогая! — Очень громко объявил он. — Иди, отдыхай. Что случилось, госпожа Сергеева? — Последнее было произнесено елейным издевательским тоном. Она ещё что-то «предъявляла», пыталась зацепиться за Мишку, просила помощи у свидетелей её оскорбления, пока не вышел Карл Иванович и не вывел её из кафе. Он что-то ей говорил на ухо, и мисс паника постепенно сдувалась. Куда делось её недомогание? Но настроение было испорчено, народ стал расходиться, напряжённо работала только Соня. Девочки на кухне вздохнули, вышли в зал, решили попить кофе. — Миша! — Его отец смотрел сурово, осуждающе. — Когда это закончится? Почему твоя жена должна всё это терпеть? Если эта женщина ждёт ребёнка не от тебя, чего ты с ней церемонишься? Я не понимаю. Я обалдела. Этот человек не умел повышать голос. Во всяком случае, все годы нашего знакомства уж точно. Что случилось? Неужели он заступился за меня? Пошёл против своей жены? Что у них там, вообще, происходит? Ой, не хочу заморачиваться, хочу домой смотреть мультики про ледниковый период. Или советские, про Новый год. О чём и было доложено мужу. Он отпустил меня. Остальные остались помогать. Хорошо, что Мишка провожал, а то бы мадам Сергеева убила меня своими воплями. Она явно дожидалась около машины и пошла в атаку, испугав уже наших детей. Глаза моего мужа почернели, он махнул рукой, подошли два охранника и уволокли психопатку. Что там было дальше, знать не хочу. Мы, девочки, чудно навалялись, насмотрелись и нахохотались, напились чаю, устроили мыльную вечеринку в ванной и повалились на подушки. Совсем недавно у нас появилась огромная, надёжная и очень удобная кровать, которую сразу же оккупировали наши дочки. Старую мы с Исаевым благополучно развалили. И, судя по всему, вовремя: теперь мы спали впятером и прекрасно помещались! — Тёпленькая моя. — Мишкин голос вполз в меня змейкой с горы самоцветов, такой радужный и родной. Я подлезла ему под крыло и ещё крепче заснула в кольце сильных, нежных и вкусно пахнущих мандаринами рук. Мой милый… После завтрака, мамочка объявила о своём отъезде. — Мы должны быть на месте к 15-му. Поэтому, вы с Мишей отправляетесь в отпуск. Без возражений. У вас десять дней. Выбирайте куда и вперёд! Потом остаётесь на хозяйстве, где-то до лета. Дети, нужно уметь не только хорошо работать, но и отдыхать. Это аксиома. — А вы с папой? — Да одно то, что мы возвращаемся к нашему любимому делу, придаёт нам и сил, и энергии. Так что, не беспокойтесь, ребята. А тебя, Лиза, ждёт Карл Иванович. — Мама строго посмотрела на меня, отказ не принимался. Папа Карло ждал в только что открытом детском центре «Женька». Симпатичные уютные столики по углам кафешки уже стали излюбленными местами для парочек, а остальные атаковали подростковые компании и облюбовали небольшие семейства. Новогодние каникулы не давали пустовать нашему кафе. Старикан с удовольствием уплетал «детскую тарелочку», пюре со всякими мясными деликатесиками. Дополнял натюрморт на столе свежевыжатый сок, два, и две чашки кофе, дымившиеся вкусным ароматом. Он ждал меня. А когда я уселась, появился маленький букетик крохотных розочек и коробочка моих любимых трюфелей из французской кондитерской. Какое внимание! Подготовился, добрый карлик. В том, что он добрый, меня окончательно убедили мои дочери, очень полюбившие его. — Здравствуйте, Лиза! Я очень рад, что мы, наконец-то, поговорим. Честно говоря, вы с Мишкой сами разобрались, в чём я и не сомневался. Вернее, был абсолютно уверен в вас, госпожа Исаева. Как и тогда, когда вручил в ваши руки древнейшую технологию восстановления мужского здоровья. Но предположить, что вы отдадите своего любимого в руки другой женщины, даже и в страшном сне бы не привиделось. — Он покраснел, тяжело задышал, опустил голову. — Вам плохо? Как помочь? — Нет-нет, я сам. — И, правда, через пару секунд вернул себя в прежнее состояние. — Я слишком рьяно начал, вывалил вам не голову всё и сразу. — Карл Иванович, зовите меня на ты. А то я ощущаю себя Елизаветой, дочерью Петра, с которой разговаривать можно только по разрешению лейб-медика императорского двора. — Я с удовольствием. Хотелось бы верить, что ты простила меня. Обещаю, в дальнейшем, быть более осмотрительным и советоваться с тобой. — Разулыбался старикан, совсем не похоже на гримасы гнусного карлика. Тренировался, что ли? Нет, конечно. Просто, изменилось моё отношение к нему. И очень надеюсь, мы вместе похороним жуткие воспоминания навсегда! — Что, Лизавета, отпускает? Всё правильно. Нельзя быть неблагодарной к жизни, когда всё хорошо. А на мелочи и вовсе не стоит обращать внимание, когда главное, любовь и верность, рядом. Но сейчас не об этом. В кафе влетела целая стайка молодых спортсменов из клуба Исаева. — Карл Иванович, добрый день! — Многоголосием понеслось со всех сторон. Он встал, пожимая руку всем по очереди. И каждому что-то говорил, кого-то трепал по затылку, кому-то посчастливилось быть обнятым. И всех называл по имени, прибавляя вопросы о семье, об учёбе, о мальчишечьих секретиках. Да, папу Карло любили искренно и преданно, общение с ним доставляло детям большое удовольствие. — Я ещё и живу, потому что они у меня есть. Так случилось, что из родственников осталась только Гуля с её сыном. — Грустно проконстатировал он. — Если ты не против, я расскажу свою историю, чтобы между нами не было никаких недомолвок. Без этого тебе будет сложно понять, что да как. А потом сразу забудем об этом. Добро? Я махнула головой, согласна. — Ну и хорошо. — Он закашлялся в кулачок, собирая себя в кучу, разговор предстоял нелёгкий. — Ты знаешь, что мы родом с Алтая, причём, горного. Наша семья испокон веков жила в живописнейшем месте: горы, река, нетронутая природа, непуганое зверьё… И одна тоненькая тропка, соединяющая нас с цивилизацией. И с людьми, стремящимися попасть к представителю древнейшего рода потомственных шаманов. Да, уже родившись, мы знали, к чему готовиться. Правда, не все проходили отбор, из моего поколения — один я. Братья, родной и по отцу, будущий отец Гули, этого дара были лишены. Так распорядилась природа. Но они не захотели заниматься натуральным хозяйством и ушли с очередными страждущими, приходившими получить помощь. К тому моменту на Алтае осталось мало истинных шаманов. Этому мастерству не учат, оно передаётся из головы в голову. Причём, разговаривать с духами — привилегия самых приближённых. Я не буду донимать тебя тонкостями, хотя это очень интересно. И вот, когда пришла советская власть, решившая, что камлание, обряды, вызывающие помощь этих самых духов, разрушают насаждаемое большевиками мировоззрение, многих цинично, оправдывая себя идеалами мировой революции, уничтожили физически. Мы не пострадали из-за удалённости и недоступности. Да и предателей никогда не водилось. Мы так думали… Но нас сдали. И теперь я даже знаю кто. Глава нашего клана, почти столетний старик, но крепкий и хорошо соображающий, вывел своих соплеменников тайными тропами. Было решено отправить молодёжь в мир, а старикам уходить дальше в горы. Такие решения не обсуждаются, они сразу выполняются. Вот так мы, дети гор, оказались в интернате и очень быстро растворились в социуме. Оказалось, что основы знаний, заложенные в наши головы, очень пригодились, и мы не выглядели дикарями и дураками. Мне повезло, я полюбил спорт, занимался всем подряд, приобщал к этому делу и своих маленьких соплеменников. Они слушали меня, как старшего, беспрекословно. Так и стал сначала старостой, а потом и тренером. И не пожалел ни разу. Через несколько лет мои «малыши», один за другим, стали выходить в свет. И я женился. Работал, дружил с боксом, ждал появления первенца. Наши старики не отсвечивали, мы уже и не ждали их появления. И вдруг. Шаманская почта, мелочи опускаем, принесла новость: меня ждали в условном месте. Не поверишь, но я сразу понял, что случилась беда. Не стал бы старейшина так рисковать ни с того, ни с чего. В высокогорном отельчике я прожил пару дней, и только на третий мой сосед по столику, хитро улыбаясь, представился. Обалдеть, столетний старик выглядел вдвое моложе, с ясными глазами и пружинящей походкой. — Ну, здравствуй, мой мальчик! Я подстраховался, поэтому не сразу проявился. Пойдём погуляем, после обеда полезно. Да и подальше от ушей. — Да что случилось? Я не нахожу себе места. — Случилось. Буду краток. Нас нашли твои братья. Они заставляют меня вступить в их бандитскую организацию. Нужен я им, чтобы людей оболванивать. Гипноз, энергетические точки, умение подавлять волю, и наоборот. Короче, всё, чем мы никогда не занимались. Но можем. И они об этом знают. Скажи, Карлуша, ты чувствуешь себя причастным к нашему делу? Только честно, я же всё равно пойму.