- В любом случае, что именно ты здесь делаешь? У тебя что, нет работы? Боже, я хочу засмеяться в ответ. Но прикусываю нижнюю губу. - А у тебя? Разве сегодня не вторник? - Среда, и я работаю на дому, спасибо. - Чем занимаешься? - Если бы я хотела, чтобы ты знал, то сказала бы. - Ты ди-джей? - Ди-джей? - она изумленно смотрит на меня. - Ты серьезно? И где, по-твоему, я играю? В церкви? Я на самом деле заливаюсь румянцем. Не думаю, что такое вообще случалось в моей жизни. Поднимая взгляд к небу, проверяю, не летят ли свиньи, а затем бормочу: - У тебя есть куча записей. - Да, - она напряжено кивает. - Они принадлежали папе. Он был ди-джеем в колледже. - Коллекция достаточно изумительна. - Ну да. - А гитара? Ее плечи сутулятся. - Тоже папина. Теперь я знаю, как чувствуют себя журналисты, беря у меня интервью. Я сопереживаю. Эта девушка побила бы меня в вопросе уклонения от развернутых ответов. - Ты и вправду не расскажешь мне? - я не знаю, почему так сильно давлю. Но ее решимость закрыться от меня забавляет. - Думаю, нет, - она вытаскивает ножницы и срезает пучок шалфея, тимьяна и розмарина. У моей бабушки был сад трав. Небольшой набор ящиков на кухонном окне в Бронксе. Когда я был маленьким мальчиком, то просил ее позволить мне срезать то, что ей было нужно, и она напоминала, чтобы я не повредил листья. Отбрасываю старые воспоминания, прежде чем они начнут меня душить. - Ладно. Оставлю это на волю своего воображения, - чешу подбородок, который сейчас очень гладкий и без бороды - чертова штука зудела слишком сильно, чтобы отращивать ее в такую жару. - Склоняюсь к варианту сотрудника службы секса по телефону. Либби складывает травы в корзинку и раскачивается на пятках. - Это просто нелепо. Мой голос похож на голос сотрудника службы секса по телефону? - Честно? Да, - я откашливаюсь, потому что практически слышу ее голос, похожий на сливочное мороженое, который раздает похотливые указания. - Да, похож. Она хмурится и снова встречается со мной взглядом. Выражение моего лица заставляет ее еще сильнее нахмуриться, тогда как щеки девушки краснеют. Либби быстро возвращается к своим садоводческим делам. - У меня есть, чем заняться. Ты собираешься стоять здесь весь день, наблюдая? Или, возможно, у тебя есть бутылка, на дне которой пожелаешь найти свой путь. - Миленько. И нет. Я больше не пью. Она с сомнением издает какой-то звук. Мне следует уйти. Оглядываюсь на свой дом. Он стоит, словно опухоль на земле, заброшенный и молчаливый. Это уродливое зудящее чувство нарастает в моей груди. Мне приходится снова бороться с тем, чтобы не почесаться. Хотя Либби не смотрит на меня, выдергивая сорняки из земли. Вздыхая, я откашливаюсь. - Могу ли я помочь? Либби Он не уходит. Не уверена, что с этим делать. Меня убивает то, что я веду себя с ним негостеприимно. С каждым коротким словом, что бросаю парню, я всё сильнее ощущаю на себе возмущенный взгляд бабули. Я была воспитана до ужаса вежливой. Но Киллиан доводит меня до края терпения целым рядом причин. Я, конечно, ожидала его снова увидеть. Мы всё-таки соседи. Но не думала, что он сразу же станет искать со мной общения и захочет побыть в моем обществе. Однако то, что я веду себя неприветливо, его, кажется, не волнует. Он вроде как напоминает мне тех мальчиков из старшей школы, которые дергают девочек за косички. И голая правда в том, что ребята, выглядящие, как Киллиан, просто так меня не беспокоят. Они никогда не замечают таких, как я. Так почему же сейчас? Ему скучно? Удручают эти трущобы? В любом случае, его присутствие одновременно выбивает меня из колеи и вызывает любопытство. Киллиана, на четвереньках пропалывающего огород, стоит уменьшить в размере. Во всяком случае, теперь он кажется больше, его плечи выглядят шире, перекатываясь под обтягивающей футболкой с изображением капитана Кранча. Его волосы цвета черного кофе ниспадают локонами на плечи, и у меня возникает желание предложить ему стрижку. Не то чтобы я возражала против длинных волос, но пряди Киллиана - полнейший беспорядок. Клянусь, этот мужчина не знаком с расческой. Но он побрился. Чем довольно сильно меня удивил, так как я ожидала увидеть его запутанную неопрятную бороду, когда чуть ранее услышала голос Киллиана. Но вместо нечетких очертаний лица меня встретили гладкие, чисто выбритые щеки и острый подбородок, а еще четкие ямочки от улыбки. Как кто-то вообще может противостоять этому? - Как ты понимаешь разницу между сорняком и культурным растением? - его темный бархатный голос окутывает меня, но парень не отводит взгляда от своей основной задачи. От концентрации между его бровей пролегает небольшая бороздка. - Потому что они все выглядят для меня одинаково. - Моя бабушка научила меня, - я откашливаюсь и вырываю особенно укоренившийся сорняк. - Бабушки хороши в этом. Я не могу представить его рядом с бабушкой. Или, может, могу. Она, вероятно, предложила бы ему молоко и печенье, приказав парню лучше заботиться о себе самом. Я указываю рукой на еще один сорняк. - Вообще-то их не так сложно распознать. - Ну, раз ты так говоришь, - он, кажется, не слишком счастлив, но тем не менее продолжает работать. Мы снова замолкаем, занимаясь своим делом. - Сверхсекретная шпионка? Я резко поднимаю голову в ответ на вопрос Киллиана. - Что? Он игриво дергает бровями. - Твоя работа. Всё еще пытаюсь прояснить этот вопрос. Ты шпионка? - Ты меня разгадал. А теперь пойдем со мной, - я киваю головой в сторону дома. - Мне нужно показать тебе кое-что внутри. Белые зубы вонзаются в пухлую нижнюю губу. - Если это будет включать в себя порку, то я не пойду. Я фыркаю, злясь на себя. - Тестировщик секс-игрушек? - Ах. Нет. - Писатель эротических романов? - Почему все варианты вдруг связаны с сексом? - Потому что надежда умирает последней. - Лучше надейся, что я нарочно или случайно не стукну тебя по голове. - Ладно, ладно. Клиент магазина на диване? - Я ненавижу шопинг. - Ага, я так и думал. Моя голова резко поднимается вверх. - Что это должно означать? Он пожимает плечами, абсолютно не раскаиваясь. - Девушка, которая всё время топает в старых Мартинсах, не является типичным фанатом сейлов. Я снова присаживаюсь.