– Эй! Есть кто там? Быстро сюда! В следующую секунду воевода рухнул на пол как подкошенный. Вернее, почему – как? Брошенный Кузьмой топор попал ему прямо промеж глаз. Ладно хоть обухом. Но и того хватило. Сологуб, даром что воин тертый и опытный, даже моргнуть не успел. – Ты что творишь, ирод?! – воскликнул Варсонофий. Выражение его лица мигом больше не было ни благостным, ни смиренным. – Он же вас отпустить собирался! Людей кликнуть хотел, чтобы проводили вас… Ярина как по команде ринулась к распростертому на полу телу, упала на колени, принялась лихорадочно ощупывать голову. Руки ее при этом моментально извозились в крови. Красная лужица на половицах растекалась зловеще и неумолимо. Собака, жалобно поскуливая, задом попятилась под кровать. – Что орешь? – рыкнул в ответ одноглазый. – Дите разбудишь. Конечно, отпустить он нас хотел. Как же! Видно ж, что вопить собрался, чтобы нас тут порубали всех. Знаю я вашу боярскую милость. Насмотрелся. – Вы зачем с собой этого дурака притащили? – на сей раз владыка гневно и требовательно воззрился на Ярину, которая продолжала лихорадочно суетиться над головой Сологуба. – Жив, – облегченно выдохнула она. – Обухом, должно, пристукнуло. Нос набок, вот крови и натекло. Повернула голову, чтобы она на пол стекала, а не в глотку ему – захлебнется… С видимым облегчением перекрестился и епископ. Поплямкал губами, видимо, читая молитву, воздел очи к потолку. – Слава богу, Господь милостив, – выдохнул он в конце своей беззвучной тирады. С неприязнью глянул на Дениса, с плохо скрываемым и слабо сочетающимся с родом деятельности презрением – на безухого. А обратился опять к Ярине. Видимо, рассудив, что в их разношерстном микровоинстве роль руководителя явно должна была выполнять именно она: – Там, за ковром, схована дверца. Ступайте, нехристи, туда. Пойдете опять по палатам – повяжут и порубят. С княжной вместе. Ничего не докажешь. Слышите, топают? Близко уже! Давай, быстрее! Куда доставить малолетку, знаете? Так вышло, что этот вопрос Варсонофий задал Денису. Ярина первой метнулась в указанном направлении, отогнула край ковра, пропустила в проем Кузьму, нырнула в темноту хода сама. Даже собака, с прокрутами процокав по доскам пола когтями, очень находчиво шмыгнула следом. Гость из другого мира, как всегда, замешкался и остался в хвосте процессии. – Нашли карту у одного из людей Глинского, – ответил он, уже переступая порог тайного хода. – Добро. Там, через два поворота, мой холоп стоит. Скажете, по моему слову деете. Только чтоб тихо! Знать никому нельзя! Не хватало мне еще из-за вас на плаху как предателю взойти. Человек проводит к калитке на заднем дворе. Дальше – сами. Я стражу в другую сторону направлю. Вот, держи, отдашь моему человеку. Чтобы не сомневался. Епископ с трудом стянул с пальца скромный перстень и кинул Денису. Тот поймал его на лету и, шагнув в тайный ход и опуская за собой ковер, еще успел увидеть, как священник кинулся к двери, из которой пожаловала их троица. Отчаянно замахал руками. Широкие и длинные рукава делали при этом его похожим на безрезультатно пытающуюся взлететь птицу. – Воеводу ранили! Туда! Туда подались нехристи! Скорее! Догоняйте! Сюда баб кликните! Пусть воды притащат! Топот сапог, замеревший было у входа в опочивальню, забухал дальше по коридорам наместникова терема. Глава 7 Сунуть кольцо под нос провожатому Денис, как замыкающий их процессии, успел в самый последний момент. Как раз перед тем, как Кузьма собрался передать княжну на руки ее няньке – и открутить голову холопу. Тот больше всего напоминал вставшего на задние лапки суслика: беспрестанно сыпал мелкими движениями, вертел башкой и было похоже, что готовился в любой миг встать на четвереньки и юркнуть в какой-нибудь темный лаз. – Кто такие? – дрожащим голосом блеял он, явно неготовый к тому, что вместо высокородной духовной особы перед ним вывалится всякий сброд. – Говорят тебе, мышиная рожа, деем по слову хозяина твово, – старался приглушенно гудеть одноглазый. Но в тесном закутке, где они встретили этого типа, голос его все равно звучал гулко, будто кто-то бубнил, сунув голову в колодец. – Да откель взялись-то? – Не твоего ума дело, – зашипела Ярина. Видимо, кроткое и послушное ее поведение накатывало на нее лишь при виде лиц духовного сана. На их прислугу сия благодать не распространялась. – Веди нас отсюда. Именно в этот момент в разговор вмешался Денис, сунув под нос переполошенному и готовому начать вовсю звать на помощь человечку попово кольцо. Грызун мгновенно успокоился, даже виновато поклонился – и, шепнув что-то вроде «следуйте за мной», поспешно засеменил по лестнице вниз. Никаких лампад, факелов и лучин этот путь к отступлению не предусматривал. «Наверное, именно из-за этого такие запасные выходы и стали называть «черными ходами», – отстраненно подумалось Денису. Где-то под ногами, плохо различимые впотьмах, процокали собачьи когти. – Блохоносца-то зачем с собой тащим? – А ты бы предпочел, чтобы княжна Елена, проснувшись и не увидев своего Прошку, подняла плач на весь дом? – Ярина двигалась чуть впереди, на расстоянии вряд ли больше полуметра. – Я бы предпочел, чтобы кое-кто со всеми людьми обходился одинаково вежливо, а не только с теми, кто рясы таскает. – Чего? – Говорю, что вы, мадам, пред обликом священнослужителя открылись для меня с новой и неожиданной стороны. Обходительной и кроткой. Никак не ожидал. – Сейчас воткну тебе меч в живот, в такой темени тоже ожидать не будешь. – Вот и я о том. Как выберемся отсюда, обязательно поступлю в семинарию. А потом вернусь обратно сюда. Может, тогда кто-то из здесь присутствующих поприветливее со мной станет обходиться? – Руки я тебе поотрубаю. В лучшем для тебя случае. Такая приветливость сойдет? И только сейчас, когда разговор зашел про руки, Денис понял, что кольцо Варсонофия так и осталось в его зажатом кулаке. Холоп, должно быть, с перепугу забыл его забрать. А сам Денис так был озабочен тем, чтобы Кузьме снова не пришла в голову «логичная» идея под звонкий собачий лай и надрывный детский рев пристукнуть очередного человека, который указывает им на спасительный выход, что об этой легкой серебряной завитушке тоже как-то запамятовал. Пожав плечами, он сунул метку Варсонофия за пазуху. * * * Город высился на холмах. Луковки колоколен и резные макушки теремов гордо взирали на раскинувшийся понизу простор. Правда, уже без былой величавости и спеси. Едва беглецы, ведомые уткнувшейся носом в карту феминисткой, вышли на открытое место, сразу стало понятно, отчего Сологуба так заботило количество артиллерии в московской рати. Город постепенно заволакивал густой дым. Может, конечно, не весь. Но в квартале, через который они прокладывали свой путь, горело сразу в нескольких местах. И, судя по густоте потянувшегося кверху серого марева, занялся пожар совсем недавно. Словно желая подтвердить это, за едва угадывающимися по ту сторону крепостных стен земляными валами слитно бахнуло сразу несколько орудий. Выдавая их положение, над позицией московской артиллерии взвился сизый дым, который тут же стало относить ветром к реке. Зато поплывший в сторону города нарастающий свист ни отнести, ни отвести не в силах был уже никто. Мечущиеся по улице люди кинулись врассыпную от построек. Кто-то юркнул в пересохшую канаву, кто-то сжался под забором. Дребезжа и подпрыгивая на ухабах, по вмиг опустевшей дороге промчалась телега. И по крику крестьянина, сидящего на облучке, не понять было, то ли он пытался остановить понесшую лошадь, то ли, наоборот, погонял ее вперед. Когда на ближайшем перекрестке из-за высокой ограды наперерез им выметнулся небольшой воинский отряд, Кузьма заученно резко свернул в сторону ближайшего двора. Тот хоть и имел заброшенный вид, но распахнутые, будто в них таран врезался, ворота в данном случае действительно виделись единственным местом для отступления от возможной погони. А этот отряд вполне мог оказаться таковой. – В церковь! – Старший в отряде размахивал руками, явно пытаясь привлечь к себе внимание всех людей, кого застал сейчас на этой пыльной и дымной улочке. Он кричал что-то еще, но накативший до максимальных децибел свист летящих ядер сменился треском натужного грохота, придавившим к земле все остальные звуки. Даже плавающая в воздухе пелена серого дыма вздрогнула и заклубилась ниже по истоптанным палисадникам. Громыхнуло совсем недалеко, где-то на соседней улице. По высокой крыше дома, в опустевший двор которого они хотели было сунуться, застучали мелкие деревянные обломки. Потом бухнуло посерьезнее, с неба градом посыпалась труха и обломки. Что именно принес разнесший чей-то терем взрыв, Денис, конечно, не рассмотрел, но от навалившейся тяжести кровля дома вздрогнула, просела и провалилась внутрь избы в скрипучем треске и протяжном грохоте. Первое, что услышал Денис, когда барабанные перепонки смогли вновь воспринимать звуки, чуть потише ядерного взрыва, был детский плач. Поначалу он подумал, что доносится он откуда-то издалека, и лишь потом, взглянув на брыкающуюся и извивающуюся в руках Кузьмы добычу, догадался, что орет их августейшая ноша. Хотя было бы смертельно удивительно, отреагируй она спокойно на то, что из сна ее вырвал гром разодравшего небо светопреставления, а обнаружила она себя лежащей на руках распоследней страхолюдины. Денис глянул в сторону Ярины. Та, как-то хищно опустив книзу лезвие клинка, как кошка, подобралась для прыжка. В сторону кинувшихся к ним троих вояк. Их командир, заметно прихрамывая и зачем-то придерживая одной рукой отороченную густым серым мехом шапку, тем не менее двигался навстречу беглецам на удивление ходко. – Куда собрались?! – выкрикнул он. – Не вздумайте в домах ховаться! Зашибет! Не видите, по теремам лупят?! Слова эти совершенно явно свидетельствовали о том, что пересекшийся с ними отряд вовсе не был посланной по их души погоней. Цель, судя по всему, он преследовал куда более благую. – Не слыхали, что ли? – Подойдя ближе, хромой сдернул со вспотевшей головы рогатывку и вытер ею раскрасневшееся и перепачканное гарью лицо. – Я ж кричу – в церковь идите. Они по храмам не палят. Единоверцы все ж таки, раздери их корень. Эй! – крикнул он в сторону, где угадывались за серыми лохмотьями дыма темные жупаны его отряда. – Всех обойдите, кого увидите на улице. Попрятались по сараям да под заборами, дурачье! В церкву пусть идут! Ярина, уяснив, что им пока ничего не угрожает, принялась обнимать и успокаивать хнычущую княжну. Разумеется, предварительно выдрав ее из медвежьих лап Кузьмы. – Что, напугалась, мелкая? – участливо потрепал Елену по макушке хромой. – Ничего. В храме святые отцы молебен затянули. Там тихо, благостно. Не хнычь. Куда идти, знаете? – Последний вопрос, сощурив подслеповатые глаза, едва выглядывающие из мешков с синими прожилками, голова отряда «гражданской обороны» задал Денису. – Вроде того, – пожал тот плечами. – Тогда давайте оставлю с вами человека, пусть проводит. – Нечего, – не успел Денис раскрыть рта, отрезал Кузьма. – Ты лучше иди, вон, о тех пекись, у кого в том надобность имеется. Недовольные глаза смоленского вояки, меряя одноглазого сверху донизу, сощурились так, что почти полностью спрятались в мешках. Нехорошо так, внимательно осмотрели кривого верзилу. До такой степени внимательно, что Денис невольно порадовался, что приставший к их группе эвакуации разбойник на данный момент остался безоружным. Иначе этот гений переговоров наверняка снова постарался бы нанести кому-нибудь черепно-мозговую травму. – Этот висельник что с вами делает? – недобро процедил наконец хромой, водружая на место явно не по погоде выбранную шапку. – Заплечных дел мастер. Не видел таких никогда? – хмуро ответила Ярина. – Да почему ж, видал. Только не таких, у которых уши обрезаны. Как у татей. Чьих будете? Куда прете? Прежде чем Ярина в качестве ответа предъявила бы экзаменатору клинок, воткнутый меж ребер, а Кузьма кинулся ломать чью-нибудь шею, Денис поспешил сыграть на опережение – решительно шагнул вперед. Настороженно зыркающие на них двое воинов с топорами на длинных рукоятях, что стояли за плечами своего командира, резкими заученными движениями взяли на изготовку оружие, едва Денис сунул руку за пазуху. Цапнул пятерней за рукоять сабли и хромой. – Деем по тайному слову епископа, – сунул под нос десятнику попову печатку Денис. Он, конечно, не мог точно предвидеть, узнает ли какой-то мелкий воинский чин знак такой высокой власти. Но сообразил, что в любой компьютерной игре всегда есть место всякого рода логическим натяжкам, упрощениям и условностям. Судя по всему, эта исключением не являлась. Потому что хромоногий командир, прищурившись лишь на мгновение, тут же так распахнул глаза, будто разгадал в серебряных завитках кольца секрет вечной молодости. Из чего стало понятно, что явленный ему знак все-таки узнал. Он примирительно кашлянул, повернулся к своим недовольно сопящим мордоворотам, пригнул вниз готовые пуститься в ход колюще-рубящие предметы. Что-то проговорил вполголоса. Те, развернувшись, послушно потрусили туда, откуда пришли. – Вы зла не держите, – примирительно проговорил хромой, когда убедился, что подчиненные отошли на почтительное расстояние и принялись помогать бредущим по улицам людям. – Время такое, сами, поди, понимаете. Откуда ж я мог знать? Мы ж неспроста посланы по улицам шастать. Ночью очень неспокойно было. Особенно неспокойно. Пороховые склады рвутся. И, говорят, дело тут вовсе не в шальных ядрах. Кто-то их поджигает. В разных концах. Многие удалось вовремя потушить, да легче не стало. Дымы по рассвету в небо поднялись, и московиты, по ним ориентируясь, принялись палить по схронам. Как будто точно знали, что именно эти дымы и именно сегодня выцеливать надобно. Сечете? Измена внутри града. Я слыхал, что даже палаты воеводы кто-то штурмом взять пытался, стрельба до утра стояла. Я даже не знаю, пал город уже или стоит еще… И никто ничего не знает. Только, похоже, Васильевы бояре, – кивнул он в сторону едва угадывающегося за висящим над стеной Смоленска дымным маревом московского лагеря, – все теперь знают. Значит, жив-здоров владыка Варсонофий? Вам-то хоть что ведомо? – Твое дело – людей в храм вести да лазутчиков высматривать, – холодно процедила Ярина. – Вот сим и занимайся. Мы, как видишь, не похожи ни на тех, кому помощь нужна, ни на вражих послухов. – Этот-то похож, – косо глянул на Кузьму десятник. – Работа у него уж такая. Писаных красавцев в ней редко встретишь. За рекой снова громыхнули пушки. Свист и шуршание летящей по воздуху смерти на сей раз обрушился на другой квартал, ближе к подножию холма. Именно туда, судя по карте, как помнил ее Денис, им и предстояло держать путь. – Береги людей, – словно пытаясь сгладить неловкий момент, похлопал он по плечу командира стражи. И поймал себя на том, что совершенно искренне и без задней мысли обратился к этому очередному цифровому болванчику как к живому человеку. – А нам и правда пора. * * *