– Ров. Видать, пока не забросили, оборонительный был. – И? – Жопу чешут муравьи! В дно колья заостренные вбиты! Вот и съехала на один такой… Ярина была все-таки в первую очередь воином. Денис видел, что ей до одури больно. А вдвойне эта боль становилась невыносимой оттого, что в ловушку эту попала очень глупо. – Что, бросишь? – глухо, чуть ли не с ненавистью, клокочущей в горле поровну с еле сдерживаемым рыданием, тяжело взглянула она на Дениса. – Обязательно, – вторя ей недовольными интонациями в голосе, проворчал он. – Лучше – в костер. Как и полагается поступать с ведьмой. Жаль, до него еще дотащить придется. – Чего? Удивиться он ей решил не давать: взял за руку, за ногу – вернее, за рукав и штанину, – подсел под нее, как при выполнении борцовской мельницы, и, пока не успела разразиться возражениями, закинул себе на горб. – Ты что это удумал? – Да вот, – крякнув от натуги, пропыхтел Денис, делая пробные шаги со внезапным утяжелителем на спине, – подумал, что, раз уж это повествование привело нас к чертовой занозе, упрятанной в болоте, значит, так и было предусмотрено. Не особенно это похоже на случайность. Что ж, никуда не денешься. Будем следовать задумке авторов. Ярина недобро засопела носом. – Так ты все еще считаешь все, что с нами происходит, какой-то игрой? – А есть другие, более правдоподобные варианты? Если тебе от этого станет легче, скажу, что игра эта мне не нравится. – Лучше двигай быстрее. – Не наглей. Раз уж у нас на двоих теперь только две ноги, и те – мои, то и скоростной режим буду регулировать я сам. – Да на здоровье. Не забудь толстяку похвастать. – Какому? – Который нас сейчас растопчет! Только сейчас Денис понял, что топот, который он поначалу принял за загнанный стук своего мотора, на самом деле был иным явлением. Дробный перестук копыт возвестил о том, что их настигла-таки погоня. А спустя пару ударов то ли сердца, то ли взбивающих пыль лошадиных подков кавалькада Гловача выметнулась из-за частокола. Денис затравленно глянул на пасущихся лошадей. Те, будто почувствовав его мысли касаемо их пустующих седел, недовольно оторвались от трапезы и как по команде зарысили подальше от двуногих рассадников неприятностей. Догнать их с грузом на холке было, пожалуй, бесполезной затеей, как и попытка уйти на тех же своих двоих от конной погони. Но это – на открытой местности. А шансы можно было и уравнять. Или хотя бы попытаться это сделать. Стиснув зубы, Денис что есть мочи припустил к тем самым приземистым постройкам, что серели по ту сторону густо поросшего сорной травой участка. – Ты куда? – недовольно выкрикнула Ярина, мешком болтаясь на его закорках. Денис не ответил. Сбивать дыхание в ситуации, когда дорога каждая доля секунды, в его планы не входило. Строго говоря, в них вообще мало что входило. Только один-единственный пункт, состоящий из пары слов: добежать и спастись. – Ты что, в самом деле решил на своих двоих убежать от лошадей?! Башкой стукнулся? Ну-ка, стой! Пусти! У нас самострел. Одного уложить я успею. Денис молчал. Да, собственно, и не слушал обращенные к нему тирады. Если его слух и старался что-то вычленить из происходящего вокруг, так разве что нарастающий стук копыт. Бахнул выстрел. Другой. Само собой, пули прошли мимо. Одна шмыгнула в высокий бурьян, сбив макушку с высокой травы. Другая попала в скат крыши приземистой полуземлянки, брызнув щепой. Беглец перескочил кучу вялой ботвы, охнул, когда спина едва не переломилась от этого прыжка, и, раздирая коленями переплетение высокой травы, взял чуть левее. Туда, где увидел приставленную к низкой крыше какого-то амбара лестницу. Серую, рассохшуюся и на вид не пригодную даже для заготовки дров. Но так вышло, что именно она сейчас была их единственным спасением. – Руби подлюг! – взревел голос Гловача чуть не над головой. По спине Дениса пробежал холодок – преследователи были, оказывается, совсем близко. Но ни паниковать, ни оглядываться, смиренно принимая то, к чему стремился на протяжении всего своего нахождения в этом цифровом мирке, на сей раз не стал. Не потому, что принял правила игры. Наоборот. Решил, что та самая условность, которыми богаты все эти квесты, бродилки и стрелялки, именно сейчас и обязана явить себя во всей своей геймплейной красе. Именно с этой мыслью он решительно запрыгнул на нижнюю ступень приставленной к сараю лестницы. И, как матрос по сходням корабля, рванул по ней наверх. Быстро перебирая ногами и прекрасно понимая, что если остановится, то обязательно свалится вниз. Действительно сработала игровая условность или просто лестница была поставлена под таким пологим углом, но он сумел одолеть больше половины ее высоты перед тем, как буквально за спиной дико заржала лошадь, а их спасительный трап на верхотуру радужной перспективы содрогнулся от мощного удара. То ли мечом, то ли топором. «Еще раз приложится – и полетим вниз», – мелькнула на удивление отстраненная мысль. Хорошо хоть ноги не рискнули прислушиваться к ее пораженческим ноткам и продолжили отбивать ритм отчаянного бегства по скрипучим ступеням. Приумолк даже кладезь фатализма, который Денис пер на плечах. То ли, ошалев, не могла поверить в то, какой путь отступления выбрал ее личный носильщик, то ли боялась лишний раз вздохнуть – и свалиться вниз. А может, и не успела. Потому что Денис, едва поравнявшись глазами с плоской крышей хибарки, тут же перебросил свою ношу через голову. Ярина, охнув, бухнулась на доски настила. Которые Денис принял за еще один наглядный пример игровой условности. До сих пор он видел кровли таких вот явно хозяйственной принадлежности помещений, крытые либо соломой, либо плотно подогнанными друг к другу кусками коры. А тут – целые доски. – Валите лестницу! – в голосе вопящего внизу Гловача отчаяние вихрилось в круговерти злобы. Близкое к истерике настроение патрона уловили и его подопечные. Один из них даже успел лихо скакнуть на лестницу прямо с седла, отчего она задрожала и закряхтела, как в предсмертных судорогах. Может, он даже успел бы рубануть чем-нибудь по ногам беглеца – в том, что надлежащий для того набор инструментария у него имелся, Денис и не сомневался. Но именно в этот миг его коллега, менее сообразительный, зато во сто крат более исполнительный, привел приказ начальства в исполнение: навалился на лестницу и заставил ее громыхнуться в высоченную траву под стеной сарая. Прямо вместе с раздосадованно вопящим по этому поводу соратником. Но вовсе не с Денисом. Он снова сумел буквально в последний момент схватиться за изрядно обдерганный уже хвост синей птицы удачи – и совершил жесткую посадку животом на деревянное перекрытие крыши. – Курву вам в печень! – захлебывался злобой внизу толстый десятник. – Обратно! Ставьте обратно лестницу! Уйдут! – Чего развалился? Двигаем, раз уж мы здесь! Ярина уже успела встать на ноги. Вернее, на одну: ступня второй, мажущая доски кровли жирными разводами крови, для любого рода передвижения с ее помощью сейчас никак не подходила. Девушка осторожно поставила ее на носок, стискивая при этом зубы от боли. Перехватив взгляд Дениса, насупилась еще сильнее: – Ты чего, крови никогда не видал? Вылупился он. Ты бы лучше не за ранениями моими наблюдал, а за ляхами. Чего-чего, а такое предложение Денис ожидал услышать меньше всего. Но, понятное дело, растерянность растерянностью, но взгляд на точеные бедра своей спутницы он все же послушно опустил. И вновь, хоть это было совершенно и не к месту и уж точно не ко времени, нашел их вполне привлекательными и аппетитными. Проследив за направлением его взгляда, Ярина вспыхнула поярче иных атомных бомб – щеки ее налились отчаянным румянцем, губы сошлись в тонкую линию. Разлепить их ей стоило огромного труда. – Двигаем дальше, бычье ты подхвостье! Вон туда! И, не дожидаясь его, гордо развернулась и захромала в указанном направлении. Им снова отчаянно повезло. Кто строил свою усадьбу таким образом, сейчас выяснять было недосуг, но то, что эта зодческая находка может сослужить им добрую службу, а то и – чего доброго – спасти жизнь, было совершенно очевидно. Все клети, сараи, амбары и хлева соединялись будто бы в единую архитектурную группу с общей на всех кровлей. А если и не общей, то очень плотно одна к другой примыкающими крышами. И по ним вполне спокойно можно было добраться до жилых построек, которые на уровне второго этажа охватывала крытая галерея. Добравшись до нее, можно было либо запереться где-нибудь в доме, либо найти путь к дальнейшей ретираде. Ведь куда-то этот балкончик в любом случае должен был выводить. Едва уяснив это, Денис в два прыжка настиг хромоногую спутницу, без особых сантиментов снова забросил ее себе на плечи – и понесся к спасению. Доски гнулись, стонали, скрипели и наполняли воздух дребезжащим обещанием треснуть, развалиться и разойтись под ногами в любой момент. Парочка из них так и поступила, когда по ним загрохотали тяжелые, как неминуемый рок, сапоги погони. Суровая поступь быстро сменилась сухим треском дерева и злющими криками людей, провалившихся вниз. Кого конкретно касались их проклятия, утверждать было сложно, но общий смысл ядреной и отчаянно матерной тирады уловил даже Денис. И без помощи своего суфлера. Один из познавших прелесть низвержения даже успел нажать на спусковой крючок своего мушкета. Но так как процесс прицеливания был запорот на корню, то пуля ушла куда-то в отчаянную высь, в безмолвное и безразличное небо. Оперенное древко плотоядно пропороло воздух у самого плеча, но, слава видеокарте, снова пролетело мимо. Оно нерешительно клюнуло один из витых столбов, поддерживающих крышу резной балюстрады, к которой несся Денис, и отрекошетило куда-то в сторону. Жахнуло еще пару выстрелов. Опять прогнулись, дробно застучали под сапогами поляков доски кровли. Надсадное дыхание преследователей под аккомпанемент их бухающих шагов Денис слышал отчетливо, даже сквозь надсаженный хрип в легких. И то, что погоня настигала их уверенно и споро, двигаясь явно быстрее, чем навьюченный неприятностями беглец, оптимизма нисколько не внушало. А особенно в тот миг, когда он увидел устремившихся навстречу вооруженных людей. Бегущих по тому самому крытому переходу, до которого он собирался добраться. И бегущих явно наперерез. Трое несли хоть и небольшие, но взведенные арбалеты. Еще один размахивал саблей. С замотанной то ли тонкой веревкой, то ли какой-то аккуратной тряпицей рукоятью. Точь-в-точь как у спасшего его от плахи лазутчика князя Глинского. Когда арбалетчики, заняв позиции за увитыми затейливой резьбой укрытиями, подняли в его сторону свое оружие, Денис не остановился. Не замедлил ход и тогда, когда хищным хором пропели тетивы и воздух рассерженно пропорол упругий шорох смерти, несущийся на остриях коротких арбалетных стрел. Но ни одна из них не попала в цель. А когда Денис добежал-таки до балкона, перекинул через него свою ношу и следом перевалился сам, никто не кинулся к нему с раззявленными в криках ртами и воздетыми для удара клинками. Лишь тогда он позволил побаловать себя роскошью и обернулся. И понял, что ошибся. Болты самострелов на самом деле нашли свою цель. Ею были поляки. Один из них сейчас неподвижно валялся на краю крыши, другой, схватившись за живот, корчился и извивался, как подпаленная спичкой гусеница, а третий рухнул вниз и теперь отползал, волоча ногу по пыли заброшенного двора. Воздух мгновенно напитался запахом пороховой гари, крови и лютой, замешанной на смерти злобы. А может, полнился этими прелестями все это время, да он того в пылу бегства не замечал. Лезть на крышу преследователи больше не стали. Зато заполонили ограду, откуда принялись стрелять по внезапным союзникам их законной добычи из всех видов доступного оружия. Один даже запустил сулицу. Долететь до какого-нибудь брюха назначения она, конечно, не смогла, вяло клюнув на излете деревянные перила, зато копьеметатель удостоился отдельной похвалы. Получив в ответ стрелу прямо в шею. Стрелу, которую выпустила невесть когда успевшая зарядить свой самострел Ярина. Теперь, пыхтя и посапывая раздутыми ноздрями, она крутила ворот арбалета, донельзя буднично готовясь к следующему выстрелу. На вяло текущую из пропоротой стопы кровь внимания не обращала. На очередных представителей службы «рояль в кустах», в последний момент избавивших их от неминуемой гибели, она даже не косилась. Словно их появление было если и не само собой разумеющимся событием, то, во всяком случае, вопросом, не стоящим особо пристального внимания и рассмотрения. А вот Денис бы, например, над ним был бы не прочь задуматься. Хотя бы потому, что это были люди, одетые и вооруженные точно так же, как и те, благодаря которым они бежали из воеводиных застенков. И даже рожи их были измазаны той же темной гадостью, что в этих краях считалась разновидностью ночной маскировки. Видимо, это и была та самая группа спасения, к которой они неслись, следуя пометкам на карте. Единственная проблема – группа эта призвана была спасать княжну Елену. Но как раз ее-то теперь с ними и не было. С другой стороны, если Кузьма уволок карту с собой, то она и его, по идее, должна была привести сюда же. Денис вспомнил о следах недавнего боя в заросшем огороде и пасущихся там же лошадей без наездников. Может, одноглазую гниду и его маленькую пленницу именно там и спасли? От тех самых ныне почивших кавалеристов. Тогда тем более они должны были пребывать где-то поблизости. Ход его логических и не очень размышлений оборвал свистнувший у самой макушки и глухо впившийся в венец терема горячий кругляшок пули. – Что рот раззявил? – огрызнулся на него один из бойцов «армии спасения». – Ты бы лучше не на ворон пялился, а смотрел, куда ляхи прут. Денис совершенно бессознательно оглянулся на Ярину, снова скользнув заинтересованным взглядом по изгибу ее бедер, как и было велено. Только потом осознал, что без посторонней помощи ее ноги на самом-то деле никуда переть не смогут. А затем встретился с ней глазами. Ничего хорошего в ее взгляде не было. А тупое рыло взведенного арбалета недвусмысленно направлено было в середину его живота. Даже чуть ниже.