– С какой бы стати? – С такой, что спасет тебя от стрелы пониже живота. – Ну, разумеется. Других тут не бывает. * * * Подмигивающие в вышине звезды норовили занырнуть в бездонный омут массивных туч. Которые темными волнами накатывали на располовиненное блюдо луны, то погружая его в свои глубины, то позволяя вырываться из непроглядных пучин. Лазутчики за поведением месяца следили зорко и строго. Едва его бледный свет начинал несмело теснить мрак, чернолицые разведчики замирали, осторожно поводя по сторонам глазами и тупыми рылами арбалетов. Оттого до невозможности удивительным стал тот факт, что после очередной такой стойки охотничьего пса впередиидущий черноморд вывел их прямиком в самую гущу неприятных событий. Высокий частокол, вдоль которого они споро рысили ко входу в подвальное узилище, круто забрал вправо. Но осторожный именно до сей поры лазутчик вдруг то ли чересчур увлекся собственными мыслями, то ли решил положиться на авось. Как следствие, выскочили они аккурат на освещенный пятачок утоптанной земли, да в тот самый момент, когда один из утоптавших его людей, бряцнув кольчугой, грохнулся прямо им под ноги. А замазавший физиономию шпион то ли от неожиданности, то ли благодаря мгновенно сработавшему инстинкту не позволил ему подняться. Всадив стрелу прямо в затылок. И сразу тем самым очертив для собравшихся тут людей круг своих врагов и союзников. Вернее, круг врагов. Потому что союзник оказался в весьма неказистом единственном числе. Кузьма стоял вполоборота к новоприбывшим персонажам захудалой постановки, а вокруг него нависал полумесяц из шести вооруженных людей. Ни умельцев огненного боя, ни даже лучников среди них не наблюдалось. Именно поэтому, видимо, безухий бандит, вооруженный тем самым бердышом, с которым Денис видел его в последний раз, еще оставался жив. Лезвие топора-переростка он держал перед собой, и, судя по тому, что оно было уделано какой-то темной субстанцией, в пританцовывающем свете костров отливающей багряным, его сокамерник успел его уже применить. Правда, не совсем по предполагаемому назначению. Ведь беглеца с саблей, за которым бросился одноглазый, догнать он все-таки не смог. Потому что сейчас он ошалело таращился на новоприбывших, живой и здоровый. – Это они! – принялся тыкать пальцем в их сторону этот бравый храбрец. – Угадал, – шедший сразу за Денисом стрелок вскинул над его плечом арбалет и нажал на спуск. Крикун дернул головой и рухнул на спину. Саблю из рук при этом так и не выпустил. – Руби! – гаркнул бородач в шишаке и, показывая остальным воям личный пример, кинулся на пришельцев. И тут же последовал на землю вслед за сбежавшим караульным. Шлем брякнулся с его головы и прикатился к ногам Дениса. Щелк. Жужжание. Щелк, жужжание. Лишь потеряв троих соратников, смоляне сумели добраться до врага на расстояние рукопашной. Свистнули сабли, железо зазвенело о железо. Лишь когда ночную темень прорезали дымные искры выстрелов – причем уже очень близко – и плотоядно просвистевшие в считаных сантиметрах пули выбили щепу из частокола, Денис понял, что все это время простоял как вкопанный. Не в силах поверить в то, что всю эту батальную сцену и в самом деле можно так достоверно и в мельчайших подробностях нарисовать. – Уводите их за собой, – коротко скомандовал лазутчик с рукоятью меча над плечом. Трое из его отряда обсуждать приказ не стали. Один метнулся к поленнице, другой затаился в дверях хозяйственной постройки. Куда спрятался третий, Денис даже не успел проследить. – Далеко еще? – повернув к нему свое лицо в боевой раскраске, тем же деловым тоном, каким раздавал только что приказания, осведомился у него командующий силами раскрашенного вторжения. – Да вон вход, – кивнул Денис на массивную дверь, обитую тронутыми ржавчиной железными полосами. – Ну, так ходу. Ходу! И не вздумай нырнуть под пулю. Срам твой я тебе всегда отрезать успею. Будто в подтверждение своих слов, он мягко вытянул из-за спины клинок. И подтолкнул пленника в указанном направлении. – А своих что, бросишь погибать смертью храбрых? – Надо будет, помрут как надо. О себе беспокойся. Беспокоиться действительно было о чем. Хотя бы потому, что он точно помнил – прямо за дверью в прохладную темень застенков ныряла узкая лестница, а сразу у ее подножия узкий коридор резко сворачивал направо. И что за неприятность ждала там, за углом, он, не будучи обладателем шеи жирафа, выглянуть и проверить никак не мог. Но крашенный в африканца шпион и впрямь не собирался терять ни секунды. Распахнув дверь, он без особых раздумий кинулся вниз. Все бы ничего, кинулся и кинулся. Но перед собой при этом маневре он толкал Дениса, который еле успевал шлепать по ступеням босыми ногами. А когда до финишной черты осталась пара-тройка ступеней, вдруг как изо всех сил пихнул свой живой щит вперед. Самый неудачливый из всех геймеров только и успел что охнуть – и упасть. Над головой что-то свистнуло, врубившись в одно из толстенных бревен стены. Пока Денис, чертыхаясь и производя горлом гневное клокотание, вставал на ноги, над головой его звенела железом какая-то возня. Завершилась она, похоже, бравым выпадом его вызволителя, который произвел его, решительно наступив на спину принявшего упор лежа спасенного. Вдавив его лицом в утоптанный земляной пол. Когда Денис вскочил, то уже не был уверен, что оттенок его физиономии чем-то отличается от цвета раскрашенной рожи разведчика. Но момент для предъявления претензий по этому поводу был упущен сразу – размалеванный уже бился со вторым тюремщиком, тесня его вглубь коридора. Первый, глядя куда-то в потолок, зажимал одной рукой рану в груди, а другой шарил около себя, пытаясь нащупать рукоять короткого изогнутого клинка. Лазутчик, помножив на ноль другого караульного, погрузил в глаза Дениса очень неприязненный взгляд. – Где вас держали? Денис нехотя кивнул в сторону нужной двери. Любитель грязевых масочек, прихватив с собой все колюще-режущее, кинулся туда, навалился на темные доски, лязгнул засовом и скрипнул ржавыми петлями. А когда ворвался внутрь, тут же нарвался на вопрос, заданный очень недовольным тоном с максимально стервозными нотками в голосе: – Какого черта ты сюда приперся?! После секундного замешательства раздался озадаченный голос рыцаря, специализирующегося на отважном спасении принцесс из заточения: – Где княжна? – О том и речь, остолопина! Почему ты приперся сюда, если ее держат наверху, в тереме? Лазутчик выскочил из камеры. Глаза его метали молнии из-под сдвинутых на переносице бровей. – Так княжны тут нет?! За каким дьяволом ты повел нас сюда?! – Сам же сказал показать поруб, в котором нас держали. – Я сейчас тебе покажу, какую требуху держат твои ребра, собака. – Да уж сделай одолжение. Лазутчик, крутанув ложный вольт, вдруг изменил направление удара и коротким взмахом припечатал рукоятью в лицо. Вроде бы в область переносицы. Потому что, когда Денис вдруг нашел себя валяющимся на полу, боль и легкое онемение присутствовали именно в этом месте. Из глаз невольно брызнули слезы. Из носа на верхнюю губу текла теплая струйка. Он уже ничего не успевал предпринять, наблюдая, как ночной посетитель легко и непринужденно заносит меч для завершающего удара. А затем вдруг отлетает к стене поруба так, будто в него угодил артиллерийский снаряд. В самую грудь. Из последних сил, не веря, что это – конец, тело лазутчика мазнуло затуманенным взором в сторону своего убийцы и даже постаралось рубануть в его сторону мечом. Но клинок лишь обреченно стукнул по древку. Это был все-таки не снаряд – топор на длинной рукояти. Бердыш. Тот самый, которым только что орудовал во дворе Кузьма. Собственно, в его руках оружие сейчас и находилось. Видимо, «сокамерник» Дениса, поняв, что схватка наверху обречена на поражение, решил кинуться следом за ними в подземные казематы. Расчетливым взглядом мясника безухий оценил ущерб, нанесенный им своему спасителю. Лишь затем в выражении лица его проглянуло что-то, похожее на сожаление. – Думал, это стражник, – недовольно пробубнил он, вырывая изогнутое острие топора из тела разведчика и позволяя тому мешком сползти на земляной пол. – Ты что наделал, псина шелудивая! – взвилась освобожденная пленница. Она кинулась на одноглазого, по привычке шаря рукой по бедру в поисках сабли, потом, вспомнив, видимо, что ножик у нее изъяли, метнулась к ближайшему свободному в поле зрения. Тому самому, что выпал из руки лазутчика. Но, едва оказавшись перед распростертым на полу телом, тут же забыла о мести. – Что? – упала она на колени перед умирающим, склонившись над его головой. – Ты что-то сказал? В этот момент, кстати, она уже не казалась умалишенной рубакой. Едва не впервые со времени знакомства с этим персонажем Денис отметил, что смягчившиеся черты ее лица были, пожалуй, даже привлекательными. Во всяком случае, он бы не отказался, чтобы его уход отсюда сопровождался точно такими же проводами. Может быть, даже с чуть более сердечным участием. Фурия довольно мило и совершенно не боясь испачкаться в крови, хлещущей из перебитой груди диверсанта, опустилась перед ним на колени. И даже постаралась уместить его голову на своих бедрах. А когда не смогла справиться с отяжелевшим телом, подняла полные участия глаза на парочку узников. И, словно опомнившись, мигом стерла из них всякий намек на участливость. – Какого дьявола вы замерли?! Помогите мне! Он хочет что-то сказать! Одноглазый после мгновенной заминки – доверять ей резона у него не было, если учесть, что минуту назад она хотела его зарубить – приставил бердыш к стене, опустился с другой стороны от умирающего и помог уместить его голову на коленях симпатичной ведьмы. Невольно поближе придвинулся и Денис. – Я слушаю, говори, – опустила свое лицо почти к самым губам лазутчика княжья нянька. Но тут выяснилось, что такой интимной близости и не требовалось. Воин хоть и с видимым трудом, но разлепил губы. С них тут же тонкой и довольно настойчивой струйкой потекла кровь, напитывая красным аккуратную бородку. Тем не менее заговорил он довольно внятно. Хоть и отрывисто: – Князь Глинский. Узнал, что княжну Елену… выкрали. Послал нас вернуть. Мы должны доставить ее… в надежное место. Карта. За пазухой. Нельзя идти… куда пушки… утром… Отмечено… Каждое новое слово будто вытягивало из него жизнь. Да так быстро, что договорить он не успел. Шевелил губами все медленнее, голос звучал все глуше. Пока не затих вовсе. И не похоже было, что успел сказать все, что хотел. – Ну, и кто что понял? – первым нарушил молчание Кузьма. – Да кто ты вообще такой?! – Не будь у нее на коленях остывающего тела, воительница совершенно точно изо всех сил расстаралась бы довершить не законченную палачом работу. – Он со мной, – глухо обронил Денис. Просто потому, что ему совершенно не хотелось смотреть на еще одну кровавую заварушку. Как-то они ему уже надоели. О чем, несомненно, тоже обязательно нужно будет сказать разработчикам. Сразу после того, как набьет им морды. Разумеется, после возвращения. – Сидели в яме. Эти крашеные нас вытащили. Вас искали. Вот мы их сюда и привели. – На кой черт? Здесь же нет княжны. – Так откуда ж я знаю, где она? Вот где держат тебя, был в курсе. Да к тому же покойничек сам приказал вести его сюда. Может, думал, что я доставлю его к тебе, а ты – к княжне. – Он что-то хотел сказать про карту. Про какую?.. – Похоже, вот про эту. Тертый калач Кузьма не стал терять время за спорами. Пока Денис препирался со своей босоногой спутницей, тот просто отогнул перерубленную на груди одежду убитого и достал спрятанный там свиток. Один край его уже напитался кровью, но в целом вполне можно было рассмотреть, что за каракули там нацарапаны. – Похоже, карта Смоленска. – Денис уже видел эти очертания города, только в другом масштабе и на другом носителе. – Ага, и на ней отмечены какие-то точки, – ткнул корявым и грязным ногтем в свиток одноглазый. – Он говорил о надежном месте, – вспомнила телохранительница, осторожно высвобождаясь от груза навалившегося на колени мертвого тела. А Денис, глянув на ее точеные бедра, угадывающиеся плавными изгибами под кожаными штанами, вдруг вспомнил ее имя. Ярина. – Так тут несколько мест указано. Безухий, похоже, запрограммирован был на то, чтобы думать исключительно о деле. – Выходит, надежных мест, куда можно доставить молодую княжну Елену, несколько. Значится, нужно поспешать. Боевые други нашего витязя не смогут вечно удерживать стражу. Нам бы через другой выход отсюда умотать. Есть же такой? – Тебя-то кто с собой звал? – Ни одна жива душа. Но моя-то хочет такой еще побыть. Вместе ж прорываться оно как-то сподручнее будет. – Ну да. Заведешь нас к местной страже, да еще и развалишь топором своим показать, какой ты им друг. – Так себе друг. У хахаля своего спроси, где он меня застал. В яме для смертников. Башку мне сечь должны были сегодня. И какой мне прок сдаваться идти? – Да чтобы помиловали. Думаешь, не заметила, что ушей у тебя нет? Их же за татьбу режут. Сначала одно, в следующий раз – другое, а если не понял двух таких предупреждений, то на третий раз уж голову снимают. И где ты тут хахалей вообще увидел?! – вдруг с особой неприязнью напустилась Ярина на Кузьму.