Пуэлла и Фелиция уехали из городка. Они направились на запад и по пути остановились в таверне «Серебряный лебедь». Заведение располагалось по дороге в город среди густых лесов и, на удивление путников, отличалось чистотой и аккуратностью. С виду оно напоминало загородный дом, переделанный под питейное заведение. Гости сидели за столами и вели приглушенные разговоры. На каждом столе стояла масляная лампа. Густой свет от нее рисовал плотные оранжевые пятна на деревянных стенах. Дополнял уютную атмосферу аромат еды, что возбуждал аппетит путешественниц. Когда путники наконец стали садиться за стол, с антресоли спустились хозяева таверны. Первый, старший, был толстым пожилым мужчиной с седыми волосами. Он шел вразвалку, в черных глазах его читалось равнодушие. Второй, младший, привлёк особое внимание Пуэллы. Она с ним была примерно одного возраста, и оба они отличались выразительной бледностью кожи. Мужчина обладал густыми чёрными бровями, вьющимися волосами и чёрными, как смоль, глазами. Он и его отец носили фамилию Девиум. — Вечер добрый, присаживайтесь, — Девиум-младший поприветствовал гостей громким голосом. — О, дамы! Чего желаете? — запыхавшись от долгого спуска по лестнице, произнес Девиум-старший. Пуэлла заказала несколько блюд и отдала за них две серебряные монеты. Она принялась разглядывать посетителей таверны. Среди уставших путников и господ никто не походил на игрока. Пуэлла остановилась в таверне для продолжения своего прежнего занятия: поисков азартный людей с деньгами. Таких игроков не составляет труда вычислить. Но в этот вечер ломберный столик, что обыкновенно объединял людей за картами, пустовал. Где же игроки? Неужто ей попалось неудачное место? Когда принесли еду, Фелиция окончательно приуныла. Сердце её ещё не оправилось от сокрушительной потери. Субдола радовалась, что разрушила нежелательную связь на корню, но видела, как переезд в новое место наводил на ее компаньонку тоску. Таверна казалась маленькой из-за закрытых окон и явно разнилась видом с приличных заведений, которые девушке ранее доводилось посещать. Блюда подавались тут на деревянных тарелках, из столовых приборов были только ложки, а дубовые столы смотрелись грубо и скучно без скатерти. Мрачная обстановка таверны и отсутствие благовоспитанных лиц приводили Фелицию в совершенную растерянность. Как она, воспитанная в хорошем доме, смогла оказаться в подобном месте? — Извольте спросить, — сказала Фелиция Пуэлле, — мы попали в приют для бедных? У местного общества такой замученных вид, а манеры их до того дурны, что без сожаления на них не взглянуть. Младший хозяин таверны, что подносил еду гостям, содрогнулся от этих слов. Он бросил на Фелицию грозный взгляд. Однако ни единого слова он не обронил, только не спеша отошел обратно за стойку. — Не все места одинаково содержатся, — невозмутимо говорила Пуэлла. — Надобно знать и такие нравы, а не только ласкать себя высокой культурой. Фелиция продолжала рассматривать посетителей таверны и ужасаться от их дурного воспитания. Как их не отвращает чавканье? Почему они позволяют себе бранные слова и неряшливость в одежде? Присутствие здесь легко было приравнять к оскорблению её достоинства. Пуэлла лениво посмотрела на постояльцев и осознала, что в этом заведении вправду придется немало потрудиться, чтобы найти игрока. Обе путницы, уставшие и расстроенные, пошли в свою комнату. Там их встретили желтые стены. Скромная меблировка из стула, стола, тумбы и низкой кровати покровительницу полностью устраивали, а Фелиция сокрушительно выдохнула и осторожно присела на постель. Пуэлла разложила на стол коробочки, в которых были спрятаны карты, перо с бумагой, безделицы, и разместилась рядом с компаньонкой. — Ох, госпожа, — пожаловалась мисс Люденс, — это место удручает. — Жизнь такова, что не все знакомы с высшим светом, — Пуэлла улыбалась и гладила Фелицию по голове. — Мы как образцы нравственности несём пример поведения. Скажи, дорогая, ты хочешь очистить сердца дикарей благородством своей души? — Хочу, — заулыбалась девушка. — Они несчастны, потому что им никогда не доводилось встречать воспитанных особ. — Верно, — тепло улыбнулась Пуэлла, — тогда не возражаешь, если я возьму твою прекрасную фамилию и назовусь миссис Люденс? — Но… — заколебалась Фелиция, — разве это не сродни обману? — Дорога моя, мы никому худа не сделаем, а в лицо нас запоминать никто не потрудиться. Это новая игра, помнишь? — Пуэлла состроила грустный вид. — Или ты считаешь, что я не достойна называться твоей матерью? — Госпожа, право же! — растерялась Фелиция. — Я счастлива иметь покровительницу вроде вас. Если угодно, то называйтесь миссис Люденс, я приму это за честь. Пуэлла гладила компаньонку по голове и умилялась этому личику, пышущему здоровьем и красотой. Как будто опытный мастер создал идеальную помощницу, похожую в чем-то на неё саму. На секунду Пуэлла вообразила, будто Фелиция действительно её дочь. От этого её сердце переполнилось отрадой; такое явление было не свойственно Субдоле. Откуда у игрока могла возникнуть нежность? Молодая женщина тотчас вспомнила о своём положении и усмехнулась нелепой фантазии. На следующее утро Пуэлла спустилась в обеденный зал, чтобы позавтракать. Фелиция ещё спала. Вдруг Девиум-младший, запыхавшийся и разгневанный, подошёл к соседнему столику с четырьмя постояльцами, стукнул по столу и громко начал говорить: — Вы насочиняли это чушь? Ваши стишонки, отвечайте? Девиум-младший показывал гостям смятую бумажку. Один из постояльцев, вероятно поэт, встал, раскинул руки и сказал: — О, что я вижу! Мои священные строки попали в ваши руки. Вы же проспали момент, когда я декларировал их? Ах, какое упущение! Пожалуй, я еще раз… Поэт уже потянулся за бумажкой, но Девиум-младший оттолкнул его и грубо сказал: — Совсем страха лишились? Что, раз таверна, то можно любой бред нести на публику? — Просветление никогда не подчинялось мнимым приличиям. Тем более, присутствие богемы, вроде нас, — произнес поэт и указал на подвыпивших гостей, на что за столом все закивали, — возвышают эту таверну до художественного кафе. — Ваши стишки, — Девиум-младший ещё больше покраснел и повысил тон, — и монеты не стоят. Только головы дурят. Анархия-анархия! Прекратите нести чушь, лучше сделайте что-то руками, а не нарушайте правила. Женщина, что сидела рядом с поэтом, рассмеялась и сонно сказала: — А где сказано, что это запрещено? Старший хозяин на нас не жалуется. — Я сказал! — твердил Девиум-младший, — Раз несете бред про анархию, значит вы не умны и вредны. Сын хозяина таверны продолжил спорить с «богемой», но через пять минут постояльцы удалились в свои комнаты. Девиум-младший свёл свои густые брови к переносице, расположился на свободном столе, и Пуэлла тут же подсела к нему. Один из хозяев таверны — полезное лицо для игрока, с ним не помешает завязать знакомство. Чтобы мужчина отличил Субдолу от других гостей, Пуэлла держалась статно: сидела ровно, вела себя сдержанно и воспитанно. Если она сделает вид, что сочувствует ему, то добьется успеха. Однако Пуэлла сомневалась, что после увиденной сцены она сумеет вовлечь его в нечестную игру: Девиум-младший строго следил за порядком. Если она войдёт в его расположение, то он не будет подозревать ее в плутовства. — Полагаю, — начала Пуэлла, — вам часто приходится ставить на место подобных глупцов? — Увы, сударыня, но да, — Девиум-младший вздохнул и выпрямился, — эта «богема» — сплошная беда! Постоянные выходки с каждым днём всё больше поражают меня. Вчера один из них, художник, совсем обезумел: принес мольберт в общий зал и пригласил позировать натурщиц! Возмутительное пренебрежение правилам! — Похоже, — улыбнулась Пуэлла, — общество в таверне не даёт вам заскучать. Субдола удивилась интеллигентности манер Девиума-младшего. Только недавно он по грубости и приземленности манер не уступал постояльцам этого заведения. Сейчас он казался столичным обывателем, прибывшим в это место по случайности. Похоже Девиуму, как и ей, приходилось общаться с неприятными ему людьми. Между ними завязалась беседа. Пуэлла держалась пристойно и смотрела на хозяина любезно. Девиум-младший подхватил её манеры, голос его стал спокойным и тихим. В мужчине пробудился тот такт, что невольно проявляется при виде благородной дамы. — Позвольте узнать, с кем я имею дело? — учтиво спросил младший хозяин таверны. — С миссис Люденс, — заявила Пуэлла. — как насчёт вас? — Мистер Апонан Девиум. — Тогда будем знакомы, — Пуэлла позвала разносчика и велела подать напиток. Мистер Девиум-младший уныло обвел взглядом общий зал и тяжело вздохнул. Пуэлла поставила пред ним стакан, который он тотчас осушил. Она улыбнулась и размеренным голосом сказала: — Вы правильно делаете, что запрещаете подобные выходки. Чего толку эти люди разбрасываются словами о беспорядке? Только шумят и не более. — Беспорядок, — усмехнулся Апонан, — говорите. А что есть беспорядок? Безумие, воспаление ума или предмет большой глупости? Морн, одни из лучших мыслителей нашего века, так и не дал четкого ответа на этот вопрос. — Это вопрос философский, — Пуэлла не скрыла искреннего удивления. — Вы знакомились с наставлениями Морна? — Конечно, — Девиум-младший еще раз оглядел Субдолу, — но не думайте, что я слепо следую за модными течениями, как это принято в городах. Я выделил лишь правильные по моему мнению понятия. — Своя философия, — Пуэлла на секунду остановилась, чтобы подумать над тем, что младший хозяин таверны оказался интересным и разумным человеком, а затем продолжила, — свой свод правил… Да, Морн по-иному трактует анархию, его учение исключает контроль над слабыми. Но ведь слабые без контроля не принесут пользы. — Вот-вот, — подхватил Апонан, — вы исключительно правы! Если беспорядок — отсутствие порядка, а отсутствие порядка — это неимение организации, то бишь анархия представляется мне пагубным движением. Анархия действует разрушительно на неокрепший разум. Я считаю, что благоразумие отличает лишь людей сильных. Потому я как хозяин этой таверны слежу, чтобы вредоносные идеи не проникли в пустые головки моих постояльцев. Пуэлла невольно улыбнулась. Она не ожидала, что найдет здесь кого-то, кто будет мыслить, как она. Широкие мысли Девиума-младшего пускай и основывались на нравственности, но и не исключали значимость контроля. Искусному игроку тоже надобно употреблять все средства, чтобы управлять своей жертвой-зверушкой. Впервые за долгое время она обсудила с кем-то то, о чем на самом деле думала. Это приятное удивление расположило молодую женщину к дальнейшему разговору с младшим хозяином. Апонан начал разговор о путешествиях. Будучи в постоянных разъездах, Пуэлла подхватила его и перешла к рассказу об опере, которая сама по себе являлась частью светской жизни. — Такие, как вы, — ответил Девиум-младший с упоением, — тут редкость, потому я радуюсь. Скажите, вы читали «Приключения Тиремака»? Точно читали, какой же мыслящий человек не знакомился через эту книгу с путешествиями по чудесным странам, где читатель знакомился с разными типами управления страной и отдавал в конце концов предпочтение принципам просвещенной монархии! Это чтение не только захватывает дух, но и поучает. — Смотрю, — улыбнулась Пуэлла, — вы обожаете, когда похождения сочетаются с научно-логическим представлениями. Меня это приятно удивляет. Впрочем, подобных книг совершенно мало, мне известны только «Приключения Тиремака». Субдола продолжала разговор о высоком. Лишь вид появившейся Фелиции вернул ее в реальность. Пуэлла приуныла. Увы, но интересная беседа подошла к концу! Девушка жалостливым голосом сказала: — Прошу вас, мистер, — она указала рукой в конец гостиной, обращаясь к младшему хозяину таверны, — один из постояльцев нуждается в вашей помощи. Мисс Люденс привела Апонана к лежащему на полу человеку. Постоялец говорил невнятно и беспомощно лежал в углу с бутылкой. Фелиция переполнилась жалостью к этому немощному. Что за таинственная болезнь его сразила? — Умоляю, — жалостливо говорила Фелиция, прижимая руки к груди, — ему нужен врач. Посмотрите, он едва в сознании. Апонан бросил взгляд на постояльца, затем усмехнулся. Что за безразличие? Фелиция растерянно переводила взгляд то на него, то на лежащего на полу посетителя. — Вы из пансиона сбежали, раз каждый напившийся вас так беспокоит? — ядовито улыбнулся Апонан. — Пьяные люди не больны. А если и так, то лишь по своей воле. Фелиция потупила взор и замерла. Пуэлла подошла к ней и добавила: — Он чрезмерно увлекся алкоголем вчера, теперь же расплачивается здоровьем. Его врач — это время. Скоро он придет в себя. Мисс Люденс слабо кивнула. Она с опаской взглянула на бутылку, которую обнимал спящий мужчина, и тут же отвела глаза. Фелиция направилась с Пуэллой за стол, где обе приступили к завтраку. — Ах, мистер Девиум-младший ужасно груб, вы не находите? — произнесла мисс Люденс, хмурясь. — Такая черствость губительна для души! Разве он не видел, как страдал тот постоялец? Как так можно? Пуэлла сделала вид, что увлечена едой, потому не ответила Фелиции. Компаньонка судила о младшем хозяине таверны превратно: Апонан лишь внешне был резок и тверд. Внутри него скрывалась душа, которой была не чужда возвышенная культура и глубокие рассуждения. Последующие дни Субдола проводила в череде подготовки карточных колод и общении с Девиумом-младшим. Он всегда встречал с любезностью ее общество. Фелиция же остерегалась надолго оставаться без покровительницы, оттого почти все время слушала ее разговоры с Апонаном. Она не понимала, почему Субдола отдавала этому грубияну такое предпочтение. Девушка бросала на него короткие, но гневные взгляды. В один вечер Пуэлла и Апонан засиделись в общем зале таверны допоздна. Они сидели на одной лавке за дубовым столом. Чтобы света хватило на двоих, они сели поближе друг к другу. Фелиция уже ушла спать, а редкие посетители таверны вели приглушенный разговор. Девиум-младший принес книгу с алой потертой обложкой и пожелтевшими страницами и открыл ее перед мисс Субдолой. — Позвольте мне, — трепеща, проговорил Апонан, — показать несколько произведений, похожих на «Приключения Тиремакая». Вы говорили, что таких книг совершенно мало. Это не так. Вот старое издание, где собраны приключенческие романы. Конечно, они не столь глубоки, но, ручаюсь, интерес захватывают надолго. Пуэлла пролистала книгу. Мужчина без умолку рассказывал о сюжетах произведений. Это были старые переводы малоизвестных романов, в которых герои кочевали по разным местами и создавали там свой порядок. Субдола удивилась, что не слышала об этих книгах. Она была ярой поклонницей сего жанра, ведь именно книги о приключениях повели её за собой в вечные странствия и подсказали бежать из серого пансиона много лет назад. — Этот роман, — оживленно говорил Апонан, — особенно хорош, я считаю. Его герои оказались в диком племени, где царила анархия. Нравы там были возмутительными; драки, болезни и воровство — все это считалось обыденным делом. Герои же принесли бедным людям конституцию и свод законов. С этого священного дня племя стало процветать. Героев на родине обругали, ведь те поступили против воли божьей, а я считаю, что они подарили порядок племени, а значит сделали мир чуточку лучше. Так же и я, не примите это за тщеславие, делаю эту таверну чуточку лучше. — Вы цените рассказы о дерзких и противоречащих обществу путешественниках, у которых есть тяга к совершенству. Кажется, я начинаю понемногу понимать вас, мистер Девиум. Признайтесь, что вы хотя бы раз хотели не следовать чужой воле. — Вы проницательны, не скрою, — Апонан посмотрел в глаза собеседнице. — Выбор книг показывает истинное расположение нашей души. В этих бумажных переплетах прячется далекий мир, что льстит таким нашим желаниям, которые мы никогда не воплотим в реальности.