Борис поднялся, чтобы помочь девушке снять плащ и отодвинуть тяжелое кресло: – Я очень рад, что вы нашли для меня время. – У меня обед, но я могу задержаться на полчаса – шеф выехал на какое-то происшествие. – Сам? – Да. Он часто это делает, не хочет погрязнуть в бумагах. – Что вам заказать? – Борис открыл карту меню. – Только салат, – улыбнулась Алиса, – я на диете. – Уверен, что вы напрасно изнуряете себя подобными глупостями, у вас отличная фигура. – Спасибо, конечно, но это как раз результат титанических усилий и многочисленных отказов, – весело сказала девушка. – Я много работаю в спортзале и уже не помню, каковы на вкус пирожные. – И когда же успеваете? Я лично могу выделить на спортзал всего час-другой в неделю, и то не всегда. – Провожу там вечера после работы. – Вот это стремление к цели, – с уважением протянул Борис. – Тогда не буду настаивать, салат так салат, съедим его. Какой предпочитаете? – Где побольше овощей. Но вы совершенно не обязаны мучиться и жевать траву, если вам не хочется. Я спокойно отношусь к тем, кто ест мясо. Борис вдруг почувствовал, что ему удивительно хорошо с этой девушкой. Не приходится выдавливать из себя что-то, заставлять натужно шутить или натягивать на лицо неискреннюю улыбку. Алиса оказалась приятной и легкой, кроме того, внешность ее была как раз во вкусе Нифонтова – невысокий рост, аккуратное удлиненное каре платинового оттенка, тонкие запястья, длинные пальцы с бежевым маникюром, неброский макияж, миндалевидные зеленые глаза. «У мамы такие», – вдруг отчетливо понял Борис и зажмурился. В последнее время он старался как можно меньше думать о родителях, но в какие-то мгновения всплывала вот такая мелочь вроде цвета глаз – и все, воспоминания возвращались. Нужно было срочно справиться с этим состоянием, иначе… Борис сделал большой глоток вина и открыл глаза. – Что-то не так? – вплыл в его сознание голос Алисы. – С вами все в порядке, Борис? Вы побледнели. – Я прошу прощения… – процедил он сквозь сжатые зубы и встал. – Извините, я на минутку… В туалете он открыл холодную воду и принялся пригоршнями плескать ее в лицо. Через пару минут его отпустило, Борис поднял глаза и взглянул в зеркало, откуда на него смотрел всклокоченный человек с мокрым бледным лицом и совершенно пустым взглядом. – Так не пойдет, Боренька, – чужим голосом произнес Нифонтов, глядя своему отражению в глаза. – Не пойдет. Давай-ка, соберись и иди в зал, там тебя ждет очаровательная девушка с кучей информации в накрашенном клювике. Иди, Боренька, надо работать. Фельдшер Из комнаты тетки доносились звуки пианино – к Светлане Александровне приходили на дом несколько учеников, чтобы лучше подготовиться к конкурсам или к экзаменам. Виктория давно привыкла к этому, и даже после тяжелой смены музыка не раздражала, а наоборот, настраивала на отдых. Мама Света, конечно, старалась не назначать ученикам занятия на те дни, когда она возвращалась с дежурства, но это, разумеется, не всегда получалось при гибком графике работы Вики. Вот и сегодня кто-то из теткиных гениев терзал инструмент, пытаясь выдавить из него более-менее гармоничное исполнение Листа. «Фальшивит, – машинально отметила Вика, направляясь в ванную. – И пальцы неправильно ставит». Сама она наотрез отказалась учиться в музыкальной школе, и дядя поддержал ее в этом нежелании, так что тетке пришлось капитулировать. Но Светлана Александровна часто жалела об этом, потому что от природы у Вики оказался отменный слух и тонкие гибкие пальцы настоящей пианистки. – Я нашла им лучшее применение, – смеялась Вика в ответ на сетования тетки. Стоя под струями душа, она прикидывала, что сможет поспать пару часов, а потом успеет собраться на встречу с Максимом, надо только заранее приготовить одежду и бросить в сумку кое-какие мелочи. Вика проснулась от небрежного толчка в плечо, села на кровати и не сразу поняла, что происходит. В комнате находились двое полицейских и мама Света с перекошенным от ужаса лицом и совершенно серыми губами. Одной рукой она держалась за сердце, а другой сжимала на шее ворот блузки. – Виктория Павловна Негрич? – спросил один из полицейских. – Да, это я. А в чем дело? – Собирайтесь, поедем в отделение. – Что? Зачем? – Проводится проверка, мы должны опросить вас и задержать до избрания меры пресечения. – Что?! – до Вики наконец дошел смысл услышанного, но испугало ее совершенно не это, а вид сползающей по косяку на пол тетки. Вика откинула одеяло и, оттолкнув полицейского, бросилась к Светлане Александровне: – Мама Света! Мама Света, открой глаза! Да помогите же мне, что вы стоите?! – рявкнула она, и полицейские подхватили худенькое тело женщины и перенесли на Викину кровать. – Что с ней? – спросил тот, что был помоложе. – У нее больное сердце, ей нельзя волноваться, сбивается ритм, – роясь в ящике тумбочки, Вика доставала лекарства, шприцы и жгут. – Вызовите «Скорую», пожалуйста. – Мы должны вас в отделение доставить, – сказал старший не очень уверенно. – Я потом куда угодно поеду, только вызовите бригаду, ей нужно в стационар! – Вика вошла иглой в вену и ввела препарат. – Вызови, – бросил полицейский напарнику. – А вы пока собирайтесь, Виктория Павловна. – Пока не приедут медики, я от тетки не отойду! – заявила она, стараясь собрать волосы в хвост. – Ви-ка… Ви-ка… – позвала слабым голосом Светлана Александровна. – Я здесь, здесь, – Вика села на край кровати и взяла тетку за руку. – Тебе легче? – Что… случилось? – У тебя был припадок. – Нет… с тобой? – Со мной? Ничего. – Но… – Так, все! Тебе не надо разговаривать, сейчас бригада приедет, пора в стационар. Я тебе говорила, что ни в коем случае плановую госпитализацию пропускать нельзя, но ты же сама специалист, да? Вот и допрыгалась. И не спорь! – Вика предостерегающе подняла палец, заметив, как тетка сделала протестующее движение головой. – Все, я сказала. Пойду, соберу тебе вещи. За ней двинулся молодой полицейский, остановился в дверях комнаты: – Ваша тетя музыку преподает? – Да, работает в музыкальном училище. – Можно? – кивнув на открытый инструмент, спросил полицейский и, когда Вика согласно кивнула, подошел и пробежал пальцами по клавишам. – Надо же… – выдвинув табурет, он уселся и опустил обе руки на клавиши. Посидев так пару секунд, он вдруг заиграл «К Элизе», и Вика удивленно выглянула из-за дверцы шкафа: – Ого… учились? – Да, до армии музыкальную школу окончил, думал – отслужу и пойду в училище, потом в консерваторию поеду, если получится. Не получилось. – Почему? – Пошел служить в полицию. Так вышло, – коротко ответил он, продолжая играть. – А вы почему не занимаетесь музыкой? – Кто сказал, что не занимаюсь? – Вряд ли машины «Скорой помощи» оснащены пианино. Вы же фельдшер? – Фельдшер. Кстати, об этом… а что проверять собираетесь? Дело ведь явно в моей работе? – Вика сложила белье и халат в сумку, упаковала тапочки и теплую кофту, пару книг, и тут раздался звонок в дверь – приехала кардиобригада. – На вас поступило заявление. – От кого?