– Да уж… вы у жены не спросили, что он мог делать совершенно в другом районе ночью? – Она, пока в истерику не впала, говорила, что он иногда алкашам капельницы делал – ну, разумеется, тем, кто мог за это заплатить. Своя клиентура была, может, и вчера к кому-то на дом ходил. – Почему пешком? У него вроде машина имеется? – просматривая полученные данные, спросила Полина. – А шут его знает… я про машину у жены не спросил, запарился, – с оттенком вины в голосе произнес Двигунов. – Ладно, разберемся… кстати, надо патрульным в том районе ориентировку на машину дать, вдруг где-то стоит. – Да, правильно. Полина только головой покачала – Двигунов все еще пытался доказать ей, что мужской ум имеет преимущество перед женским. На подстанции они сразу прошли в кабинет старшего врача и объяснили причину своего визита. Средних лет женщина растерянно заморгала глазами: – Погодите… как? Ему на смену завтра… – Придется найти замену. Мы бы хотели понять, что представлял из себя доктор Митин, – сказала Полина, – пообщаться с коллегами, с начальством. – Да-да… конечно… – все еще не могла прийти в себя старший врач. – Это так… так неожиданно… – Смерть почти всегда явление неожиданное, особенно когда речь идет о молодых, здоровых людях, ведь так? – вмешался Двигунов. – Вы ведь врач, сами все понимаете. Кто-то из тех, кто знал Митина близко, сегодня на смене? – Если только… погодите… да, Вика Негрич подменилась, должна была завтра выйти, но у нее тяжело заболела тетка, так что… пойдемте, спросим в диспетчерской, если она не на выезде, то сможете хоть сейчас поговорить. Полина с Двигуновым прошли вслед за женщиной в диспетчерскую, выяснили, что машина фельдшера Негрич должна вот-вот вернуться на подстанцию, и решили дождаться ее на улице. – Вы пока шума особенного не поднимайте, хорошо? – внушительно посоветовал Двигунов старшему врачу, и та согласно кивнула: – Конечно… а… когда можно будет объявить? – Объявить можете когда угодно. Постарайтесь только не допустить слухов и домыслов. Я понятно выразился? – Вполне. На крыльце Полина закурила, обнаружив у скамейки большую урну с окурками. Двигунов нацепил на нос черные очки, сел на скамью и, скрестив на груди руки, как показалось Полине, задремал. – Извините, пожалуйста, – раздался негромкий женский голос из двери подстанции, и Каргополова обернулась: – Вы мне? – Да, – в проеме стояла женщина лет тридцати в накинутой на плечи форменной куртке. – Я вам кое-что хочу сказать. Вы же следователь, да? – Следователь. О чем вы хотите поговорить? – Давайте отойдем, чтобы меня из окон видно не было, – попросила женщина, оглянувшись через плечо. – Вы кого-то боитесь? – Нет… просто не хочу, чтобы кто-то подумал… ну, что я сплетни… понимаете? Они отошли за угол здания, и женщина, назвавшаяся Ириной, сказала: – Я думаю, его Вика убила. – Вика? Это фельдшер Негрич? – Да. Понимаете… у них с Максимом Васильевичем три года был роман. – Он ведь женат? – Да. Можно подумать, для таких, как он, это препятствие, – фыркнула Ирина. – Наверняка Вика у него не первая была. Но суть не в этом. В последние несколько недель их отношения на глазах стали ухудшаться… – Погодите… – перебила Полина, – то есть на подстанции знали об их романе? – Конечно! Попробуйте тут что-то скрыть, когда даже комната отдыха общая, все вповалку – и мужики, и бабы? Конечно, все знали про Вику и Максима Васильевича. Так вот… отношения у них испортились, это было заметно – он ее избегал и прямо демонстративно так игнорировал, словно мимо стенки проходил. – А Виктория не говорила, в чем дело? Не делилась с кем-то? – Нет. Она вообще замкнутая, ни с кем особенно близко не сходилась. Да и когда ей? Тетка больная, то в стационаре, то дома лежит, Вика все сама… ну, и с Митиным, опять же, надо время проводить. В общем, на подстанции подруг не было, а так… не знаю. – Но почему тогда вы решили, что именно Вика убила Митина? Потому что они поссорились? – Вы мне не дали дорассказать, – Ирина вынула из кармана спецовки мятую пачку сигарет, закурила и продолжила: – Они дежурили двое суток назад, и Вика, и Митин. Так вот… Вика его застала в постели с одной тут… ну, словом, с другой женщиной, так скажем. А ведь это ж очень маленький коллектив, и к утру все, кто дежурил, об этом узнали. Представляете, каково Вике было? Она, кажется, даже не переоделась после сдачи смены, так в спецовке и уехала. – Это очень интересно, спасибо вам, Ирина. Напишите мне вот тут номер вашего мобильного, пожалуйста, если мне вдруг что-то нужно будет уточнить, – Полина протянула ей ручку и блокнот, и Ирина с видимой неохотой написала номер телефона. – Я могу идти? – Да, спасибо вам за информацию. Когда Полина вернулась на крыльцо подстанции, Двигунов по-прежнему сидел в той же позе, скрестив на груди руки, и дремал. – Что-то интересное узнали? – спросил он неожиданно, и Полина даже подпрыгнула: – Черт! Я думала, вы спите. – Ну, какой опер спит на задании, а? Просто глаза прикрыл, но поляну-то секу. Что вам эта девица наболтала? – Негрич была любовницей убитого Митина. Двигунов резко сменил позу, снял очки и уставился на Полину: – А вот это уже кое-что… Смотрите, что получается… рана в области сонной артерии, нанесена скальпелем – годится? Да, Негрич – фельдшер, анатомию знает, скальпелем тоже владеть обучена. – Это ни о чем не говорит. А вот то, что буквально накануне она застала Митина в постели с другой женщиной, вполне может явиться мотивом. Но три других трупа мы ей не предъявим, – возразила Полина. – Да погодите, Полина Дмитриевна! Если эксперт даст заключение, что характер ран одинаковый… – …то все равно не получается. В крови трех первых жертв – снотворный препарат, трупы чистые, а труп Митина буквально в луже лежал. Его убили там, где нашли. И если это Негрич, то здесь чистое убийство в состоянии аффекта. И три остальных трупа ни при чем, – упиралась Полина, и тут Двигунов достал из кармана козырь: – А кубики? Полина ошарашенно молчала, глядя на оперативника, и понимала, что он прав. В кармане куртки Митина тоже лежал кубик, и об этом она сама сегодня говорила прокурору, отрицая наличие имитатора. – Вот черт… – пробормотала она, защелкав пальцами. – Но тогда непонятно, зачем она убила трех предыдущих. – Могла планировать убийство Митина заранее, вот и обставилась под маньяка. – Нет. Во-первых, женщины убивают импульсивно, крайне редко вынашивая планы, и уж тем более не обставляют убийство как серийное. И, во-вторых, поймала его на измене Негрич только сутки назад. Не получается. – Я чувствую, что должна быть какая-то связь, должна! – Двигунов ударил себя кулаком по колену и поморщился от боли. – Должна. Но пока ее нет. Будем ждать. В это время под шлагбаум вошла «Газель» с номером «7» на борту, припарковалась в ряду других машин, а из салона вышла молодая женщина лет тридцати в серо-синем форменном костюме и с большим чемоданом в руках. – Обработка не нужна, – крикнула она, повернувшись к водителю, который тоже вышел из машины и сразу закурил. – Хорошо, Пална, иди хоть чаю попей. Она приближалась к крыльцу, а Полина рассматривала ее, не отрывая взгляда. Невысокая, плотная, с длинными волосами, забранными в хвост и замотанными в шишку, с миловидным круглым лицом, Виктория Негрич не производила впечатления человека, только накануне хладнокровно перерезавшего шею своему любовнику. Когда она поравнялась с Полиной, та чуть отступила в сторону, но дорогу Негрич перекрыл Двигунов: – Негрич Виктория Павловна? – Да, это я, – спокойно, без тени удивления отозвалась она. – Капитан Двигунов, Уголовный розыск. А это следователь Каргополова. Мы должны задать вам несколько вопросов. – Пожалуйста, – и снова ни тени удивления, ни намека на страх. – Давайте в холле сядем, там нам не помешают. Она аккуратно обогнула Двигунова и вошла в здание. Тот недоуменно посмотрел на Полину, пожал плечами и пошел следом. В просторном холле было темновато, но Виктория отдернула штору на окне, возле которого стоял диван: