– Да тут везде стерильно, как в оперблоке, – бормотал Сергей, поднимаясь вслед за Викторией. – Интересно, сколько хозяева платят за это великолепие… – Это не наше дело. Ты не оценщик, не риелтор – ты практикант на «Скорой», будь добр, сосредоточься именно на этом, – отрезала Виктория, останавливаясь перед дверью, на которой увидела цифру «пять». Нажать на кнопку звонка не успела – дверь распахнулась, и на пороге возник мужчина в спортивном костюме: – Проходите, пожалуйста… ей очень плохо… Виктория шагнула в квартиру первой и на секунду нерешительно замерла на пороге, испытав неловкость за мокрые кроссовки, в которых придется идти по светлому паркету. Хозяин это заметил: – Перестаньте! Что такое полы? Всего лишь дерево, я потом вытру, проходите, ради бога, скорее! – Что случилось? – спросила Виктория, проходя вслед за хозяином к лестнице, ведущей на второй этаж. – Мне кажется, у жены что-то с сердцем… ей трудно дышать, острая боль в левой половине груди, и рука левая ничего не чувствует. – Был какой-то стресс? Хозяин остановился и, повернувшись, тихо спросил: – Вы что же, телевизор не смотрите? – Нет, – подтвердила Виктория. – Я работаю сутки через двое. – И не слышали, что в городе творится? – В городе многое творится. Как это связано с ухудшением самочувствия вашей жены? Мужчина, которому на вид было лет шестьдесят, как-то вдруг сгорбился и совсем тихо проговорил: – У нас в семье горе… сперва погиб мой младший брат, а вчера… – он умолк на секунду, сглотнул судорожно, стараясь подавить слезы, – погибла наша дочь… мы сегодня были на опознании, жена вроде держалась, а к ночи – вот… идемте же… – Простите, – пробормотала Виктория, вздрогнув всем телом. – Вы только при ней… пожалуйста… – Это не мое дело, я не следователь, я фельдшер. Женщина лежала в темной комнате, где только слева от большой кровати с кожаным изголовьем горел на полу крохотный ночник. – Включите, пожалуйста, свет, – попросила Виктория, подходя к кровати. – Добрый вечер. На что жалуетесь? – спросила она, обращаясь к женщине. В эту секунду вспыхнул такой яркий свет, что фельдшер невольно зажмурилась, а пациентка тихо охнула и застонала. – Извините, мне нужно вас осмотреть, а делать это в темноте совершенно невозможно, потерпите, пожалуйста. – Ох… – протянула женщина, медленным жестом перемещая руку с груди на лоб. – Сережа, ЭКГ сними, – велела Виктория и, пока практикант возился с аппаратом, прослушала сердечные тоны. – Записывай, и будем кардиобригаду вызывать, тут нужен врач и госпитализация в стационар, – она повернулась к стоявшему у стены мужу пациентки: – Приготовьте, пожалуйста, документы и необходимые вещи. Взяв из рук Сергея ленту ЭКГ, она убедилась в своих подозрениях и вынула из кармана мобильный, чтобы позвонить на подстанцию. Пока шли гудки, Виктория рассеянно рассматривала висевшую напротив фотографию и вдруг поняла, что лицо мужчины на ней ей смутно знакомо – она определенно видела его когда-то раньше, но никак не могла вспомнить, где и когда. Но шрам между бровей совершенно точно был ей знаком. Диспетчер приняла вызов и отключилась, Виктория присела к туалетному столику заполнять карточку, а Сергей убирал в чехол аппарат ЭКГ. – Дина… тебе кофту теплую положить? – спросил хозяин квартиры, вернувшись в спальню откуда-то из глубины квартиры. – Да… – простонала пациентка. – Так давит в груди… где… где Валя? – Валя еще не вернулся, он ведь в командировке, – муж взял ее за руку. – Валя – наш сын, он работает в мэрии, – объяснил он Вике, хотя та не спрашивала. – Давит… – снова простонала пациентка, положив руку на грудь. – Потерпите, пожалуйста, сейчас кардиолог приедет, – Виктория переместилась на стул у кровати и взяла женщину за запястье. – Между прочим, сегодня Митин на дежурстве, он же, говорят, едва ли не самый лучший кардиолог в городе, – сматывая провода, вдруг сказал Сергей, не заметив, как изменилось после этих слов лицо Виктории. – Не понимаю только, почему он преподавать не идет, а на «Скорой» время тратит. – Тратит?! – шепотом взревела Виктория, но вовремя осеклась и взяла себя в руки: – Идите в машину, практикант. – Я хочу еще кардиологический осмотр увидеть… – начал Сергей, но Виктория жестом указала ему на дверь: – Я сказала – в машину. Больную я передам без вашего участия. Чемодан оставь. Сергей прихватил аппарат ЭКГ и в сопровождении хозяина квартиры вышел из спальни. Виктория, кое-как успокоившись, снова приложила к груди женщины стетоскоп. Хозяин вернулся в сопровождении кардиобригады – высокого, широкоплечего мужчины в спецовке и молодого парня-фельдшера, совсем чуть-чуть уступавшего коллеге в габаритах. – Привет, Викуля, – поздоровался фельдшер, плюхая свой чемодан рядом с Викиным. – Привет. Максим Васильевич, вот данные, – она протянула врачу ленту ЭКГ и подробно доложила о состоянии и своих выводах. – Понятно. Сейчас сам гляну, и будем забирать, тут инфаркт намечается. – Я могу ехать? – Да, Виктория Павловна, можете ехать, – и незаметно для остальных врач улыбнулся Виктории такой улыбкой, что она почувствовала, как краснеет. «Ну, что за человек, вечно удержаться не может», – подумала Виктория, подхватывая чемодан и направляясь к выходу. – Я провожу, – засуетился хозяин, но она только рукой махнула: – Не нужно, собирайтесь в стационар, я помню дорогу. Она еще раз внимательно посмотрела в лицо хозяина квартиры и вновь подумала, что видела раньше этот шрам между бровей, просто пока не может вспомнить, где именно. До машины пришлось бежать – дождь усилился, кроссовки мгновенно набрали воды, и Виктория подумала, что не зря оставила в шкафчике на станции старые кеды, выбросить которые не поднялась рука – сейчас переобуется в сухие, а то так и пришлось бы до конца смены ходить в мокрых. Водитель предусмотрительно включил печку, и в машине было тепло. Виктория привалилась боком к дверке и, достав планшет, заканчивала заполнение карточки. Обиженный Сергей сопел сзади, выстукивая ногтями на стекле какой-то мотивчик. – Что, Митина вызывала? – спросил водитель, выворачивая в переулок. – Угу. – Понятно, – с намеком протянул он. – Что вам понятно? – Да брось ты, Пална, давно всем все понятно, – добродушно отозвался водитель. – Что ж – дело молодое, почему нет? – Семен Богданович, вы бы лучше за дорогой следили, – посоветовала Виктория неласково. Водитель пожал плечами и сделал погромче радио. – …очередная жертва маньяка была найдена вчера в парке микрорайона Каляево, – сказал женский голос. – Тело молодой женщины было обнаружено в кустах недалеко от выхода из парка. В полиции не дают комментариев, но из источников, близких к правоохранительным органам, нам стало известно, что способ убийства и поза, в которой найден труп, соответствуют тому, что был найден в микрорайоне Новинки три недели назад. Напомню, тогда пострадал мужчина средних лет. В карманах одежды обоих убитых были найдены деревянные кубики с буквами алфавита. Виктория почувствовала, как по спине побежали мурашки. Она уронила ручку и долго не могла найти ее на полу машины, чертыхалась, светила фонариком, а когда нашла и села прямо, наткнулась на внимательный взгляд Семена Богдановича. Следователь Старший следователь Каргополова открыла форточку и помахала рукой, разгоняя сигаретный дым. Без сигареты не работалось, а выбегать всякий раз в курилку утомительно, да и время терялось, потому Полина Дмитриевна, игнорируя запрет начальства, продолжала курить прямо в кабинете. С досадой глянув на папку, лежавшую на столе, она вздохнула и взяла пачку фотографий, присела на подоконник, едва не свалив на пол горшок с чахлой геранью, и принялась перебирать снимки один за другим. Фотографии с мест преступлений были словно дубли – абсолютно одинаковые по смыслу, разве что в первом случае труп принадлежал мужчине, а во втором – молодой девушке. Но поза, характер ранений… и эти кубики. Да еще то, что убитые оказались дядей и племянницей. Полина поднесла один из снимков к глазам, пытаясь получше рассмотреть, но потом подумала, что лучше будет спуститься в камеру вещдоков и убедиться там в том, что ей померещилось при рассматривании снимков. Кубики эти выглядели настолько странно, что вызывали у Каргополовой сердечные спазмы. Детские игрушки настолько диссонировали с теми местами и обстоятельствами, при которых их обнаружили, что Полине становилось дурно. – Черт бы тебя подрал… – пробормотала она в адрес неведомого пока убийцы. – С каждым годом эти уроды становятся все более изобретательными. Почерк, видите ли, он вырабатывает, кубики подкидывает… любитель игрушек нашелся… Она бросила снимки обратно на стол, и они, не долетев, веером рассыпались по полу.