Немного дальше, на велосипедной дорожке, покрытой свежим асфальтом, он увидел Линн, скользящую на своей доске. Рикард обрадовался. Она несла с собой то, что принято называть «оптимизм молодости», пусть это и звучит как затасканная фраза. Вера в добро, в положительные изменения, вера в человека. И хотя их взгляды не совсем совпадали в способах достижения этих изменений, все же ее положительная энергия была очень нужным контрастом ко всему, что происходило в мире: бомбежки гражданского населения, переполненные лагеря беженцев и все остальное, что ежедневно показывали по ТВ. Хотя они впервые встретились всего несколько дней назад и, конечно, не успели поговорить ни о чем постороннем, а только о ходе следствия, Рикард осознал, что его отношение к ней изменилось очень быстро. Сначала он просто терпел ее присутствие, а теперь начал ценить. Он попытался перестать думать «эту мысль», как он это называл, но не получалось. «Эта мысль» состояла в том, что ему бы хотелось, чтобы его дочь, когда вырастет, была похожа на Линн. Никакой дочери у него не было. И, наверное, уже никогда не будет, если принять во внимание его возраст. Ему было всего сорок пять лет, но он никак не мог освободиться от чувства, что очень многое в его жизни уже позади. Линн лавировала между машинами, спрыгнула с доски и села на соседний стул, поставив ноги на доску. – Ты, случайно, не фанат Стига Ларссона? – И, не дожидаясь ответа, продолжила: – Это место было любимым кафе у журналиста из его книг, если я не путаю. Я раньше об этом как-то не думала, но прошлым летом меня тут окружили туристы, которых гиды водили как раз по маршруту «Стокгольм Стига Ларссона». – Я начал ходить сюда еще до того, как его трилогия «Миллениум» была опубликована. И никто ведь не примет тебя за Лисбет Саландер. Вы не очень-то похожи. – Он посмотрел на ее светлые волосы и едва прорезавшиеся веснушки. Линн смотрела на него, внутренне потешаясь. «Может быть, у нас с Лисбет больше сходства, чем ты подозреваешь», – подумала она. – Чего-нибудь взять тебе? – Рикард встал и направился было в кафе. – Нет, спасибо, я уже перебрала на сегодня свою дозу кофе. Давай лучше начнем, пока дождь не пошел. Приятно посидеть под открытым небом. Кажется, что мозги насыщаются кислородом. Или это выхлопные газы от машин так взбадривают? Она копалась в рюкзаке, вытаскивая компьютер. – Ты сказала, что нашла что-то? Линн кивнула, положила ноутбук на столик и кликнула то, что уже было найдено на жестком диске. Постаралась придать лицу нейтральное выражение и не показывать, насколько она довольна результатами. – Когда винчестер был восстановлен, то мне нужно было просмотреть всего лишь шестнадцать тысяч файлов и десятки тысяч процессов поисков. Она пометила красным все обнаруженные данные о времени трансляции фильмов и повернула к нему экран. – Теперь у меня есть доказательства того, что Анна действительно вела трансляции через сайт Love Dollz. Промежутки времени, когда веб-камера была активна, совпадают со временем, когда она была на Love Dollz. Ничего другого именно в эти периоды времени не происходило. Так что это должно означать, что она снимала себя и стримила эротические видео. Рикард с интересом смотрел на экран. Похоже, что так оно и есть. Анна была вебкамщицей. Он размышлял. Но это может быть и тупиковой версией. Просто хорошо оплачиваемая дополнительная работа. Из этого еще не следует, что у нее дома был именно клиент, видевший ее секс-шоу в сети. Если она вела себя осторожно. Но, может быть, права Мария? Жизнь класса люкс стала дорожать, и Анна начала принимать клиентов дома? Приватный стриптиз? Или не только? Пачка наличных денег могла указывать именно на такое обслуживание клиентов на дому. Но при чем тут Ахмед? Замешан ли он? Ему же не надо было входить в контакт с Анной через Love Dollz, они и так виделись в университете чуть ли не каждый день. Линн истолковала молчание Рикарда как признак недоверия. Придется рассказать и о другом, что бы он ни думал о ее методах. – Может, это ничего и не доказывает. Но когда совпало время трансляции, то я… Э-э-э… Проверила Love Dollz немножко тщательнее. Я взломала криптологическую защиту сайта, чтобы посмотреть аккаунт Анны. Рикард чуть не подавился кофе. Что она натворила? Попытаться проникнуть на сайт Love Dollz – это было именно то, чего нельзя было делать ни в коем случае! Он хотел скрыть раздражение. – Ты, я надеюсь, не хакнула абсолютно легальный сайт? А то нам устроят невиданную головомойку, если что. С кислой миной Линн повернула экран обратно к себе. – Я проникла на сайт, который эксплуатирует женщин, превращая их в объекты купли-продажи. Может, это и противозаконно. Но не в моем мире. – Она повысила голос и смотрела строптиво. – А кроме того, это вы с Луисой торопились получить результаты. Вы уже добыли так много, что вам больше не нужно? – Линн сменила тон на более спокойный. – Если нет, то, может быть, мой поиск на сайте Love Dollz все-таки будет полезным? Если ты дашь мне договорить и досказать, что я еще нашла. Рикард кивнул. А чего он, собственно говоря, ожидал от бывшего члена «Антифашистских активистов»? И кстати, она права, дело спешное. В крайнем случае ему придется заняться правовой стороной ее поступков, но это потом. В лучшем случае можно надеяться, что никто на этом сайте не заметил ее проникновения. А если речь идет только об Ахмеде, то им вообще не понадобится никакой Love Dollz. – На аккаунте Анны видно, что у нее были контакты с массой клиентов, которые хотели купить camsex. Если надо, то я могу сканировать интернет-протоколы сайта и их связь с IP-адресом Анны, если ты хочешь быть стопроцентно уверенным, что трансляция шла именно через Love Dollz. – То, что было приманкой для мужчин, так это рубрика «Meet your local next door girl»[51] и Стокгольм. В виде, так сказать, «гарантии», что она из этого города, хотя это и не обязательно правда. – Она мимолетно улыбнулась. – Но в ее случае это таки было правдой. Пока что я только бегло посмотрела, но там есть масса клиентов с их логинами, обозначенными в качестве фаворитов. Я нашла на жестком диске список входящих платежей. Похоже, что они связаны с веб-трансляциями. Отправляю тебе, можешь сам посмотреть, когда будет время. – Она снова повернула к нему экран и показала список. – Потом нужно разыскать клиентов. Это может занять некоторое время, поскольку на сайте установлен высокий уровень обеспечения безопасности. Я так думаю, что ты не можешь просто запросить данные? Рикард покачал головой: – Нет. Исключено. И не делай больше ничего такого! Хватит! – Он и сам понял, что голос прозвучал слишком строго. – Даже если ты получаешь важные результаты. Но клиентскую базу данных и список перевода денег мы можем получить официальным путем, если понадобится. Через прокуратуру. Если мы будем требовать, чтобы и Love Dollz, и банки сняли конфиденциальность со счетов, то это единственный путь. Прокурор к тому же потребует, чтобы у нас был конкретный подозреваемый, прежде чем нам позволят запросить информацию у интернет-провайдеров. Мы не можем просто закидывать удочку наугад с надеждой, что кто-то попадется. – Окей. Но если я буду это делать, то это займет время и нет ни малейшего шанса, что КТИ согласится на то, чтобы я использовала их серверы для преодоления системы охраны безопасности банков. Сомневаюсь, что они бы это разрешили даже при наличии решения суда. Рикард забеспокоился и повысил голос: – Нет, нет, нет – я же не об этом говорю! Не делай ничего, что было бы похоже на взлом банков, даже близко не подходи! – Посмотрел на нее внимательно, проверяя, слушает ли она, что он говорит. И повторил еще раз: – Ты вообще не должна заниматься банками. Или сайтом Love Dollz. Или хакерством. – Он видел, как она помрачнела. – Но я буду благодарен, если ты и дальше будешь продолжать поиск на жестком диске Анны. – Он немного подумал, колеблясь. – Посмотри, нет ли какой-нибудь связи с университетом, которая казалась бы странной. Был ли у нее там с кем-то контакт, по мейлу или еще как-то? Такой, чтобы выглядел подозрительно. Хофман говорил, что вы случайно встретились и что он рассказал тебе о профиле преступника. Посмотри, нет ли кого-то похожего. Линн кивнула, выжидая. – Окей. Но вот насчет банков… Мне не хочется добавлять отрицательной информации, но должна предупредить, что прошерстить их будет нелегко. Даже имея разрешение. Это еще хуже, чем ты думаешь. И серверы, и банк находятся в Дании. Она посмотрела на него с безнадежностью во взгляде. Рикард почувствовал подкрадывающуюся усталость. Ну почему, хоть разочек, расследованию бы не двигаться без препятствий? – То есть дело международное. А значит, получить разрешение будет еще труднее и займет еще больше времени, чем обычно. – А убийца тем временем может успеть нанести следующий удар. – Этого не должно случиться. Но да, хотя дело и спешное, мы не имеем права нарушать закон. Во время суда на это сразу же набросятся как коршуны. Хотя я тебе и верю, когда ты говоришь, что можешь взломать криптологическую защиту банков. Рикард замолчал. Вздохнул. На самом деле было еще много других причин, почему нечего было рассчитывать на помощь со стороны банков. У него просто не было сил рассказывать Линн о них. Почти невозможно было получить разрешение на допросы иностранных граждан, переводивших деньги Анне через сайт Love Dollz. Если вообще существовал договор о сотрудничестве между банками и полицией в этих странах. И даже если они найдут подозреваемого, то может оказаться, что у этого человека просто украли банковскую карту и воспользовались его личными данными. Он покачал головой и продолжил: – Похоже, что мы сидим в полном дерьме. Если убийца Анны действительно ее клиент, разыскавший ее в реальной жизни, то он скрывается за своим логином и мы его не достанем? – Да. Единственное, что у меня сейчас есть, это количество клиентов, заказавших секс-шоу, под такими именами, как Assboss, Stud#1 или Beef. Все они имеют IP-адреса с сайта Love Dollz в качестве фильтров, которые принимают платежи с банковских карт до начала шоу. – Линн замолчала. Ей не хотелось утомлять Рикарда обилием технических деталей, но хотелось и четкости. Рикард испытующе смотрел на нее. Эрик был на пути в университет, чтобы забрать Ахмеда в участок на допрос. Но сбросить со счетов версию веб-сайта ему тоже не хотелось. Каким бы сложным ни казался этот путь. Если это вообще понадобится. Он колебался. – Чисто гипотетически, скажи, насколько трудно было бы тебе добраться до списка клиентуры Love Dollz? Она внутренне усмехнулась. «Так я и думала, что соблазн будет слишком велик, чтоб отказаться», – мысленно констатировала она. – Это не только трудно, но может оказаться и совсем невозможным. В худшем случае. Многие клиенты пользуются Hushmail, автоматической шифровкой мейлов, а Love Dollz еще и предлагает VPN-сервисы типа Perfect Privacy, которые анонимизируют личные данные пользователя. Так можно скрыть следы своих действий в интернете, включая IP-адрес. Многие клиенты постоянно обращаются к одним и тем же девушкам и пользуются в таких случаях программой Pretty Good Privacy, PGP, а это значит, что и девушкам нужен ключ кода для шифрования. – Она сделала паузу и подумала. – Но никаких следов такой программы я на винчестере Анны не нашла. То есть она явно была не слишком осторожной. Она посмотрела на Рикарда, следит ли он за ее рассуждениями, и, поскольку никаких вопросов с его стороны не последовало, продолжила: – Если мне удастся заметить один или два подозрительных логина, то я могла бы обойти защиту в их интернет-модемах, а затем подключить мою программу brute-force, т. е. метода грубой силы. Но для полного – и быстрого – перебора всех клиентов понадобился бы целый отдел программистов. И в конечном счете все равно потребуются доказательства, как ты верно сказал, которые будут иметь юридическую силу в суде, что этот человек действительно убил Анну. Рикард смотрел на Линн и потирал виски. – Окей. Я просто хотел узнать. Даже если бы это и было возможно, то мы все равно не можем действовать противозаконно. – Он собрался уходить и достал мобильник. Успел ли Эрик привезти Ахмеда? Может быть, Юнгберг уже начал допрос? Он усмехнулся. Даже Эрику было ясно, что он – не самая подходящая кандидатура для ведения допроса Ахмеда. Линн закрыла ноутбук, увидев, что Рикард надевает куртку. – Я сяду где-то и снова займусь жестким диском. Посмотрим, найдется ли там еще что-нибудь. Рикард допил остатки своего кофе. Он услышал за спиной звук тарахтения по булыжной мостовой, повернулся и увидел парочку проезжающих мимо скейтеров с дредами. Хотел было пошутить с Линн, сказав, что вот, мол, ее собратья покатили, но остановился на полуслове. Увидел черную машину «Ауди» с тонированными стеклами, ехавшую по улице Хурнсгатан со стороны метро «Цинкенсдамм». «Разве затемненные окна не запрещены на передних дверцах?» – успел он подумать, пока машина подъезжала к столикам на тротуаре. В стеклах отразилась витрина кафе. Что это она так медленно ползет? Да еще и на одной из самых загруженных улиц города. Что-то тут не то. Его охватило инстинктивное ощущение опасности. Только он собрался повернуться к Линн и предложить войти внутри, как машина замедлила ход еще больше. Прямо у их столика. Он остановился. Стекла медленно поползли вниз. Вокруг все, казалось, происходило, как в замедленной съемке. Линн, сидящая спиной к машине, что-то сказала, чего он не услышал. В машине сидели мужчины в черных зеркальных очках. Что-то тут не то, успел он подумать, когда солнечный зайчик прыгнул на металле одного из автоматов, выставленных в открытые окна машины. – Ложись! Вниз, блин, всем лечь! – Он всем телом бросился на Линн, прикрывая ее. Автоматы, кашлянув, начали стрелять. Глухой звук эхом отозвался между стен домов. И началось. Рядом закричала от боли Линн. Пули барабанили по бетонным стенам. Рикард потянул на себя упавший стол, прикрываясь им как щитом. Вокруг свистели пули. Летели щепки от деревянных рам у входа в кафе. Потом послышались резкие металлические звуки от попадания пуль в стальное покрытие столика. Он развернул его в сторону машины, которая медленно скользила дальше. Линн лежала на земле за столиком, не двигаясь. Мужчины в машине выглядели абсолютно спокойно. Будто бы это был обычный будний день в офисе. И продолжали лупить из автоматов. Небрежно. Ни в кого не целясь. Во все подряд. Мебель, стены, парковые скамейки и витрины. Везде летели пули. За их спинами лопнула разбитая витрина кафе. Летели осколки стекла и куски штукатурки. Попадали ему в лицо, а он старался прикрыть голову Линн на земле. Официантки кричали в кафе. Он быстро глянул в то, что осталось от витрины, и увидел, что они прячутся за стойкой бара. Передвинувшись на корточках, он наклонился над Линн и приложил ухо. Теплая кровь испачкала его щеку. Потом замолчал один автомат. Через секунду опустела обойма и второго. Мир переводил дух. Однако мужчины явно не собирались вставлять новые обоймы. Черная «Ауди» двинулась в сторону улицы Торкеля Кнутссона. Это был самый быстрый путь бегства. Он быстро встал на колени и повернул к себе голову Линн. Увидел поверхностную рану от пули, поцарапавшей ее плечо. – Ты ранена еще куда-нибудь, кроме плеча? Линн в шоке смотрела на него. Молча. Он повторил вопрос и прислонил ее к стене. Она отрицательно покачала головой, а он подхватил с пола несколько салфеток. – Прижми к плечу и никуда не двигайся с места! Вот твой телефон. Можешь сама позвонить в «Скорую»? Она слабо кивнула. Черная «Ауди» готовилась свернуть с Хурнсгатан на крутой спуск к набережной Седер Мэларстранд. Времени на раздумья не было. Через пару минут машина скроется из вида. Он дернул к себе доску Линн и, как антилопа, перепрыгнул через клумбы. Краем глаза заметил удивленные лица посетителей ресторана на площади, вскочил на лонгборд и свернул на улицу Торкеля Кнутссона. Скорость быстро нарастала на крутом спуске, и он сам удивился, что так быстро настиг «Ауди», которая стояла всего в сотне метров от него, зажатая между грузовиком и «Вольво» на повороте к набережной. Пока мимо него мелькали стены домов с одной стороны и Мюнхенской пивоварни с другой, Рикард успел отметить, как далеко вперед ушла техника всех этих приспособлений для езды. Очень далеко! Снаряд, на котором он балансировал, был совершенно иным, чем тот с трудом разгонявшийся синего цвета пластиковый скейтборд с тормозом, на котором он, как улитка, ползал в конце семидесятых. Теперь его несло вперед на большой скорости и без всяких тормозов. Мелькнула мысль, что если он грохнется, то будет очень больно, чертовски больно. Он несся как живое пушечное ядро к перекрестку. Скорость росла. Через пятьдесят метров он вмажется в бок «Ауди». Надо принимать решение, как выжить. И не от пуль сидящих в машине мужчин, которые вдруг стали казаться намного меньшей проблемой, а после гонки на лонгборде. Как остановить доску – вот что стало главной задачей. Хотя он и видел, что его заметили через опущенные стекла. Похоже, они пытались перезарядить оружие, а шофер выкрикивал им какие-то инструкции и показывал в его сторону. «У меня есть только одна-единственная возможность. Если им удастся свернуть на Седер Мэларстранд, у меня больше не будет ни шанса. Я должен успеть раньше, чем они минуют грузовик». Тормозить одной ногой, балансируя второй на скорости, которая, казалось ему, достигла ста километров в час, было исключено. Как и пытаться броситься на асфальт, свернувшись в клубок. Оставалось всего несколько метров. Мужчины смотрели на него с тревогой. Из-за высокой скорости доска под ним начала перекашиваться. Он начал падать. Защитив голову руками, он согнул ноги в коленях и напрягся всем телом. И врезался в заднюю дверь «Ауди». Доска исчезла под машиной, когда сам он упал. Его тело пробило дверцу, как таран. Плечо влетело в заднюю стойку, от удара он почувствовал толчок, как ток, пробежавший по всему позвоночнику. Локоть и голова попали в полуоткрытое окно, стекло разбилось. С сухим треском его локоть вмазал стрелку прямо в переносицу. Из раздробленного носа мужчины обильно потекла кровь. Он жутко ругался. Шофер набирал скорость. Надо спешить. Стекла порезали руку, которой он схватился за раму окна. Он видел, что второй стрелок уже зарядил автомат. Ближайший же пытался оторвать от окна его пальцы. Рикард подтянулся и одновременно достал пистолет из нагрудной кобуры. Изо всех сил ударил мужчину прикладом пистолета прямо в рот, а левой рукой ему удалось открыть дверь. Схватив стрелка за шиворот, он отклонился назад. Ему помогла центробежная сила: шофер в этот момент сделал резкий поворот, и вытащить мужчину из машины удалось неожиданно легко. Они откатились назад, тот оказался сверху. Крепко вцепившись в его волосы, он ударил стрелка прикладом пистолета по затылку. Тот обмяк, оставаясь сверху. Быстро перекатившись в сторону, Рикард встал на колени. Дрожащей рукой поддержал локоть и прицелился в удаляющуюся машину. Слишком поздно. «Ауди» исчезла на Седер Мэларстранд, защищенная потоком машин. Разбитыми кровоточащими пальцами он набрал номер Эрика. Глава 23 Рикард попытался пошевелить плечами. Левая часть тела была как под наркозом. Но он уже предчувствовал чудовищную боль, которая вернется, как только прекратится действие обезболивающих таблеток. Тем не менее обшивка машины смягчила удар даже больше, чем он мог надеяться, искривившись под форму его тела. Он сидел и вытаскивал осколки, застрявшие в ладони. Наблюдал за мужчиной из черной «Ауди», который сидел у стола по ту сторону стекла, отделявшего Рикарда от допросной. Тот смотрел в угол комнаты, сцепив зубы. За его спиной стоял полицейский в форме. Мужчину можно было бы охарактеризовать какими угодно эпитетами, кроме слова «симпатичный». Наоборот. Он выглядел как пугающая карикатура на арийца: белая кожа того серовато-желтого оттенка, который кожные покровы приобретают от долгого сидения в помещении. Губы бескровные, с синеватым отливом. Маленькие, злые, близко посаженные карие глаза и темно-русые волосы. Слабые следы крови на повязке, наложенной на нос. Рикард никогда раньше не видел этого человека. Так с чего было стрелять? О чем вообще речь? Или на кафе напала югославская мафия?