— Да видите ли, миссис Аллейн… — начал он, но она его перебила: — Ее убили? Или вы не можете сказать ничего определенного до вскрытия? — Да, пока что ничего нельзя сказать, — осторожно согласился он, — во всяком случае… гм-м… по… — По внешнему виду тела? — Вот именно, миссис Аллейн. Совершенно верно. — Вы слышали, что шкипер вчера получил телеграмму, якобы посланную ею из Карлайля, где сообщалось, что она едет в Шотландию? — Да, эти сведения мы получили. — И каков ваш вывод? — Головоломочка. — Вот именно, — с чувством сказала Трой. Она показала на стул: — Садитесь, мистер Тиллотсон. Вероятно, я должна дать вам показания? — Я вижу, вы знаете установленный порядок, миссис Аллейн, — несколько уклончиво ответил он. — Да, если вы не возражаете, я бы маленько вас порасспрашивал, учитывая, что вы, можно сказать… — Обнаружила тело? — Вот-вот. — Я была на палубе в левой части кормы… по-моему, это так называется, — быстро начала она. — Я смотрела на покрытую пеной воду. Мы как раз заворачивали к шлюзу, когда я увидела… увидела ее лицо… сквозь пену. Сначала я подумала, что это игра света, потом пена сдвинулась, и я ясно ее увидала. Больше я ничего не помню, потому что тут же потеряла сознание. Мистер Тиллотсон, — торопливо добавила она, — вы знаете, что в ту ночь, когда она сошла с «Зодиака» в Кроссдайке, она спала на палубе? — На палубе? — переспросил он быстро. — Вы уверены? — А вы разве не знали? — Пока что у меня не было возможности собрать свидетельские показания. — Она жаловалась на бессонницу и сказала доктору Натушу, что хочет спать на палубе. Думаю, что так она и сделала, тем более что на следующий день мы с ним нашли лоскуток от обложки ее дневника — помните, я вам рассказывала, как он упал за борт? — нашли на ее надувном матраце. — Но ведь этот лоскуток мог отвалиться и не ночью? — Может быть. Он был какой-то вылинявший. Кажется, доктор Натуш его сохранил. — Сохранил? Интересно зачем? — Я его попросила. — Вы? — Мы с доктором немного беспокоились за нее. Да вы знаете, что я о ней тревожилась, я ведь вам говорила. — Да, вы действительно об этом упоминали. — Мне бы хотелось, чтобы вы ответили на один вопрос. Вообще-то это не мое дело, но, если вы не возражаете, я все-таки спрошу. — Ну конечно. — Дело вот в чем. Если выяснится, что ее убили, неужели вы будете приписывать это убийство каким-то грабителям, напавшим на нее на берегу? Ведь это исключается, правда? — Мы всегда предпочитаем сохранять объективность и учитывать все возможности. — Но в данном случае эта возможность отпадает, потому что если ее убил какой-то неизвестный головорез, то зачем бы ему посылать нам телеграмму из Карлайля? — Нам, я чувствую, придется взять вас в штат уголовно-следственного отдела, — смущенно пошутил он. — Я понимаю, что веду себя назойливо. — Ну что вы… — Но меня тревожат, — не удержалась Трой, — все эти мелочи, о которых я вам рассказывала прежде. Теперь они не кажутся такими уж пустяками, правда? — Правда. Но вы можете быть уверены, миссис Аллейн, что мы проверим все до мельчайших подробностей. — Да, я знаю. — Я хотел бы только сказать вам, миссис Аллейн, что после нашей последней беседы мы навели справки и выяснили, где находились ваши попутчики в конце прошлой недели. Сведения подтвердились: Хьюсоны были в Стрэтфорде, Поллок действительно останавливался в Бирмингеме, доктор Натуш был в Ливерпуле, а… — Но ведь все это было до поездки? — Д-да… — сказал он, — но все-таки. — И еще одно, мистер Тиллотсон. Не было ли у нее… не висело ли у нее что-то на шее? Ленточка или тесемочка, к которой было привязано что-то вроде мешочка, если не ошибаюсь, сшитого из замши? — Нет, — резко ответил он. — Ничего похожего. А она что-то такое носила? — Да, — сказала Трой. — Это была — я понимаю, что это звучит фантастично, — это была очень дорогая вещь работы Фаберже, изображающая знаки зодиака, которую преподнес ее деду-хирургу, хотите — верьте, хотите — нет, русский царь. Мисс Рикерби-Каррик говорила, что никогда ее не снимает. — Она рассказывала о ней кому-нибудь? — Я знаю, что она говорила мисс Хьюсон. — Какое легкомыслие! — Да, конечно. — Что ж, это интересно, — сказал он. — Даже очень интересно, миссис Аллейн. — Вы сейчас думаете о мотивах? — Нам обо всем приходится думать. — Он напыщенно вздохнул. — Вы, вероятно, уже осматривали ее чемодан? — спросила Трой и подумала, что если бы не Рори, Тиллотсон давно поставил бы ее на место. — Ничего похожего на то, о чем вы говорите, там не было, — сказал он, вставая. — Вы, очевидно, понимаете, миссис Аллейн, что нам потребуются письменные показания всех находившихся на борту. — Конечно. — Я предложил всем собраться минут через пять в салоне для предварительного опроса. Вам уже лучше? — Да, спасибо. Я буду там. Когда он вышел, она стала приводить себя в порядок. Лицо, смотревшее на нее из зеркала, было еще довольно бледным, да и руки дрожали, но в общем ей полегчало. Поправив одеяло, она повернулась и увидела на полке около умывальника стакан с водой, а рядом две таблетки — настойчивая дама эта мисс Хьюсон. Никогда в жизни ей не было так одиноко, и никогда она так не мечтала, чтобы как можно скорее вернулся муж. Теперь у нее уже не было никаких сомнений в том, что случилось с Хейзл Рикерби-Каррик. Она убита, и ее убийца находится на борту «Зодиака». Да, но возможно ли выяснить: кто он? О драгоценности знала мисс Хьюсон и, безусловно, рассказала о ней брату, а может быть, и Поллоку, с которым они так сдружились. Собственно говоря, любой из пассажиров мог знать о драгоценном талисмане и попытаться незаметно снять его, когда владелица спала на палубе, а если она вдруг проснулась, убить ее. Но что потом? Каким образом тело могло оказаться у Рэмсдайкской плотины, находящейся более чем в семи милях вверх по течению? Она вспомнила, что мисс Хьюсон давала мисс Рикерби-Каррик какие-то успокоительные таблетки. Доктор сказал, что не знает таких. Ей казалось, что это убийство как-то связано с убийством Андропулоса и действовал в обоих случаях Фолджем-Артист. А что, если он на борту? Трой, хоть убей, не могла бы сказать, кого она подозревает. В цепкой памяти художницы всплыли фигуры пассажиров: темные очки, слуховой аппарат, деформированная нога. Улыбнувшись про себя, она подумала, что если это Кэли, то ее целовал убийца трех человек. В этот момент зазвенел колокольчик, которым миссис Тритуэй обычно сзывала их на обед. Открыв дверь, Трой увидела выходившего из каюты слева Лазенби. Как всегда, за темными очками не было видно глаз, и это придавало его лицу зловещее выражение, как у персонажа ранних фильмов Хичкока. — Надеюсь, вам лучше? — спросил он. — Ужасное потрясение для вас. Впрочем, и для нас всех тоже. Бедняжка! Милое, несчастное создание! Трудно поверить, что ее нет. — Не нахожу, что так уж трудно, — отрезала Трой. Его губы стали тонкими и жесткими. Тем временем на палубе, где продолжалась какая-то суета, послышался новый голос, при звуке которого у Трой заколотилось сердце. — Если хотите послушаться совета простого священника, миссис Аллейн, — сказал мистер Лазенби, как бы приглядываясь к ней, — я бы рекомендовал вам покинуть «Зодиак». Вы так… потрясены, так… Снова звякнул колокольчик; и он резко повернул голову: на какую-то долю секунды Трой увидела за темным стеклом очков пустую глазницу. А потом она услышала на трапе очень звучный низкий голос. В мгновение ока она пронеслась мимо мистера Лазенби вверх по ступенькам и оказалась в объятиях мужа. 3