Сидя на краешке постели с трубкой у уха, Трой попыталась мысленно восстановить в памяти сценку, происходившую накануне отплытия. Мисс Рикерби-Каррик строчила в своем дневнике, сидя на чемоданчике, Бард и Натуш стояли у причала, Поллок недовольно отошел в сторону, а машина епископа, доставившая Лазенби, стояла на мостовой. Мотоциклисты прислонились к машине, и их жирные волосы и кожаные костюмы блестели на солнце. Ей тогда еще захотелось нарисовать их. Трой припомнила их обутые в сапоги ноги, наглые позы, жующие челюсти и руки в перчатках. И мотоцикл. Она напрягла память и сказала: — Кажется, ХКЛ-460. — Ну и женушка же у меня! — воскликнул Аллейн. — Спасибо, родная, спокойной ночи. Он повесил трубку. — Объявляем розыск. К этому времени они, конечно, уже бог знает куда забрались, но где-то они есть, и наверняка мы их поймаем. Он, Фокс и Тиллотсон находились в полицейском участке Толларка, и через минуту все отделения получили по телефону указание начать розыск мотоцикла марки «Ракета», ХКЛ-460, черного цвета, с одним или двумя седоками в кожаной одежде, в высоких сапогах, темноволосых. Задержать и немедленно сообщить. — К этому времени, — заметил Фокс, — они уже перекрасили мотоцикл, подстриглись и влезли в спортивные туфли. — Оптимистичен, как всегда, — рассеянно буркнул Аллейн. Они разложили на письменном столе газеты и с большой осторожностью поставили на него старомодный, насквозь промокший кожаный чемодан с держащейся лишь на одном кольце ручкой. Сквозь кольца была продернута связанная крепким узлом веревка. — Мы его вскрыли и просмотрели содержимое, — сказал Тиллотсон. — Потом снова закрыли. Тут совершенно ясно, как было дело. Одним концом веревки обвязали ее талию, а другой пропустили сквозь кольца и несколько раз обернули вокруг ручки и чемодана. Когда ручка сорвалась с кольца, веревка размоталась, и тело всплыло на поверхность, но унести его вниз по течению не могло из-за набитого камнями чемодана. — Да, — согласился Аллейн, — по краям отчетливо видны следы веревки. — Бельевая веревка, — заметил, рассматривая ее, Фокс. — Стащили они ее где-нибудь или с собой привезли? Надо выяснить. — Может быть, и привезли, — сказал Тиллотсон. — А может, они ее подобрали во дворе у Джо. А какая вообще-то разница? — От этого зависит, можно ли считать их действия преднамеренными, — сказал Аллейн. — Впрочем, этим мы займемся позже, а пока заглянем-ка еще раз в чемодан. Он поднял промокшую крышку. Кипа скомканной одежды. Три пары туфель, красноречиво говорившие об изуродовавших их ногах. Реденькая расческа и щетка с застрявшими в ней седыми волосами. — Все засунуто второпях. Конечно, это складывала не она. Отпечатки вряд ли есть, он слишком осторожен для этого, но проверим. Ба, а это что? Пять разнокалиберных камней, половинка кирпича, несколько пригоршней гравия. Под ними целлофановый мешочек с аспирином, зубная щетка, зубная паста и распавшаяся на куски «исповедь» Хейзл Рикерби-Каррик. — Дневник, — сказал Аллейн. — Обращаться с осторожностью. Кто знает, он может оказаться нашим путеводителем. VIII Следствие продолжается — Я сейчас немного забегу вперед и покажу вам фотографию рубцов, оставшихся на трупе вокруг талии и крест-накрест на спине. Вот фотография таких же рубцов на запястьях. Вскрытие определило, что появились они уже после смерти. Как вы предполагаете, от чего они? — Веревка, сэр, — высказал свое мнение Кармайкл из второго ряда. — Веревка, которой привязали к телу чемодан. — Не совсем точно. Вот эти узкие и глубокие вмятины есть только на спине. Рядом с ними сфотографирована веревка. Как видите, здесь все совпадает. Тут вы правы, Кармайкл. Но вот выше, на спине, там, где следы образуют как бы подчеркнутую снизу букву «X». Что это? Давайте-ка подумаем. С задних рядов послышались робкие голоса, предлагавшие другие версии. — Нет, придется вам еще пошевелить мозгами, — сказал Аллейн. — Но вернемся к мистеру Фоксу: не найдя ничего в Кроссдайке, он начал розыски в районе Рэмсдайкской плотины, где было обнаружено тело. Там есть узкий мост, огороженный с одной стороны перилами. Именно сюда подведен сток, по которому вливаются в реку отходы с фабрики моющих средств. Это узкий, заплесневевший, скользкий от мыльной пены мостик. С дороги к нему ведет бетонная лесенка и посыпанная шлаком дорожка. На колючих ветках кустарника, окаймляющего дорожку, мистер Фокс обнаружил несколько нитей синей синтетической ткани. Той самой ткани, лоскуток которой был найден в Кроссдайке и, как выяснилось позже, был вырван из пижамы погибшей. На перильцах моста мистер Фокс обнаружил отпечатки рук в перчатках, а на самом мосту, ближе к берегу, — следы, по мнению Фокса, напоминавшие следы на берегу возле Кроссдайка. Вот фотографии тех и других для сравнения. Какой же из всего этого можно сделать вывод? Да, Кармайкл? — В качестве рабочей гипотезы, сэр, — мрачно сказал Кармайкл, — можно предположить, что тело убитой было передано с палубы теплохода каким-то лицам, которые, вероятно, его уронили и протащили волоком несколько шагов, частично уничтожив таким образом свои следы на берегу. Дальше можно сделать вывод, что тело отвезли на мотоцикле в Рэмсдайк, где его на руках перенесли на мостик и сбросили в воду. Из всего изложенного вытекает, что чемодан с личными вещами убитой был изъят из ее каюты и перевезен вместе с телом к мосту, где его заполнили камнями и привязали к телу веревкой. Затем то и другое было сброшено в воду. Он сел, застенчиво улыбнувшись Аллейну. — Так-так, Кармайкл, все верно. Ну а что вы скажете о следах от веревки? — Поскольку я не нахожу другого объяснения, — безмятежно отозвался слушатель, — то я предположил бы, что мертвое тело привязали к мотоциклисту таким образом, что создалось впечатление едущего сзади второго седока. — Как ни ужасна нарисованная вами картина, — сказал Аллейн, — боюсь, Кармайкл, вы правы. 1 — Да, жутковатая рисуется картина, — сказал Аллейн, осторожно вынимая дневник и кладя его на сложенное полотенце. — Тело привязано к спине мотоциклиста, и, чтобы скрыть веревку, на труп набрасывают пижамную куртку. Руки убитой, обхватывающие мотоциклиста сзади, связаны у него на животе. Голова ее, наверное, мотается все время, ударяя его по плечу. И если бы какой-нибудь поздний прохожий увидел их, он решил бы, что второй седок то ли очень уж нежно прижимается к первому, то ли пьян в стельку. — А чемодан? — спросил Тиллотсон. — Его привязали к мотоциклу, а камни в него положили позже, у плотины. Фокс подал Аллейну губку, и тот начал осторожно промокать страницы дневника. — Самая трудная часть задания для мотоциклиста началась по прибытии в Рэмсдайк, — продолжил Аллейн. — Помощника у него, очевидно, не было, и ему пришлось слезть с мотоцикла и отнести свою страшную ношу — скорей всего все так же на спине — к мосту. Там он ее отвязывает, возвращается за чемоданом, набивает его камнями, потом привязывает чемодан к телу и сбрасывает в воду. — Слово «гипотеза» ты отметаешь? — иронически осведомился Фокс. — Почти. Предложи другую версию, более согласующуюся с фактами, и я умолкну. Дай-ка мне что-нибудь твердое, чтобы перевернуть страницы. Ага. Теперь губку. Как бы то ни было, именно в это время исчезли мотоциклист с подружкой. Мы знаем лишь, что они расплатились по счету в гостинице и испарились в ту же ночь или ранним утром следующего дня. Очень возможно, что они прихватили на память сказочно драгоценный амулет работы Фаберже. — Да ну! Вы в самом деле так считаете? — воскликнул Тиллотсон. — Это просто догадка, но я готов поспорить, что на теплоходе драгоценности не окажется. — Может, ее унесло течением, когда тело лежало на дне? — Мне как-то не верится, что убийца мог оставить ее на теле. — Да, пожалуй. — Если эта штучка действительно так драгоценна, — сказал Фокс, — то, может быть, она и послужила мотивом преступления. Или дополнительной наградой. — А вы не думаете, что этот мотоциклист… — начал Тиллотсон. — Можете называть его Смитом, — кисло сказал Фокс, — хотя, конечно, он такой же Смит, как я. — Ну Смит. Вы не думаете, что он и есть убийца? — Нет, — ответил Аллейн. — Не думаю. Я считаю, что убили ее на теплоходе, а оттуда передали Смиту тело вместе с чемоданом и, возможно, драгоценность тоже. Ну как? Рискнем открыть дневник? Аллейн осторожно разделил ножом страницы. Чернила почти не расплылись, и большую часть текста можно было разобрать. — Нерастворимые чернила, — сказал Аллейн. — Честь и хвала изобретателям шариковой ручки. Аллейн прочел последнюю запись, ту, что перечитывала за несколько часов до гибели мисс Рикерби-Каррик: «Ну вот, я опять перестаралась». Как и она, перевернув страницу, он не обнаружил продолжения. 2 — Она не пишет, какой дорогой возвращалась на «Зодиак», но коль скоро Трой шла по Паромной улице и они не встретились, то, очевидно, мисс Рикерби-Каррик шла другим путем. — Она могла пройти по Вейланд-стрит. — Допустим. Она была в спортивных туфлях на резиновой подошве и где-то по дороге зашла в подъезд какой-то лавочки, чтобы вытряхнуть камешек. Именно здесь она услышала беседу двух, а может быть, и трех людей, которая ее смертельно испугала. Один из них говорил шепотом, и его она не узнала. Что касается других, то, очевидно, они были названы на вырванном листе. Моя жена утверждает, что, когда Лазенби вынул из воды дневник, ей показалось, что он держит в левой руке скомканный листок исписанной бумаги. Позже вечером в Кроссдайке мисс Рикерби-Каррик была очень возбуждена и хотела о чем-то посоветоваться с Трой, но у Трой была мигрень, и она рано легла. Мисс Рикерби-Каррик пошла вместе с остальными смотреть развалины, потом Кэли Бард учил ее ловить бабочек. Трой видела это из иллюминатора. А после мисс Рикерби-Каррик, оставив своих спутников, вдруг помчалась к реке и возбужденно кинулась к проходившему мимо доктору Натушу. Кажется, она показывала ему какую-то вещь, которую держала в руке, но, что это было, Трой не разглядела. — Любопытно, — заметил Фокс.