— В самом деле? — он почувствовал маленькие пузырьки своими пальцами. — Я скажу врачу, как только он вернётся. Как говорится, помяни дьявола... — продолжил мужчина, когда дверь открылась, и доктор Стоун вошёл в палату. — У меня есть хорошие и плохие новости, — сказал доктор Стоун. — Ваше сердце в отличном состоянии, и ваш тесты на обмороки показали отрицательный результат. — Обмороки? — спросила Бреанна. — Это внезапная и временная потеря сознания или бессилие, — пояснил доктор Стоун. — Большинство людей, по крайней мере, один раз в своей жизни падали в обморок, что, кстати, не обязательно является признаком серьёзной медицинской проблемы. Однако иногда обмороки указывают на опасность для здоровья или жизненного состояния. — Что на счёт плохих новостей? — спросила Кари. — Плохая новость состоит в том, что постепенно идеи иссякают. Панические атаки и изжогу мы уже исключили. — Я знаю, что происходит с моим папой, — объективно заметила Молли. Она по-прежнему смотрела на шею Макса. Все с интересом посмотрели на девочку. — У него такая же сыпь, как у меня, когда я ем орехи, — здраво рассудила Молли. — У меня была аллергия на арахис, когда я была ребёнком. Никто не указал ей на то, что она всё ещё оставалась ребёнком. Молли посмотрела на Кари. — Помнишь, когда я упала в обморок, а потом появилась эта ужасная сыпь? Позже мы узнали, что в печенье, которое принесли нам соседи, были рубленые орехи. Кари кивнула. Трудно было поверить, что жалобы Макса истекали из чего-то настолько простого, но, в том, что сказал Молли, на самом деле была некая истина. — Помню. У неё были проблемы с дыханием, и я немедленно отвезла дочь к врачу, — объясняла она Максу. Кари внимательно рассмотрела сыпь на шее Макса, прежде чем вопросительно посмотрела на доктора Стоуна. — Как вы думаете, моя дочь действительно может быть права? Могут ли его обмороки оказаться аллергической реакцией? — Всё возможно, — он бросил ещё один взгляд на документы Макса. — Здесь говорится, что недавно вы были протестированы на аллергические реакции. Макс покраснел. Кари подозрительно прищурила глаза. — Ты уже проходил тестирование раньше? — У меня не было времени заполнять медицинские анкеты, которые в последний раз я получил, когда был госпитализирован. Они не хотели выписывать меня, пока я не заверил их, что сдам анализы на аллергию, а потом в течение нескольких недель раздражали меня, пока я, наконец, не послал необходимые документы. Доктор Стоун пролистал показатели Макса. — Формуляр был подписан... — доктор Стоун надел свои очки, — доктором Эйнштейном, — он фыркнул. — Что вы делаете, вы хотите убить себя? — Ты ел вчера вечером какие-нибудь орехи? — спросила Бреанна. — Нет, но сегодня утром я съел горсть из банки, которая стояла на рабочем столе на кухне. Бреанна застонала. — Которые купил Дэн. — Всегда знал, что Дэн имеет что-то на меня, — язвительно заметил Макс. Доктор Стоун схватил свои вещи и направился к двери. — Я пришлю к вам сестру. Она возьмёт у вас несколько образцов крови, чтобы мы, наконец, добрались до сути, — он повернулся и указал пальцем на Молли. — Ты только что спасла жизнь своему отцу. Ты очень умный ребёнок. Молли улыбнулась. Дверь захлопнулась. Молли перевела взгляд от Кари к Максу. — Ты её спрашивал? Тот кивнул. — Уже три раза. — Ты сказала «да»? Он покачал головой. — Я думал, что всё получится, если она поймёт, что я умираю. Но теперь, когда Кари знает, что моё состояние, возможно, вызвано аллергической реакцией на арахис, не думаю, что у меня ещё есть шансы. Молли фыркнула. — Вы оба такие идиоты. Всю свою жизнь я молилась, чтобы у меня, в конце концов, было двое родителей. И теперь, когда моя мечта сбылась, я узнаю, что мои родители не выросли, и ведут себя, как маленькие дети. Бреанна засмеялась. — Это не смешно, — сказала Молли Бреанне, сложив руки на груди. — Я также могу быть взрослой, а мне всего лишь тринадцать, — она посмотрела на маму. — Ты любишь его. Каждый видит это кроме тебя. Так почему ты не выйдешь за него замуж? — Молли, сейчас действительно не подходящее время для таких вещей. — Многие мужчины не могут выражать словами свои чувства. Но даже если он не особенно хорош в этом, он любит тебя, мама. Почему тогда, в противном случае, ты думаешь, папа каждый раз смотрит на тебя как дурачок, когда приезжает за мной, и ты входишь в комнату? — И ты не лучше, — сказала она, обращаясь к своему отцу и обвинительно указывая на него пальцем. — Ты никогда не замечал, как мама смотрит из окна своей спальни, когда мы уходим? Боже мой! Я всегда стараюсь помахать ей, но знаю, что получила бы за это домашний арест, потому что разоблачила бы её. Я просто не понимаю. Зачем вы всё усложняете, вместо того, чтобы быть вместе? Вам никогда не нужно было спать вместе. — Молли! — Это было безответственно, — продолжила Молли. — И хотя вы оба безответственные идиоты, вам очень повезло, так как вы получили меня. Что было бы, если бы у вас родились близнецы? Или этот ребёнок, которого я видела в новом реалити-шоу с Нанни. Маленький мальчик не хотел останавливаться кричать изо всех сил, — она вздохнула. — Я отказываюсь повторять количество попыток из фильма, в котором сёстры-близнецы пытаются свести своих родителей. Макс посмотрел на свою сестру. — Не возражаешь выйти на минутку? — Да, — ответила Бреанна, — на самом деле возражаю. Я привезла сюда Молли, и не уйду без неё. — Хорошо, — сказал он Молли. — Что ты предлагаешь, я должен делать? — Сказать маме, что любишь её, что ещё? Он посмотрел на Кари. — Я люблю тебя, что ещё? Я всегда тебя любил. Молли покачала головой. — Скажи ей, почему ты её любишь. Прошло несколько секунд. — Её волосы, — выпалила Молли, — тебе нравятся её волосы? — Да, замечательные волосы. Мне нравится. — Что такого делает или говорит мама, из-за чего ты хочешь провести остаток своей жизни с ней? Макс открыл рот, чтобы что-то сказать, но Молли прервала его. — Скажи ей это, пап. — Ты очень раздражаешь, ребёнок. — Славно, — сказала она. — Бреанна и я будем ждать за дверью, пока вы оба тут разговариваете, — Молли взяла девушку за руку и потянула её за дверь. Кари и Макс наблюдали, как они вышли из комнаты. Дверь тихо закрылась. — Что за ребёнок! — сказал Макс. Кари кивнула. — У неё, безусловно, гены Даттонов. Теперь я заметила.