— Давай уже, Стас, кидай свой доллар. Я все еще на студентку ставлю. — Кричу я распорядителю, а сам, в пару шагов, подхожу к Сергею. — Спокойно, дружище. Судя по статистике играть против меня — самое безопасное занятие. А в голове уже крутятся слова Станислава про двенадцать часов. Неужели они и правда хотят запереть игрока в эти кандалы до вечера. Хотя. Странно что их способность делать жесть меня все еще удивляет. — Серег, рекомендую тебе отойти вместе со мной к ближайшей парадной. Это конечно не очень комильфо, но лучше так, чем намочить себе в штаны когда кто-то из нас вон там окажется. — Я приобнимаю актера за плечи и толкаю к ближайшему подъезду, и при этом кричу в сторону вооруженного полукруга. — Мы не убегаем, и правил не нарушаем, мы остаемся на площади, не стрелять, только не стрелять. Слышу смех Станислава за спиной. До подъезда десяток шагов. Рвануть? Убежать? А смысл? Ну побегаю, ну поймают и, наверняка, изобьют. Но вопрос от этого не решится. Просто я буду в том же положении, но кроме левой скулы болеть у меня будет все тело. — Бежим? — Шепотом спрашивает Сергей. Говорят, у дураков мысли сходятся. — Не стоит. Либо поймают и изобьют, либо в спину выстрелят. Мы возвращаемся и подходим к распорядителю. Напевая что-то в стиле ковбойского кантри, Станислав подкидывает свой серебряный доллар. Я выигрываю. Впервые за три дня игры я выигрываю в чертовой утренней игре. Сергея тут же хватают двое охранников и, профессионально заломив руки за спину, волокут к деревянным колодкам. Я надеялся, что после того, как Сергея закуют в эти деревянные кандалы, Стас со своими камуфлированными друзьями уедут. После первых двух утренних игр они достаточно скоро покидали «игровое поле». Но я очень недооценил степень воспаления фантазии организаторов. Тем временем двое охранников уже заложили руки и голову Сергея в деревянные колодки и, пропустив через металлические уши дужку замка с цифровыми дисками вместо ключа, захлопнули его. Подергав замок для проверки, камуфляжи отошли к микроавтобусу и принялись выгружать из него новый реквизит. — Знаете, дорогие мои, мне кажется вы заскучали. Ну правда. Вы же у нас кто? Богатеи, сибариты, любители жизни. Вы скучать не привыкли, у вас ведь в жизни есть все, что нужно для развлечения, но еще недостаточно, чтобы пресытиться. А тут вас в какое-то захолустье селят, отель в подвале, пятиместный номер вообще без удобств. Ха ха. — Станислав вновь смеется своей собственной шутке. — Ну так хоть шоу программу мы вам организуем. Сегодня вы можете остаться на площади. Вам даже разрешается общаться друг с другом, так что Максим, можете смело к товарищам подходить. Скажу вам честно. Мы очень хотели, чтобы вы поссорились и погрызлись между собой. Как я радовался, когда Максим ударил Романа в первый день. В шатре, Роман, помните, как вас Максим унизил? А вы ничего, съели. Странно. Я считал Станислава умным человеком. А он так вот грубо, напролом пытается манипулировать. Не может он не понимать, что тут не самые глупые люди, и реакция скорее будет обратной, мы вероятнее еще больше сплотимся против него, он нам как будто нарочно дает объединяющий нас фактор, ненависть к себе. — А вы в курсе, дорогие мои, что вот эти вот кандалы — это лишь промежуточный вариант, переходная модель? Ведь как раньше, изначально было? — Распорядитель вероятно наслаждался вниманием, он вел себя как дешевый импресарио, ведущий ярмарочное шоу. — Сначала людей, раба там, или пленника, его просто путами всякими связывали. Это только потом научились из дерева колодки делать. Правда они не долго продержались, ну в самом деле, неудобно, громоздко, пока наденешь — сам устанешь. Вот, как только железо человек научился обрабатывать, так заместо деревянных металлическими оковами и начали пользоваться. Так что ваш товарищ можно сказать в версии два ноль сейчас, переходный дизайн. Ха ха. — Попыхивая сигарой Станислав искренне показывал веселье. Сергей полувесел на шее. Деревянные столбы были слишком короткими для того, чтобы стоять во весь рост, и слишком длинными, чтобы он мог сесть на колени. В итоге он стоял но полусогнутых ногах. Так он долго не протянет. Между тем Станислав продолжал: — А видите вон, мои помощники на столах ящики выкладывают. Это все для вас. Для вас и вообще для всех жителей города. Каждый может любую вещь тут взять и к подопытному применить. Мы шоу ровно в двадцать один ноль ноль закроем. А до тех пор мы ничему, что тут на площади будет происходить, мешать не станем. Больше того, мы на сегодняшний день такие надежды возлагаем, это должно быть так грандиозно, что мы вас от вечерней поверки освободить решили. Очень надеюсь, что к вечеру вы уже так прочувствуете свое положение, что вам дополнительный урок и не понадобится. Давайте, парни, ставьте декорации. В этот момент охранники вытянули из микроавтобуса большой, метра три в длину, рулон. Ловко развернув натянули на, как оказалось, заранее вбитых крючках ближайшего здания. Получившийся баннер, примерно три на шесть метра, гласил: «Эксперимент по развитию терпения. С подопытным можно делать что угодно. Вся правовая и иная ответственность за вред здоровью подопытного лежит на организаторах». А еще, там было с десяток пиктограмм. На всех был изображен трафарет человечка в кандалах. И на каждой пиктограмме схематические человечки что-то кидали, чем-то били или даже резали этого закованного человечка. Глава 27 На фоне билборда, призывающего делать с ним все, что заблагорассудится, на чуть согнутых ногах, закованный в деревянные колодки, стоит Сергей. Перед ним, на трех раскладных столах, охранники разместили самые разные вещи, от бутылки виски и ящика с помидорами до плеток и маркеров. Но был и столик с какими-то скобяными инструментами. — Народ сейчас на площадь не пускают, вы не заметили, но все улицы сейчас перекрыты. Так что ажиотаж создан. Через пять минут мы народ наоборот, сюда на площадь сгоним. И объявим, что тут кино снимается, и по контракту актеришка вот этот, — кивок в сторону Сергея, — по контракту он все тут терпеть будет, даже если ему и не в терпеж станет, ха ха. Я слушаю распорядителя и уже начинаю представлять, что тут будет происходить дальше. В течении часа-двух толпа будет просто глазеть. Потом, вероятно с подачи кого-то из охранников, спектакль станет интерактивным, т. е. зрители, постепенно, будут становиться участниками. И если сначала несчастному Сергею, прям могу гарантировать, станут наливать виски в рот, то уже очень скоро кто-то особо недалекий начнет его бить плеткой или тыкать гвоздями. К сожалению, такой способ развлечения более вероятен, чем какой-либо иной. Можем ли мы, участники, встать на его защиту? Думаю, на час нашей защиты хватит. Но стоит лишь одному из горожан ударить кого-то из нас — и начнется месиво. Так мы и Сергею не поможем, и сами огребем. Скорее всего на такое развитие и надеется Станислав. Я еще раз осматриваю столы с реквизитом и останавливаюсь взглядом на крайнем, на котором разложен различный скобяной инструмент, от ножиков до каких-то острых металлических приспособлений. Именно на этот стол я смотрю, сначала с опаской, а потом, припомнив все слова распорядителя, с радостной улыбкой. Еще раз прокручиваю в голове слова Станислава. Так, попробую восстановить дословно все то, что он говорил с момента появления на площади. А ведь кажется, они снова оставили нам лазейку. Все больше и больше хочу встретиться с настоящим организатором. Я подхожу к столам с инструментами, стоящим перед Сергеем. — А вот и первый участник! Не ожидал, честное слово, Максим, вы меня радуете, не думал, что вы первый так сказать пример подадите. Не слушаю распорядителя, шарю руками по столу, рассматриваю выбранные предметы. Нет, все не то, все слишком хлипкое или слишком толстое. И ни молотка, ни стамески. Еще раз поворачиваюсь к кандалам и рассматриваю висящий замок. Между дужек едва вместятся два моих мизинца. Это одновременно и хорошо, не самый большой и надежный замок, но и плохо, очень маленький просвет дужки сильно ограничивает в средствах. Смотрю на часы, мы провели на площади уже почти сорок минут. Даже в таком маленьком городке то, что мне нужно, не может открываться позже десяти. — Роман, джентльмены, пожалуйста, поохраняйте Серегу минут тридцать. Подхожу к первому столу и сворачиваю пробку с бутылки виски с картинкой белой лошади на этикетке. Спасибо и на этом, все же родной брат моего любимого Маккалана. Делаю долгий глоток. Во-первых я вчера все же пил и мало спал, поэтому пусть и не похмелье, а просто легкий флер вчерашнего коньяка во мне есть. Ну и главное, мне просто захотелось виски. — Эй эй, Максим Александрович, это не по правилам. Все, что лежит на столах — предназначается только для участника, для Сергея. — Не вопрос! — Я подхожу к Сергею и выдыхаю ему в лицо. — Засчитано, Станислав Сергеевич? — Не дожидаясь ответа ухожу с площади. Мне еще рынок искать… Вы не задумывались, где в незнакомом городе можно найти скобяной инструмент? Вот и у меня с этим как-то опыта маловато. Но зато у меня есть тысяча ресторанов быстрого питания, в нескольких сотнях городов нашей родины. И часть этих ресторанов я сам открывал. С нуля. То есть с поиска помещения. В теории маркетинга есть концепция трех «Р». Product, price, place. Продукт, цена, место. Это такой универсальный рецепт успеха, как ядерная триада в обороне государства, объединяющая наземные, воздушные и морские силы, так и в бизнесе, объединяются продукт, то, с чем вы выходите на рынок, цена, по которой вы этот свой продукт предлагаете и, наконец, место, где вы это предлагаете. В случае с сетью столовых, с которой я собственно и начинал, вся эта красивая теория сводилась к тем же трем «Р», вот только это был трижды повторенный критерий «place», место. Я выжил. Мои столовые стали ресторанами. Мой «Максим» стал группой компаний. Я вошел в список Форбс. А значит, я умею определять проходные места в незнакомых городах. А какое место в любом городе — самое многолюдное? Разумеется рынок. И чем меньше городок, тем это вероятнее. Местный базар я нашел уже через двадцать минут. Я просто шел по большой раскручивающейся спирали от центральной площади. Рынок, а тут это был целый квартал, огороженный бетонным забором, был универсальным, тут продавали и продукты, и одежду, и даже книги. Но то, что я искал, было именно там, где и должно было быть. Магазины со всякой всячиной располагались с внутренней стороны забора. Мне было важно найти именно магазин, не просто палатку, а магазин с кассовым аппаратом и «Законом о защите прав потребителя» в уголке. За прилавком стоял пожилой мужик, вероятно сам владелец. Грузное, когда-то спортивное тело, седые волосы подстрижены машинкой под миллиметровый ежик, седые вислые усы, камуфляжный костюм, на груди виднеется тельняшка. Вероятно, прапорщик в отставке. Жаль, про армию я вообще ничего не знаю. Не подружимся. — Здравствуй, отец, болторез есть? — Нету болторезов, и отродясь не было. Кххм, значит, пойдем по длинному пути. Вспоминаю курс физики за, вроде бы седьмой класс. Рычаг уравновешен, когда модули приложенных к его концам сил обратно пропорциональны плечам этих сил. Мне нужен значительный выигрыш в силе. Очень значительный, потому что мне нужно сломать стальную дужку. Понятия не имею, сколько Ньютонов нужно приложить к дужке замка, чтобы она вылетела из гнезда, но я четко понимаю, что плечо силы должно быть максимальным. Еще и сам просвет замка. Ни один ломик, даже самый тонкий, в него не пролезет. А какие-нибудь отвертки — слишком коротки, плечо нужного мне выигрыша в силе не даст. — Тогда мне нужны два гаечных ключа. Самых больших. — Что, у принцессы карета сломалась? — Беззлобно, даже как-то безэмоционально, спрашивает продавец. Ну почему так всегда происходит? Почему в любом специализированном магазине продавец подтрунивает над потенциальным покупателем? Зайдите в не сетевой магазин музыкальных инструментов, строительный или авто магазин… Это способ самоутвердится? Или узкий специалист искренне недолюбливает всех «профанов», которые начинают общение не с вопроса или просьбы о совете, а сразу делают заказ. Хотя, тут вероятнее всего это эхо военной службы, продавец посылает сигнал, пинг, и ждет ответ, чтобы определить «свой-чужой»? — Два рожковых ключа, наверное, тридцатки, с большим процентом углерода, чем длиннее, тем лучше, но не меньше сорока пяти сантиметров. — Уж ты, принцесса в ключах разбирается? А знаешь, что случится, если в сталь много углерода насыпать? — Получится чугун. Но из него ключи не делают. Из него котелки штампуют, типа вот того, что у тебя вместо головы. Судя по довольной улыбке — попал. — Это мне говорит телячья голова, пораженная раком? — Ого, да ты не продавец, ты безработный мойщик трупов! — Нет нет, ты должен был назвать меня ходячим кладбищем бифштексов! — Довольно смеется продавец и похлопывает себя по выпирающему животу. — Спасибо, уважил. Так зачем тебе ключи, принцесса? Ты же сюда не на тракторе приехала. — У принцессы дракона на цепь посадили и ключ в море выкинули. Нужно освободить товарища. — Ага, то есть звено цепное порвать? Эт ты верно болторез просил. Жаль и правда нету. А что, думаешь ключами на разрыв взять? — Ну, сила у меня вроде есть, будет рычаг подлиннее — авось и сдюжу. — Ну, раз авось, тогда конечно. Продавец разворачивается и уходит куда-то в подсобку. Слышно, как он переставляет какие-то ящики, звякает железками и наконец возвращается с двумя матовыми полуметровыми ключами. — Вот, думал никому уже не продам, лет десять у меня лежат, еще советские. Две тыщи с тебя, красавица. — А я смотрю, у тебя вон закон о защите прав на гвоздике висит. Я же в течении четырнадцати дней могу тебе ключи вернуть, так? — Ну вот, взял и все испортил. Сразу бы сказал, что денег нет. — С этим словами мужик не убрал ключи, а положил их на деревянный прилавок, словно приглашая продолжить беседу. Великая вещь — скука на рабочем месте. Как много она дает шансов. — У меня и правда товарища заковали. На центральной площади. В деревянную дыбу. И денег у меня и правда нет. Помоги. Пожалуйста. Я тебе ключи через час верну. — Ты в ячейку цепи два зуба ключа вставить сможешь? Звенья большие? — Я дужку замка хочу сломать. — Говорю я и добавляю, чтобы окончательно польстить мужику, нет ничего слаще для профи, чем обращение к их профессионализму. — Как думаешь, можно двумя ключами дужку из замка выковырять? — А чего ж не попробовать, сейчас половина замков — китайский силумин, а не железо, может и получится. Только если ты мне ключи попортишь — я твою куртку заберу. За ваши куртки как раз по две тысячи обещают платить. Обратная дорога на площадь занимает каких-то семь минут. Итого, я отсутствовал меньше часа, но за это время все очень сильно поменялось. Уже в соседнем от площади квартале я услышал задорную музыку, что-то громкое и русское. А выйдя на площадь я, откровенно говоря, даже замер на пару секунд. Шагах в десяти от деревянной конструкции стояла группка местных мужиков, человек пять. Перед ними, прямо на потрескавшемся асфальте, стоял низкий ящик из белых дощечек, наполовину заполненный картошкой. Мужики, хохоча, берут клубни и бросают их в Сергея. Рядом, на низком деревянном столике, стопка пластиковых полулитровых стаканчиков, несколько бутылок водки, большая кега с пивом, к которой прикреплен шланг с краном. Один из камуфлированных охранников разливает по стаканам водку, плещет в них же пиво. Откидавшиеся мужики, весело хохоча, подходят к столику и забирают свои коктейли. Роман, Грикор и Наталья стоят в сторонке, их никто не охраняет, рядом с ними вообще никого нет. Так какого черта они не вмешиваются? Я, в несколько шагов, подхожу к ним. По дороге замечаю, как из «Хаммера» выпрыгивает Станислав и, сделав останавливающий жест в сторону двинувшихся было ко мне камуфляжей, сам направляется в мою сторону.