— Я сам, — рыкнул он и стремительно вышел из комнаты. К ужину Тина помогла мне надеть домашнее светло-серое платье с расшитой голубыми цветами юбкой. Собрала у висков пряди и соединила их на затылке костяной заколкой. Подала мягкие туфли. Прихрамывая, я вышла из комнаты, пересекла коридор и замерла у края лестницы, хмуро уставившись на ступеньки. Много ступенек. Слишком много для моего измученного тренировкой тела. Несколько секунд я гипнотизировала их, собираясь с духом, потом вцепилась в перила и поковыляла вниз. Ноги едва гнулись, мышцы одеревенели. Каждое движение заставляло морщиться и кусать губы в попытке сдержать рвущиеся наружу ругательства. Когда проклятый спуск наконец закончился, я облегченно выдохнула и побрела в столовую. Там, не глядя на сидящего во главе стола демона, устало рухнула на стул. — Ты должна следить за манерами, мышка, — с ухмылкой напомнил Кеорсен. — И я обязательно это сделаю, как только вновь смогу нормально двигаться, — возразила упрямо, злясь на собственную «грацию». Тина принялась споро расставлять тарелки с запеченным мясом, тушенными в густом соусе грибами, салатом и ореховым хлебом. Опустив на стол последнее блюдо, она развернулась к кухне. — Садись с нами, — предложила я. Тина обернулась и смерила меня удивленным взглядом. — Рабам не дозволено есть за одним столом с махрами. — Голос ее звучал спокойно и размеренно. Она не высказывала обиду, не жаловалась, а просто обозначала естественный для нее факт. — Ты больше не рабыня. Да и в этом доме нет нужды следовать правилам. Губы Тины дрогнули в намеке на улыбку. — Мне правда удобнее на кухне, махра. Я пойду, с вашего позволения. Поклонившись, девушка покинула столовую. Я же проводила ее задумчивым взглядом. Может, Тине некомфортно рядом с Кеорсеном? Или дело в чем-то другом? — Не всем нужна свобода, мышка, — раздался вкрадчивый голос высшего. — Для тех, за кого с пеленок решали, что делать и когда, свобода — это отсутствие опоры. Привычное зачастую дороже туманных идеалов. — Но ведь для Тины теперь все иначе. — Лишь отчасти. Не дави на нее, если действительно желаешь помочь. Дай ей время самой привыкнуть к новой роли, и потом, если захочет, она сделает новый шаг. Я улыбнулась, ободренная, но тут же сникла, стоило демону добавить: — Только не удивляйся, если на новый шаг твоя… подопечная не решится. Даже чуть раздвинутые рамки могут казаться ей свободой. У каждого свое понимание этого слова. А теперь, — серебристые глаза прищурились, — вернемся к урокам этикета, которые так старательно тебе преподавала моя дорогая сестра. Ты не должна даже на секунду задумываться, какой столовый прибор взять. Я нахмурилась и внимательно посмотрела на высшего. — Ты что-то задумал? — Не я. — На красивом лице появилась хитрая ухмылка. — Маорелий. В груди потяжелело от недоброго предчувствия. Я не сводила с демона хмурого взгляда, ожидая продолжения. К счастью, оно не замедлило последовать. — Если нам удастся пробудить твою демоническую половину, Маорелий признает тебя своей дочерью и введет в род. Ты понимаешь, что это значит, мышка? — Что появится гораздо больше высших, желающих моей смерти? — мрачно уточнила я. Кеорсен хмыкнул. — Не без этого. Но главное — ты перестанешь считаться человеком. Тебя нельзя будет отправить ни в один из центров, нельзя будет подарить, продать, выкупить… — Мне казалось, Маорелий предлагал мне провести жизнь в безопасности этого дома и защитного купола. — Мы поговорили, и он передумал, — пожал плечами Артенсейр, а я вскочила со стула. Даже прострелившая тело боль не смогла сдержать мой гнев. — Это ты его заставил! — Я не заставлял, — лукаво усмехнулся демон. — Но идея-то твоя! — не сдавалась я. — Даже если так, что с того? — Мне достался очень внимательный взгляд. — Разве ты решилась стать сильнее, чтобы просидеть всю жизнь в добровольном заточении? Брось, мышка, я не стану тратить свое время попусту. Если уж я пообещал помочь тебе отвоевать место под солнцем — будь уверена, я это сделаю. И ради Великого, сядь, — добавил он строже. Я рухнула на стул, морщась от сводящих мышцы судорог. Проигнорировала неодобрительный прищур, схватилась за нож с вилкой и принялась за мясо, злобно кромсая его на куски. Причем резать сейчас хотелось гораздо больше, чем есть. — Смею надеяться, что на месте этого куска ты представляешь не мое горло, — с холодной насмешкой заметил Кеорсен. Я не ответила, только заработала ножом еще активнее. ГЛАВА 37 После ужина мы переместились в гостиную. Мне отдали в распоряжение диван, на котором я, наплевав на возможное недовольство Кеорсена, устроилась полулежа. Демон же занял кресло. Тина расставила на невысоком столике пузатый чайник, фарфоровую пару, низкий граненый стакан и хрустальную бутылку с массивной пробкой. В ловушке стеклянных стенок плескался бурбон. Дождавшись, когда мы останемся наедине, демон наполнил стакан на треть и наконец заговорил: — Совсем скоро ты окажешься втянута в игры двенадцати родов, а это, поверь мне, далеко не те безобидные забавы, что были у нас с тобой. Ты должна понять, каких семей опасаться в первую очередь и чего от них ждать. К тому моменту, как ты будешь готова покинуть этот дом, тебе лучше обзавестись легкой манией преследования. Возможно, когда-нибудь именно она спасет тебе жизнь. Я тяжело вздохнула. И без того нерадужные перспективы стали казаться совсем уж мрачными. — Если все пойдет, как задумано, — продолжил меж тем Кеорсен, — ты станешь наследницей шестого рода. — У Маорелия нет других детей? — удивилась я. За столько-то лет наверняка должен был родиться если не десяток, то пяток демонят точно! Но тогда почему… — У высших нечасто появляются дети. Кто-то считает, что таким образом Великий сдерживает нашу силу, не позволяя ей разрастись. Другие говорят, что сама магия, живущая в нас, накладывает подобное ограничение. Точного ответа до сих пор никто не знает. Теорий много, но все они сводятся к одному: наша природа не предусматривает частого деторождения. И нет ни одной семьи, в которой было бы больше трех детей. И то трое — редкость. За последние несколько поколений так повезло лишь двум родам, и один из них — Морграны. Я кивнула, припоминая, что у Рейшара, кроме сестры Верины, есть еще младший брат Филесор. Именно в честь его помолвки, если память меня не подводит, Морграны и устраивали тот вечер, на котором мне довелось побывать. — Роду Рингвардаадов не повезло, в его главной ветви наследника нет. Точнее, пока нет, — уточнил Кеорсен, не сводя с меня внимательного взгляда. — Думаю, потому-то на самом деле Маорелий тебя и спрятал. — Только поэтому? — тихо спросила я. Не хотелось верить, будто мне сохранили жизнь лишь из опасения, что другого потомка крови Рингвардаадов может не быть. Но, к сожалению, предположение Кеорсена звучит очень разумно. Очень по-демонски. — Не знаю. — Высший скрестил руки на груди. — Захочешь, потом сама у него спросишь. А пока давай вернемся к главному: кого стоит опасаться в первую очередь, если Маорелий признает тебя своей наследницей. Кеорсен говорил и говорил, то возвращаясь к географии земель, принадлежащих каждой семье, то снова переключаясь на особенности демонической иерархии. К моему удивлению, он уверял, что агрессии со стороны трех сильнейших родов ждать не стоит, ведь угрозы их положению я не представляю. Наибольшая опасность шла от пятой и седьмой семьи. По словам Кеорсена, наличие полукровки может дать главе седьмого рода надежду на ослабление Рингвардаадов, а значит, и на смещение Маорелия. Пятая семья, вероятнее всего, не захочет держать за спиной такой неизвестный фактор, как полудемоница. Нижестоящие дома вмешиваться напрямую не должны, но могут оказать поддержку седьмому и восьмому в надежде на передел территории. При этом Кеорсен не сомневался: ждать решительных действий в первые же недели не стоит. Сначала меня попробуют просчитать и понять, насколько я опасна. Чем дольше я слушала, тем больше закипала моя голова. Количество фамилий и имен сбивало с толку, номера родов повторялись в самых разных комбинациях, и совсем скоро я перестала понимать, кто по какую сторону баррикад окажется и почему. — Вели-и-икий, — устало протянула я, прижимая к лицу диванную подушку. — Я не спра-а-авлюсь. — Мой голос прозвучал тихо из-за мягкой преграды. В следующий миг подушку у меня с силой вырвали, жестко чиркнув ей по лицу. — Не смей сдаваться при первой же трудности, — потребовал демон, нависая надо мной скалой. Я сглотнула. — Это только начало. Дальше будет лишь труднее. Но я не позволю тебе отступить, раз уж ты решила бороться. — Почему ты помогаешь мне? — спросила, глядя в расплавленное серебро глаз. — А ты разве не поняла? — Губы Кеорсена растянулись в хищной усмешке. — Я по-прежнему защищаю то, что считаю своим. Это утро я возненавидела всей душой. С первой же попытки пошевелиться, которая обернулась полным провалом. Руки и ноги, казалось, налились свинцом и весили по тонне каждая. Мышцы сводило от малейшего движения. Я лежала лицом в подушку и искала крохи сил, чтобы заставить себя хотя бы сесть. Больше всего на свете хотелось снова уснуть и проснуться спустя несколько дней, когда тело перестанет ощущаться как кусок чего-то неродного, чего-то негнущегося. Только вот Кеорсен четко дал понять, что не потерпит слабости. И я очень хотела бы ее не показывать… Но как прикажете с ней бороться, если тело не слушается? — Махра? — В спальню, приоткрыв дверь, заглянула Тина. Я промычала короткое приветствие и запыхтела, точно закипающий чайник, когда Тина подбежала к кровати и принялась меня переворачивать. Оценив мое сморщенное от боли лицо, она сочувственно вздохнула и спешно вышла из комнаты, чтобы вернуться буквально через минуту с большой кружкой в руках. — Не исцелит, но сил придаст, — пояснила она, опуская чашку на прикроватную тумбу. Затем помогла мне сесть и подложила под спину несколько подушек.