– Никаких показаний! Господин следователь, ваш уникальный свидетель тяжело ранен, ему нужна не только первая помощь, но и серьезное лечение! Я должен идти к нему! – заявил Григорьев, внимательно разглядывая через мираж мое усилившееся сияние. – А тут вы, доктор, абсолютно неправы! – Калюшенко закрутил над своим пультом мираж с гладенцами, решительно тыкая в него пальцем. – Видите – ползают? Никуда вы один по их спинам не пойдете! Я не собираюсь отвечать за ваши травмы! Ни я, ни доктор не успели ничего ему ответить, как у Калюшенко поднялся еще один мираж, и боец в «Легионере» с открытым шлемом отрапортовал, как на параде. – Господин следователь! Рейдеры не обнаружены, в «Воине» все в порядке! Можем поднимать! Калюшенко отключил звук, чтобы посторонние вроде нас не проникали в тайны следствия, и принялся обсуждать детали подъема рейдерского катера. Глаза у меня снова начали закрываться. Конечно, я дам показания, сейчас же дам, но, может быть, сначала поспать, а потом все рассказывать? Стоп! Сон как рукой сняло. Если я сейчас начну давать показания, надо рассказывать всю правду как она есть, от начала до конца. Но кто поверит самому главному – что я человек, а не враждебный человечеству разумный гладенец? И поверит ли кто-нибудь вообще? Следователь Калюшенко просто не мог, не имел права мне верить! А что делать? Молчать все равно больше невозможно, да и Подгорецкий уже знает обо мне больше, чес я сам. Нет, никаких больше умолчаний, никаких хитростей! Я сделал все, что мог, и расскажу, как это было. А потом – будь что будет! Кстати, а ведь следователь Калюшенко появился явно не по моему сигналу бедствия. Значит, Подгорецкий все-таки дал ему знать! Вот чьи показания надо бы в первую очередь послушать следователю военной прокуратуры! После них Калюшенко сможет поверить и мне. Но где сейчас Подгорецкий? Я снова дал команду своему локатору на круговой обзор. Может быть, не только биополевик, но и еще какой-нибудь свидетель найдется? Каутильцы, Славка… О чем это я, Славки больше нет, и пустые надежды мне не нужны! А вот Подгорецкий… Да, биополевик сейчас был очень нужен, хотя бы для того, чтобы разогнать с платформы витанскую живность! Без этого ни свидетели, ни следователь не смогут попасть на энергостанцию, а разговоров по связи недостаточно. Но звать на помощь Подгорецкого нечем, да и небезопасно – он наверняка сотрудник стикской разведки, если только не защитник природы и не хозяин таинственного внушения! Конечно, его собственное внушение совсем другое, но он специалист и кандидат наук, а дело мастера боится. Нет, надеяться я должен только на себя. Или энергостанцию. Давай-давай, Сизиф, давай… А что, можно же разогнать живность запуском энергостанции! Во время пробной откачки станцией, пригнанной с Гверанта, гладенцы и мозговики расползались мгновенно и без всякого вреда для себя. Тогда даже деятели из трех земных организаций по защите живой природы, от которых были наблюдатели, ничего плохого не увидели и согласовали «Энергосектору» работу энергостанции. Разогнать – это бы мне подошло! Но для этого нужно поднять станцию на рабочую высоту опор, на десять метров, а работать только на аккумуляторы, без переброски. Конечно, рабочие опоры частично провалятся в поддельный композит, но ниже все будет в порядке. А точность установки и переброски мне сейчас ни к чему, и откачивать я буду на минимуме – чтобы только разогнать живность! Я подключился к технической части пульта. Рана болела и голова кружилась, но время и регенератор работали на меня. В конце концов, работа отвлекала от боли. Пошли проверки и тесты оборудования, данные опор, композита платформы под ними, агрегата отбора энергии… Благополучные цифры поплыли в моих технических миражах, и я начал отсчет времени. – Всем по местам! Готовность пять минут. Подъем на рабочие опоры, отбор энергии из колодца! – объявил я. Отец подпрыгнул в своем кресле. – Ты что задумал, горшок с ушами? Да еще при следователе прокуратуры! – Пробные откачки делали даже при комиссии Галактического Арбитража! Все по местам! – объявил я самым непререкаемым тоном и послал предупредительный мираж о начале работы на катер прокуратуры. Уведомление о приеме пришло автоматически, но Григорьев с Калюшенко продолжали заниматься своими делами, не обращая внимания на энергостанцию. Не обращают внимания – обойдусь и без них! Вперед! Пол пультовой вздрогнул, технический мираж показал мощные верхние секции рабочих опор, вырастающие из их нижних частей, и выдвигающиеся дополнительные секции лестницы. Лапы посадочных опор поднялись над платформой, и станция осела, но остановилась и выровнялась, когда лапы рабочих опор прошли поддельный верхний слой, сделанный по поддельным чертежам. Сколько же подделок и двойников на Вите! И фирма-двойник, владеющая энергостанцией, и солдаты-двойники, и я сам двойник и, по большому счету, подделка! Локаторный мираж-панорама мигнул, и в нем начал меняться угол зрения – станция понималась. Три метра, четыре… Десять! Гладенцы на платформе отползли от шевелящихся опор и вытягивающейся вверх лестницы, окулумы закружились, будто разглядывая станцию любопытными глазами. Фламбойяны летали рядом, растерянно мерцая огоньками в плотных серединах своих овальных плоских тел. Ну а теперь – проба! Настоящая, первая проба нашей энергостанции, первый запуск в расчетных условиях, условиях Виты! «Энерголовушки – рабочее положение!» Черные шестиугольники энерголовушек сдвинулись, по поверхности воронки пробежала волна движения. Края ее вывернулись, изогнулись, каждый из шестиугольников принял новое положение, повернувшись на нужный угол. Ритмичные красные вспышки пробежали по ним, мелкие электрические разряды сверкнули на краях стыков – работа пошла. Рядом со станцией, чуть выше нее, беспорядочно заметались два фламбойяна. «Отбор!» Все шесть основных стволов переброски поднялись вертикально вверх, как во время боя с «Арджуной» – если бы завод на Дубле был готов принять энергию, станция могла сейчас же ее отправлять. Нет, мне нужна не переброска, а заполнение аккумуляторов! «Аккумуляторы первый и десятый – соединение, отбор!» График заполнения аккумуляторов ожил и замерцал, зеленая полоска поползла вверх, показывая процент заполнения. Станция исправно работала, а панорамный мираж показывал то, чего я еще никогда не видел на Вите. Черный колодец в мираже стал красноватым, по бегущим к берегу мелким волнам заметались синие искры. Я присмотрелся к миражной картинке. Гладенцы, заполнившие платформу, беспокойно зашевелили головами, но не расползались, полиморфы больше не блестели упругими зелеными боками, а расплылись, потускнели и опали. Еще отбор, еще! Ловушки засветились ровным темно-красным светом. Лесные вершины печально поникли, пышные красные и белые перья повисли вдоль упрямо стоящих стволов, как будто промокли под дождем. Что с ними? В записи пробной откачки энергии такого не было! Сияющее облако окулумов и фламбойянов в небе распалось, фламбойяны потускнели и прижались к поникшим вершинам перьев, окулумы с плеском падали в колодец. Стремительные движения сменились вялыми покачиваниями в воздухе, яркое свечение – чуть заметным мерцанием. То один, то другой падал в колодец, и расплывался по неподвижной воде серым овальным полотнищем, постепенно растворяясь в ней. Платформа по-прежнему была сплошь покрыта длинными телами гладенцов, но теперь слабо мерцали только самые крупные и сильные, остальные вытянулись и обмякли. Слепые головы то тут, то там поднимались и бессильно падали на композит. – Ну, командир, это вообще! – проговорил Патрик. – А может, хватит? Так же вообще всю живность можно пришибить! Защитники живой природы сейчас разорвали бы меня на части, а что бы сделало со мной таинственное лесное внушение! – Это что же, наша откачка так разогнала этот гадюшник? – озадаченно пробормотал отец. Кевиан удивленно крутил рожками и не комментировал. Но что же это? Почему откачка электроэнергии так подействовала на них всех? Ведь во время испытаний все было хорошо! Если бы такое произошло во время пробных откачек, комиссия никогда не разрешила бы добычу энергии на Вите! Ведь так действительно можно погубить всю витанскую природу, это куда хуже, чем перерождение гладенцов в людей! – Командир Антон Хальс! Открывайте дверь, мы с доктором Григорьевым идем к вам, одновременно прибудет представитель Галактического Арбитража, и с ним свидетели! – закричал на всю пультовую голос Калюшенко из миража. Он, наконец, разобрался со своими делами. Но теперь и я подготовил им безопасный путь. – Вас понял, открываю! Я включил на максимум звук панорамного миража. Сначала ничего не было слышно, кроме далекого плеска воды и вялого шуршания гладенцов. От «Витязя» отделились две человеческие фигуры в экзоскелетах с закрытыми шлемами и торопливо зашагали прямо по спинам оглушенных гладенцов к энергостанции. Но где же представитель Галактического Арбитража? Когда он успел прилететь на Виту? Неужели в то время, пока я бродил и сражался вместе со Славкой в лесу? Все я пропустил, а главное, не уберег Славку! И кто те свидетели, которых ведет с собой представитель Арбитража? Может быть, из каутильской экспедиции? А кто это выбегает на край леса в экзоскелете с открытым шлемом и мчится прямо к энергостанции? Над рыжей головой никакого свечения, длинные ноги скачут по спинам гладенцов, как по бревнам, а уцелевшие окулумы мечутся над лохматой головой, цепляясь щупальцами за волосы, и тут же отлетают, будто отброшенные ветром или внушением. Ну конечно, внушением – это же Подгорецкий! Так он и есть представитель Галактического Арбитража? И Подгорецкий тащит за собой на буксире еще одного, оборванного, как Нина три дня назад, мерцающего двойника! Кто этот заросший драной бородой, вымазанный грязью и осыпанный трухой тип в клочьях поддельного экзоскелета? А долонан, шлепающий за ними и сверкающий зеленой шерстью и золотым сиянием двойника, конечно, Сигемон. Все-таки он переродился! Перья закачались, заросли раздвинулись, и из них выбежала обнаженная человеческая фигура, прикрываясь от едких брызг парой увядших перьев. И ведь это женщина! А если так, то это… неужели Славка? Я увеличил изображение в мираже. Разгоревшиеся щеки, приоткрытые в улыбке губы, бархатные темные глаза – и яркое золотистое сияние над кудрявой головой. Конечно, Славка, я узнал бы ее где угодно, единственную из всех! И она светилась, вся, с ног до головы! Она была двойником, но бежала спокойно, не реагируя ни на общее увядание природы, ни на внушение. Значит, мой регдондит помог! Но Сигемон и оборванный двойник тоже светятся и не падают без сил. Что это – им помогает внушением Подгорецкий или они такие же самостоятельные двойники, как я? Неважно! Сейчас я впущу всех и все узнаю! 42 – Гудок! Ты жив! Не хватало еще тебя потерять! – Славка, уже без всяких перьев, влетела в пультовую и бросилась ко мне, говоря без умолку, будто спешила передать все важное сразу. – Ты знаешь, Гудок, здесь работает какая-то станция внушения. Должно быть, это рейдеры Гонты! В конце концов, мы для охраны сюда прилетели, надо спасать станцию! А твой регдондит я потеряла, наверное, его унесло в колодец! Сейчас пойду оденусь! – она скрылась в коридоре. Опять я Гудок! Но с другой стороны, это значит, что Славка помнит меня! И она не утопилась вслед за другими двойниками, не набросилась с оружием на людей – значит, хотя бы так я смог ее спасти! А все, что она узнала, я знал уже давно. – Кажется, мой уникальный пациент не так уж уникален! – проговорил доктор Григорьев, провожая взглядом Славку. – Но сначала хотя бы одного осмотрю! Все-таки меня сюда Андрей Калюшенко привез как специалиста по редким случаям… – А чего его смотреть! – заворчал мой отец, живо вскочив с кресла.– Я тренер профессиональный, травмы и раны не хуже здешнего робота вылечу! Подумаешь, уникальный случай! Еще покормить его, чтобы силы были, и все! Он выскочил из пультовой и скрылся в коридоре. Григорьев пощупал мой жилет с голубым раствором регенератора, проверил положение иголок и начал водить надо мной коробочкой медицинского анализатора, поглядывая время от времени в зеленоватый мираж над своим рукавом. – Ну надо же! Если бы сам не ставил тебе имплант в локоть десять лет назад, ни за что не поверил бы! Это действительно ты, но без импланта и без твоего служебного чипа! – сказал он наконец, недоверчиво качая головой. – А перевязку даже переделывать не буду. Молодец Влад, а то уж я думал, тут одни условные рефлексы … Отец вернулся с целой коробкой чего-то горячего, печеного и вкусно пахнущего – кажется, пирожков с мясом. – Жрите все! Только этому сопляку пару пирогов оставьте! – объявил он, и несколько рук потянулись к коробке. Еда в пультовой? Это было еще одно вопиющее нарушение техники безопасности, но я уже не обращал внимания ни на что, и сунул в рот в первый попавшийся пирожок, показавшийся удивительно вкусным. Кажется, по части голода двойники ничем не отличались от оригиналов-людей, а поев, я почувствовал себя куда лучше, как и предсказывал мой родитель, да и регенератор делал свое дело. Кажется, с пулей Гонты мне в очередной раз повезло – попади он на ладонь ниже, я пролежал бы на морфоместе в медпункте не меньше недели. Или это не повезло, а Патрик помог. – Честь имею доложить… высокородному чикальтинану Кевиану с Большой Реки… да пройдут его дни в теплых водах… – невнятно прошипел вкатившийся в пультовую Сигемон. Ярко-зеленая шерсть его блестела свежестью, сияние двойника добавляло блеска, рот на макушке пьяно кривился, заливая шерсть вокруг слизью. Да он же обновился при перерождении из гладенца или из кого он там переродился! – Хвала стихиям, породившим мир, Хвала и честь всемилостивым водам… – по-прежнему фальшиво запел Сигемон. – Приди в себя, длинношерстный! Немедленно отчитайся, выполнил мой приказ или нет? Честь зовет! – свирепо уставившись на него всеми рожками, засвистел Кевиан по-долонански. Сигемон скривил рот и распрямил голосовые трубочки. – Хвала ветрам, летящим над землей, Хвала морям, чьи воды дар приемлют… – продолжал он молитву Обновления. – Честь имею… склад регдондита…благословенного камня путешественников…дар четырех стихий родины… злодеи много скопили… я обновился, когда меня убили… а кожу отдал морю, как положено, она принята … энергетическим колодцем … Да, судя по тому, насколько он пьян, склад он действительно нашел, и регдондита там достаточно. Впрочем, перерождаясь из кого бы то ни было, он все-таки обновился, и даже целый склад регдондита ему не помог. –Хвала ветрам, летящим над землей, Хвала морям, чьи воды дар приемлют…– продолжал Сигемон. – И не приставай ко мне, Кевиан, я настоящий сыщик Его Королевского Величества и эксперт-криминалист, а ты кто? – задал он риторический вопрос и с шумом свалился в круглое долонанское кресло. Действительно он настоящий сыщик, если нашел склад! – Склад… под полиморфами… да пройдут их дни на дне морском… в кислоте… где посадочная площадка… старая, в мозговиках, в полиморфах, они растут там… – продолжал он вспоминать, не обращая внимания на грозное шевеление рожек и тычки церемониальным багром в бок. – чтоб я их на морском дне… вдвое больше меня ростом… В тамбуре грохнула дверь, неразборчиво забурчали голоса Подгорецкого, Калюшенко и кого-то третьего, а на пульте зажегся сигнал замка. Ну, кажется все в сборе, да и силы уже возвращаются ко мне. Сейчас я буду давать показания…. – Ты что делаешь, Антон? Сейчас же прекрати откачку! – услышал я хриплый голос Подгорецкого. Он быстро шагнул к пульту, подкрепляя слова внушением. Я дал мысленную команду на остановку, но ничего не понял. Калюшенко подбежал к пульту следом за ним и замер, внимательно вглядываясь в панораму. Я увеличил мираж. Звезды великие! Вся платформа была покрыта вялыми, обмякшими телами гладенцов, а сверху на них падали, разбиваясь в лепешки, тусклые окулумы с обмякшими щупальцами и всех накрывали серые одеяла мертвых фламбойянов. И это все сделал я? А что будет со мной самим, если я выйду наружу? – Господин Подгорецкий! По какому праву вы считаете возможным приказывать командиру и главному инженеру энергостанции в присутствии директора объединения «Энерго-Вита»? Какое отношение вы имеете к производственному процессу? – заговорил третий голос. Я оглянулся. Звезды великие, это же Балиани, вернее, его двойник! Заросший, светящийся, в красной грязи от разбитых мозговиков, одетый в рваный поддельный экзоскелет, но по-прежнему официальный! – Вы бы еще спросили, уважаемый, какое вы сами к этому процессу отношение имеете? Или к рейдерам? И почему это я счел возможным вытащить вас из старого модуля, где они вас заперли? – Не попрекайте меня спасением! Это неприлично! – проговорил двойник-Балиани, презрительно морщась. – И кто вы такой, в конце концов? Джал молча поднес левую руку к пульту, и над ним взлетел мираж идентификатора с изображением Джала в темно-зеленом форменном комбинезоне с двумя золотыми звездочками на рукаве. Я не мог припомнить ни такой формы, ни таких знаков различия, но пересекающиеся орбиты вокруг миражного снимка были достаточно красноречивы. «Подгорецкий Джал. Галактический Арбитраж. Следователь по особо важным делам. Кандидат наук, космобиология. » – сообщала надпись, окруженная фигурными печатями и многократно повторенными орбитами. – Ничего себе, горшок с ушами! – изрек отец. – Так это вы из Галактического Арбитража? Меня предупреждали! – помрачнел двойник-Балиани. – Именно я! – кивнул на мираж Подгорецкий. Новая волна ударила в бок станции, и миражи над пультом мигнули. – Выключай совсем, Антон! У меня не было ни возможности, ни желания обдумывать. Я быстро отменил все команды, и, жуя очередной пирожок, смотрел, как отключается откачка. Темно-красное свечение на краях энерголовушек постепенно угасало, искры пробежали по их поверхности и скрылись. Блестящая воронка разогнулась, опустила края и неподвижно застыла над платформой, мираж с графиком зарядки замер… Готово. Откачка энергии полностью прекратилась. Теперь опустить рабочие опоры… – Стой, опоры не опускай! Тут сейчас такое начнется! Всю твою воронку побьет! – остановил меня Подгорецкий. Опять он слушает мои мысли! В панораме было видно, как робко оживают перья, поднимая и расправляя свои пышные верхушки. За ними стали приходить в себя и наливаться ярким золотым светом уцелевшие фламбойяны, по одному взлетая над платформой. Окулумы вынырнули из леса и стаей поплыли по зеленому небу. Гладенцы на платформе приподнимали головы, перекатывались с боку на бок, хлопали присосками и лили слизь вокруг себя. Кажется, то, что я сделал с природой Виты, еще можно было исправить. Или это она сама уже исправляла.