Она что- то насвистывала. Свист звучал высоко, и, казалось, не сочетался с прекрасной музыкой, которую она играла. Я встала и почти подсознательно отвела волосы от лица. Я хотела посмотреть на неё без помех. Она продолжала насвистывать, и я скорчила гримасу. Девушка подняла взгляд на меня и улыбнулась. Не сбиваясь с ритма, она перешла со свиста на мычание, которое все длилось и длилось и длилось. Вверх и вниз, звуки влетали мне в уши и вылетали из них. — У меня ещё нет текста песни. Поэтому я просто напеваю про себя. Немного глупо, — она прижала струны ладонью и постучала пальцами по дереву. — Я хорошо сочиняю музыку, но в текстах песен я не так хороша. Полагаю, что настоящего музыканта из меня не получится, да? Солнце начало припекать, и я обнаружила, что улыбаюсь незнакомке. Этой красивой, уверенной в себе девушке, которая посмотрела мне в лицо и не дрогнула от вида моих шрамов. Я заметила, как её взгляд скользнул по моему рту, но не задержался там. Ее лицо ни разу не дрогнуло. Будто ее не заботили мои шрамы. Её не беспокоило именно то, что определяло всю мою жизнь столько, сколько себя помню. Я распрямила плечи и подняла подбородок. Затем я поделилась с ней словами. Словами, которыми я никогда ни с кем не делилась. Словами, которые я прятала в своей записной книжке с того момента, как впервые их написала. Той первой одинокой ночью за запертыми дверями. Еще до появления у меня пары зелёных глаз, составляющих мне компанию. Слова изменились с течением времени. Они появились из детских глупостей маленькой девочки, но превратились в навязчивую жалобную песнь чахнущего человека. Я никогда не делилась ими с кем-либо. Даже с Брэдли. Но я дала их ей. Прекрасной незнакомке, которая смотрела на меня, как на личность. У темноты есть глаза. У теней есть зубы. Всегда сомневайся В тайной правде… Я скорее шептала их, нежели пела. Я не могла сказать произнести их громко вслух… Они предназначались только для неё. Только для меня. Для нас обеих. Девушка на мгновение перестала играть и пристально посмотрела на меня. Я инстинктивно спрятала лицо за завесой волос. Я почувствовала себя идиоткой. О чём я думала, когда делилась ими с ней? Я же совсем ее не знаю! Я стала быстро складывать свои вещи. Мне нужно было побыстрее убраться отсюда. Домой возвращаться не хотелось, но больше мне некуда податься. Я должна исчезнуть. Только когда я закрыла свою сумку с книгами, её голос остановил меня. — Это было прекрасно. Действительно сильно. Ты сама написала это? — голос девушки звучал… впечатлёно? Я сжала ремень своей сумки так, что костяшки побелели. Я думала о том, чтобы убежать, не смотря на её вопрос. Я была напугана. Смущена. Но словно приросла к месту. Я кивнула. Девушка стала наигрывать мелодию снова, а затем запела мои слова, и я почувствовала какое-то волнение в своём измученном, скрытом сердце. У темноты есть глаза… У теней есть зубы… Затем внезапно, но мой голос слился с её голосом. Всегда сомневайся В тайной правде… Она перестала петь, а я продолжила. Я никогда в своей жизни не пела вслух. Я не слушала музыку, потому что мать ненавидела шум. И я ни разу решилась бросить ей вызов. Я надеялась, что мой голос звучал не очень плохо. Ложь, как дождевые капли Нет двух одинаковых… Связать тебя, Отвергать тебя, Закованную в цепи. Девушка уставилась на меня и не сводила с меня глаз. Она перестала играть и дрожала. Я настолько ужасна? — Подруга, это было удивительно! У меня даже мурашки по коже побежали. Смотри! — она вытянула свою руку, я подошла ближе и посмотрела на её гладкую, прекрасную кожу, усыпанную крошечными пупырышками. — Ты чертовски талантлива. Как тебя зовут? — спросила она, положив гитару на колени. — Нора Гилберт, — тихо представилась я и бросила на девушку быстрый взгляд. Она протянула руку, которая, как я заметила, была унизана серебряными кольцами. По одному на каждом пальце. Я осознала, что уставилась на её руку и крошечный символ на обратной стороне запястья. Красный символ бесконечности прямо над тёмно-синей веной. Я неуверенно пожала ей руку. — Приятно познакомиться с тобой, Нора. Я — Марин Дигби. Я только что переехала в Блэкфилд со своим папой пару недель назад и поступила в общественный колледж. Здесь всегда так скучно? Я поняла, что снова улыбаюсь. Она выбрала простой способ общения, ничего не требуя — ничего не ожидая. — Это так. Если ты не охотник и не любишь ходить в походы, тебе не повезло. Марин засмеялась, и это был приятный звук. Я тоже засмеялась. Но я хотела сделать это с ней. Так, чтобы мы делали что-нибудь вместе. Вдвоём. — Чёрт. Я навеселе. Полагаю, что буду много тусоваться с тобой. — Она подмигнула мне, и мои щеки вспыхнули. — Нора! Я вздрогнула и сделала шаг назад. Марин бросила взгляд через моё плечо и нахмурилась. — Кто этот раздражённый красавчик? — спросила она. Мне не было необходимости оборачиваться. Я знала, кто там стоял. Брэдли. Через несколько секунд я почувствовала, как его рука обхватила мою руку, и живот скрутило узлом. Он был зол. Мне нужно было приготовиться к его настроению. Марин смотрела на нас, ее лицо приняло обеспокоенное выражение. — Я везде тебя искал, — кипел от злости Брэдли, развернув меня так, чтобы я могла видеть его. Я почувствовала, что и сама начинаю закипать от злости. Меня смутила сцена, которую он устроил на глазах у Марин. Я привыкла к его истерикам, но сегодня впервые они вывели меня из себя. — Ты пропустила урок? — спросил он. Его зелёные глаза сверкали. Я кивнула, пытаясь сдержать своё раздражение. Спокойно, Нора. — Я не могла сидеть в классе. Снаружи слишком хорошо, — объяснила я, надеясь, что он оставит меня в покое, но следовало догадаться, что Брэдли не уйдёт куда-либо без меня. — Парень, ты осознаёшь, что у тебя есть зрители, верно? — Марин махнула рукой, обозначая свое присутствие. — Я вижу, что ты ведешь себя с Норой как последний засранец, и это не круто. Совсем. Брэдли прищурил глаза, и его лицо застыло. — Откуда ты знаешь Нору? — разъяренно прошептал он. Марин нахмурилась сильнее и открыла рот, но я перебила её. — Мы только что встретились. Брэдли, это Марин Дигби. Марин, это Брэдли Сомерс, мой друг. Не знаю, почему я почувствовала, что необходимо подчеркнуть характер наших взаимоотношений для Марин. Мне не хотелось, чтобы она решила, будто мы пара. Я не хотела, чтобы она задавала вопросы о роли Брэдли в моей жизни, в частности, о его нынешнем поведении. Брэдли отдёрнул руку, как будто я обожгла его. Он встретился глазами с Марин. Между ними состоялся беззвучный разговор, к которому я не была причастна, и не хотела быть. Уж больно ожесточенным он вышел, как будто каждый из них метил свою территорию. Брэдли повернулся ко мне, как только игра в гляделки закончилась. — У нас есть немного времени до твоего последнего урока. Ты же не хочешь пропустить весь день, — сказал он мягко, ярость в его голосе утихла. Лицо Брэдли смягчилось, и я расслабилась. Я поняла, что дам ему то, что он хочет.