— Так-то лучше, — проводил его глазами Данилюк и тут же устроил совещание с активом. Части кэривныкив, приехавшим со своими бойцами в Киев из глубинки, в том числе Линнику, была поставлена задача вернуться и учинить захват областных администраций. Остальным завершить в столице то, что начали. Совещание закончилось грандиозной пьянкой (из разгромленного неподалеку супермаркета бойцы доставили порядочное количество продуктов и горячительного), а на следующее утро региональные отряды «спильносправцив», получив удостоверяющие мандаты, отправились устанавливать власть на местах. От имени и по поручению. Линник со своими боевиками в количестве трех десятков человек (остальные где-то затерялись) погрузился на вокзале в фирменный поезд «Лугань», оккупировав спальный вагон рядом с вагоном-рестораном. На вопрос бригадира насчет оплаты проезда был предъявлен мандат: «Настоящим удостоверяется. Предъявитель сего — полковник Линник Владимир Алексеевич. Кэривнык отделения „Спильной справы“ по Луганской области. Герой Майдана. Пользуется правом ношения оружия и беспрепятственного движения по территории Украины. Всем государственным структурам и должностным лицам оказывать пану Линнику всяческое содействие. Лидер партии „Спильна справа“ Данилюк. Комендант Майдана Парубий. (Ниже две печати с трезубцами)». — Вопросы? — свернув бумагу, спрятал ее в карман «полковник». — Это, гражданин, мандат, — заявил, нахмурившись, поездной начальник. — А я спрашиваю про оплату. — Хлопцы, разберитесь с ним, — кивнул Линник своим бойцам. — Чтоб служба раем не казалась. Бригадиру тут же набили морду, приговаривая «будешь, гад, знать, героев Майдана!», досталось и нескольким проводникам, прибежавшим на вопли начальника. Ровно в назначенное время поезд дал длинный гудок и отправился в путь-дорогу. За окнами проплыл немноголюдный перрон (обыватели наблюдали революцию дома, сидя у экранов), затем улица Симона Петлюры, и состав бодро загремел стрелками в направлении Дарницы. Для начала, сняв с себя в персональном купе экипировку в виде советских времен каски и бронежилета с портативной рацией, Линник проследовал в умывальник, где смыл с рук и лица копоть Майдана, а вернувшись назад, потребовал к себе директора вагона-ресторана. Тот, подталкиваемый двумя активистами в спину, появился в проеме отодвинутой двери и выслушал приказ о кормлении всех следующих в вагоне активистов. — За это получишь расписку, — глядя на перепуганного толстяка, заявил кэривнык. — По ней расплатится власть, которую я представляю. Вопросы? — Вопросив нэма, — проблеял директор, поскольку знал, что случилось с бригадиром. Спустя час, оставив в вагоне дневального для охраны кое-какого прихваченного из Минюста имущества, вся группа подкреплялась в ресторане. Помимо закусок, наваристого борща и свиных отбивных с картофелем, на столах поблескивали бутылки с «Хортицей», звучали тосты. После обеда и возлияний, чувства патриотизма потребовали выхода, и на остановке в Лубнах, где на перроне собрались зеваки, Линник, забравшись на багажную тележку, толкнул перед ними речь, сообщив о победе революции в столице. А еще призвал вступать в ряды борцов, захватывать учреждения прежней власти и назначать свою, из предпринимателей. Его революционные тезисы вызвали живой интерес, и публика начала было задавать вопросы, но время остановки кончилось, и жестяной голос из вокзальных репродукторов объявил отправление. — Не дают с народом пообщаться, сатрапы! — покачнулся на тележке кэривнык, был бережно взят сподвижниками под руки, сведен вниз и препровожден в вагон, колеса которого начинали медленно вращаться. Ночью Линнику снилось, что он назначен губернатором и принимает поздравления от восхищенного электората. — М-м, — чмокал слюнявыми губами кэривнык, ворочаясь на жестком матраце. На следующий день в час дня заиндевелый поезд вкатил на главный путь Луганского железнодорожного вокзала. Выгрузившихся из вагона похмельных «гэроив» встретили соратники по движению, остававшиеся крепить ряды, и сообщили пренеприятнейшую весть: Луганщина не восприняла Майдана. Более того, вся она была охвачена митингами «против» и не желала новой власти. Областная администрация выступила заодно с народом, призвав к организации отрядов самообороны для борьбы с киевскими экстремистами, и в городах и районах тут же началось их формирование. Разволновавшийся Линник с соратниками погрузился в принадлежащий организации автобус и направился в администрацию, надеясь призвать ее к благоразумию и покорности. На площади у бывшего здания обкома, увенчанного теперь российским флагом, проходил очередной митинг, и здесь же, рядом, активисты «Луганской гвардии» записывали желающих в отряды самообороны. — Мы не должны этого допустить, — бросил кэривнык соратникам, когда все вышли из автобуса. — За мной! — И стал проталкиваться к трибуне. Там как раз выступал очередной оратор, призывая к неповиновению киевским властям и требуя запрета всех радикальных организаций в области. — А от хрена уши не хочешь?! — заорали пробившиеся наконец-то в первые ряды герои Майдана. Их поддержала стоящая неподалеку группа молодежи с флагом «Правого сектора», и под возникший шум с улюлюканьем и свистом соратники Линника водрузили его на трибуну. — Земляки! — отпихнув в сторону выступавшего, вскинул тот вверх руку, призывая к вниманию. — Я представляю в области всеукраинское движение «Спильна справа» и только что прибыл с соратниками с Майдана! — Долой! Пусть говорит! Пошел на х…!! — стала возбуждаться толпа, а оратор меж тем продолжил: — В Киеве революционный народ сверг ненавистный режим и взял власть в свои руки! — Какой народ?! — завопили в рядах. — Там были одни бандеровцы и фашисты! — А я говорю, народ! — побурел лицом кэривнык. — В том числе я и мои однопартийцы! — Так это вы захватывали здания и убивали спецназ?! — угрожающе загудел электорат, ближе придвигаясь к трибуне. — Это бывший комитетчик! — рявкнул голос в толпе. — А теперь коммерсант! Я его знаю! — Бей сатрапа!!! — подхватили еще несколько голосов, и у трибуны образовалась свалка. Линника сдернули с помоста, саданув чем-то тяжелым по голове, его соратники взвыли и, сопя, заработали дубинками. Очнулся кэривнык от резкого запаха нашатырного спирта. — Где я? — оттолкнув руку с ваткой, болезненно поморщился. — В СБУ, Владимир Алексеевич, — последовал ответ. — В родных, так сказать, пенатах. С глаз сошла пелена мути, и перед сидящим на стуле Линником материализовались обширный кабинет с Железным Феликсом на стене и стоящий знакомый начальник. Тот самый, который задерживал с взрывчаткой, а потом обещал «мы с вами». — Можете быть свободны, — бросил начальник человеку в белом халате, и тот, прихватив чемоданчик, неслышно вышел из кабинета. — Вы что, снова меня задержали? — уставился Линник на полковника. — Отнюдь, — уселся тот за приставной стол напротив. — Мы вас, можно сказать, спасли от рук разъяренной толпы. Все могло кончиться печально. — И на чьей же стороне СБУ? — криво ухмыльнулся кэривнык. — Если не секрет, конечно. — Для вас нет, — сказал начальник. — Мы с МВД и армией на стороне новой власти. — Так почему не разгоните всю эту шваль? — кивнул Линник на окно, за которым что-то орали в мегафон и слышался неясный шум. — Пока не было указаний, — пожал плечами полковник. — Да и сложно: митингует весь Донбасс, повсюду флаги России. Быдло вышло из-под контроля. Наш генерал с начальником УВД и прокурором области сейчас в Киеве. С часу на час ждем их возвращения. — Гребаная шахтерня, — скрипнул зубами кэривнык. — Мы ей это припомним. А теперь вот, — извлек из кармана мандат, развернул и положил перед начальником. — Нет вопросов, — внимательно прочитав текст и изучив печати, вернул бумагу тот. — Какое вам нужно содействие? — Оружие для моих людей, — наклонился Линник к полковнику. — Плюс оперативная информация о лидерах митингующих, не признающих нашу власть. Для их последующей нейтрализации. — Решение по первому вопросу, как вы сами понимаете, я принять не могу до возвращения генерала, — наклонился к нему в свою очередь хозяин кабинета. — А по второму можете нами располагать. Вся необходимая информация у вас будет в ближайшее время. Я дам необходимые указания. — И чтобы ваши сотрудники на местах и милиция нам не мешали, — заговорщически продолжил кэривнык. — Можете быть уверены, — кивнул полковник, — не будут. Он, вызвав из приемной адъютанта, приказал ему сопроводить гостя, оба начальника пожали друг другу руки и расстались. Вполне удовлетворенные друг другом. Во дворе управления Линника ждал стоящий там автобус с соратниками, которые весьма обрадовались его появлению. — А мы уж думали, нас всех хотят посадить, — сказал заместитель Линника, по фамилии Нетудыхата. — Привезли и сказали всем сидеть тихо. Да еще вон, приставили охрану. Впереди и сзади автобуса в полной экипировке и с автоматами в руках стояли несколько альфовцев в шлемах, угрюмо взирающие на задержанных. По знаку адъютанта они тут же испарились, кэривнык поднялся в автобус и занял свое место, а капитан махнул рукой в сторону будки у высоких ворот, которые тут же стали отъезжать в сторону. — Давай, — усевшись сбоку от водителя, бросил Линник, и «Богдан» плавно тронулся к растущему проему. На следующее утро в Старобельске тоже состоялся митинг. Однако не такой, что проходил в Луганске. За ночь спильносправцы связались с местными радикалами, представленными в городе отделениями «Свободы» и «Удара», и те быстро сорганизовались. На площади перед зданием горадминистрации закипели страсти. Для начала на подогнанный грузовик, превращенный в импровизированную трибуну, взошли лидеры радикалов во главе с Линником, который выступил перед горожанами с пламенной речью. В ней он поздравил всех со свержением ненавистного режима в Киеве, что вызвало бурные овации, красочно рассказал об участии в нем себя и своих «гэроив», плотно окружавших грузовик, и призвал электорат изгнать из кабинетов администрации и Совета народных депутатов ставленников Януковича, назначив внеочередные выборы. — Ура-а! Даешь!! Гэть банду!!! — дружно завопили спильносправцы с примкнувшими к ним радикалами. — Не позволим! Позор Майдану! Сами гэть!!! — возмутились им в противовес присутствующие здесь же «регионалы» и коммунисты. На платформу грузовика попытались взобраться городской голова с председателем Совета, но их стащили за ноги, что возмутило местных депутатов, и повторилось то же, что было накануне в Луганске. Представители партий и движений стали лупцевать друг друга знаменами, дубинками и плакатами, беспартийные, матюкаясь, активно заработали кулаками. Находившиеся здесь же наряды милиции в потасовке не участвовали, время от времени что-то докладывая начальству по рациям. Противостояние нарастало. Глава 3 Хто нэ скачэ, той москаль! Задымленный, чем-то похожий на кошмар из больного сна, киевский Майдан кишел толпами. В едином порыве предвкушения новой жизни в Евросоюзе там собрались практически все слои украинского общества. Рядом стояли чумазые, в касках, со щитами и дубинками в руках боевики «Правого сектора», пахнущая парфюмом, добротно одетая столичная интеллигенция, а также многочисленные воняющие трущобами люмпенпролетарии как необходимый атрибут всякой революции. С высящейся в центре сцены усиленные мощными динамиками в массы летели крылатые лозунги и призывы истинно народных трибунов Яценюка, Клячко и Тягнибока. Первый впечатлял вдохновенностью, второй статью, а третий звериным оскалом. Бдящие в первых рядах боевики время от времени прерывали эти выступления нестройным ревом «Слава Украине!», интеллигенция с творческой элитой, утирая слезы умиления, отвечала «Героям слава!», а люмпены, пуская по кругу бутылки с дармовой водкой, заодно чистили карманы зазевавшейся элиты. В короткие паузы меж речами снующие в толпе активисты с мегафонами заводили речевку «Хто нэ скаче — той москаль!», и тысячи щирых украинцев прыгали под нее в едином порыве. Эта речевка сменялась другой, еще более колоритной. «Украина — цэ Европа!» — начинали одни. «А Россия — повна жопа!» — проявляли высочайший интеллект другие. Внезапно вскинув вверх руку и призвав к вниманию, Яценюк сообщил массам, что по решению Рады украинская Жанна д'Арк (она же Юля Тимошенко) освобождена из тюрьмы и следует с кортежем в Клев. Столь радостная весть вызвала очередной приступ восторга, и толпа стала скандировать ее имя. На подмостках сцены появилась популярная на Украине певица Руслана, обернувшая пышные формы национальным флагом, и под овации толпы спела гимн «нэзалэжной». Все слушали затаив дыхание, со слезами на глазах. Однако праздновали победу далеко не все. В Доме профсоюзов, где разместился со своим штабом комендант Майдана Парубий, активно кипела работа. По мобильным каналам связи и нарочными «автомайдана» во все концы боевым сотням ОУН-УПА летели срочные приказы. Ими уже были взяты под контроль здания Верховной Рады, Администрации президента, Кабмина и МВД, а теперь блокировались все въезды и выезды из столицы. Киевской милиции предписывалось надеть желто-голубую ленту и заняться патрулированием улиц вместе с самообороной. Самое активное участие в работе штаба принимал Васыль Деркач из Ровно. По протекции Музычко (Сашка Белого), с которым они стали близкими друзьями, он был переведен в центральный провод* в Киев, где включился в процесс подготовки восстания. Деркач, проявив недюжинные способности, стал правой рукой Парубия. Тому, кстати, это весьма пригодилось. Не слишком быстрый разумом (медицинские выписки сообщали об его умственной отсталости от рождения), он часто вел себя неадекватно, а в критические минуты терял нить мышления. Именно в такие моменты его подстраховывал Деркач, предлагая свои решения. Как правило, они оказывались удачными, и стратег выдавал решения за свои, многозначительно надувая щеки. Одним из таких решений было предложение расположить снайперов «Правого сектора» на крышах высоток в тылу «Беркута» в провокационных целях. Этим достигались две цели: расстреливался стоявший живой стеной на Майдане спецназ, а боевики считали, что по ним с крыш бьет его снайперское подразделение. В этой охоте на людей принял участие и сам Деркач, неплохо поднаторевший в стрельбе в учебном лагере Музычко — Белого. Оружие — американские штурмовые винтовки «Кольт М-4» с оптическими прицелами и глушителями — в штаб Майдана тайно доставил депутат Рады Пашинский со своими помощниками. Из боевых сотен Майдана туда была срочно вызвана пятерка снайперов, двое из которых принимали участие в войнах на Кавказе, и Парубий поставил перед хлопцами боевую задачу. — Трэба з высоток на Институцькой вполювать дэкилька «бэркутив» и э-э… — потеряв мысль, вопросительно взглянул на помощника. — … А заодно десяток тых, хто их штурмуе. Зрозумилы? — Эгэ ж, панэ комэндант, — переглянулись боевики. — Гарна задумка. — И шоб мэни ани чичирк! — подошел к ним вплотную Парубий. — Зробытэ и забулы. А шоб усэ було гаразд, за старшего з вамы пидэ пан Дэркач. Вы його знаетэ.