— Готовить, а потом мыть посуду? Фи! — Так и поверил! — Валентин дурашливо хохотнул. — Ну, посуду мыть, положим, никому неохота, вот только пельмени с ненавистью в душе не стряпают! А какой плов ты в тот раз приготовила! — Умничка, все ты правильно понял! — Изольда чмокнула его в щеку. — И в тот раз, и сегодня мне хотелось разбиться для тебя в лепешку. И во все другие дни, когда ты приходишь, когда мне до смерти хочется тебя видеть, и я сама себя не узнаю… — А когда-то и не хочется видеть? — спросил Валентин. — А когда-то и не хочется! — Изольда по-кошачьи погладила его по руке. — Должна сказать, что характер у меня предурной. Иногда я бываю невыносима и сама это понимаю. В такие дни я не хочу тебя видеть. — Например, вчера? — Вчера… Нет, вчера я… — Изольда запнулась и посмотрела Валентину в глаза с ласковым укором. Поглаживая ладошкой его руку, проговорила: — Валюш, я ведь среди людей живу, и у меня есть перед ними какие-то обязанности. Наконец, у меня есть работа. Не всегда я могу делать то, что хочу, и пока по-другому не получается. Валентин хотел что-то сказать, но Изольда закрыла ему рот ладошкой. — Ну все, все, хватит об этом! Сегодня у нас с тобой любовное свидание, и не будем выяснять отношения, тем более, что самое главное мы уже выяснили!.. Да, ведь ты хотел рассказать, что такое ужасное случилось два месяца назад!.. — Тебе название завода — «Орион» — о чем-нибудь говорит? — Название слышала. И что дальше? — А его директора, Орлинкова Андрея Никитича, случайно не знала? Ни один мускул не дрогнул на лице Изольды. — Случайно — нет. Орлинков? — поморщила бровки. — Вообще-то я где-то слышала эту фамилию. — Он жил вон там, недалеко от тебя, за детским комбинатом. Его убили не так давно. — Ужас… И кто его убил? — Пока неизвестно. В тот вечер, когда это случилось, я был в его квартире, то есть пришел часа через два после убийства… Там у них в ванной комнате такой же шкафчик висит, как у тебя. — Этот Орлинков тебе кем-то приходился? — Мы с Андреем однокурсники. Он пригласил меня на свой завод, предложил хорошую работу, и мы должны были встретиться у него дома, чтобы все обсудить. Но мой поезд опоздал. И в прямом, и в переносном смысле. — Как это все ужасно! — прошептала Изольда, — Но ведь ты и раньше видел мой шкафчик. Что случилось сегодня? Ты посмотрел бы на себя, когда вышел из ванной! — Раньше я почему-то не обращал на твой шкафчик внимания, а сейчас будто в первый раз увидел, и вспомнился тот страшный вечер… — сходу начал он импровизировать. — Со мной такое бывает. — Со мной тоже, — призналась Изольда. — Но все-таки я не понимаю… Валентин почувствовал, что больше не в состоянии врать. — Извини, не то говорю… Вчера еще надо было сказать, сразу… Не решился… — он перевел дыхание, — Когда ты надела дубленку и потом спускалась по лестнице, а я стоял у окна на площадке и смотрел на тебя… Оказывается, я тебя уже видел раньше… Щеки Изольды покрылись румянцем, глаза нехорошо сощурились. — Где же ты меня видел? — Вон в том красивом доме за детским комбинатом, — он кивнул в сторону окна. — В тот самый вечер, когда убили Орлинкова. В их подъезде. Изольда удивленно оглянулась: — В том доме? Но я не уверена, что когда-нибудь заходила в него. Вернее, уверена, что не заходила. — Но я тебя видел… — Интересно, что я там делала? — Спускалась по лестнице. — А ты подымался навстречу? — Да. — И уверен, что это была я? — Или точная твоя копия. — Значит, это была моя копия. Но точно не я, — снисходительно улыбнулась Изольда, и вдруг закусила губу, прихмурила брови: — Два месяца назад? Какое это было число? — Двадцать первое ноября. Как раз в тот вечер, около восьми, я и приехал в Екатеринбург. Ошибка исключена: я твою родинку не спутаю ни с какой другой! И глаза были твои, и нос… — Валентин запнулся, устыдившись своей откровенной лжи. Выражение лица Изольды сделалось еще более жестким, глаза превратились в узкие щелочки: — Ты был с ними?.. С этими ублюдками?.. — выскочив из-за стола, она нависла над Валентином, испепеляя его взглядом. А он обалдело моргал, в свою очередь ничего не понимая. — Погоди! С какими ублюдками? Я был один!.. То есть не я… Ты спускалась по лестнице с третьего этажа… — Я не спускалась ни по какой лестнице! — раздельно проговорила Изольда, пристукивая казанками по столу в такт словам. — Я в это время спала на какой-то мерзкой продавленной кушетке. — В том доме? — кивок в сторону окна. — Не знаю, в каком доме. Я весь день спала. Меня опоили каким-то наркотиком. — Опоили наркотиком? — вскричал Валентин и, опрокинув табуретку, тоже выскочил из-за стола. — Как? Где?.. Некоторое время они вглядывались друг другу в глаза — недоверчиво, испытующе и растерянно. — Тебя не было с ними… — словно облегченный вздох сорвался с губ Изольды и в следующий миг из глаз ее в три ручья брызнули слезы. — Не было… — пролепетал Валентин. — Конечно, не… Изольда с громким плачем убежала в комнату, там упала ничком на диван-кровать и забила руками по коврику, которым он был застелен. Истерика продолжалась долго, не меньше получаса. Все это время Изольда проплакала, никак не реагируя ни на слова, ни на осторожные ласковые прикосновения Валентина. Но в конце концов она все же притихла, а еще через какое-то время взглянула на Валентина мокрыми распухшими глазами, спросила с сильным прононсом: — Тебя ведь с ними не было? Валентин ожесточенно стукнул себя в грудь кулаком: — Да ей-Богу же!.. Конечно, нет! Я даже не знаю, о ком ты говоришь! — Тогда как ты мог меня видеть? — Я все объясню… — Но тебя правда не было с этими мерзавцами? — О ком ты говоришь? Какие мерзавцы? Я весь вечер был у Орлинковых, никуда не выходил из их квартиры. — Тогда где ты меня видел? — Я не видел тебя! — раскаянно признался Валентин. — А очень похожую на тебя женщину, в бежевой дубленке, в такой же как у тебя шапочке и с родинкой на щеке видела соседка Орлинковых… Понимаешь, у Андрея… у Андрея Орлинкова на его письменном столе оказалось письмо от некоей Дины, а на полу, рядом с пистолетом, валялся платочек. И эта женщина, которую соседка встретила на лестнице… — И ты мог подумать, что я способна убить человека? — спросила Изольда. — Нет-нет!.. — пристыженно замотал Валентин головой. — Но кто-то может и подумать: ведь все приметы совпадают. Расследование ведет очень опытный сыщик, он тебя в два счета вычислит и спросит, где ты была вечером двадцать первого ноября прошлого года. Что ты ему скажешь?.. Давай вместе подумаем. — Подожди, я, видно, совсем тупая — ну ничего не могу понять! Объясни все путем. Только сначала я приведу себя в божеский вид, — и вышла из комнаты. Наведя «марафет», она выслушала Валентина, а затем рассказала, что с ней случилось в тот злополучный день. Она была на работе, когда ее позвали к телефону. Женщина, назвавшаяся женой человека, которому Изольда частным образом делала лечебный массаж, сообщила, что ее мужу неожиданно понадобилось лететь в Японию, и он просит Изольду как можно скорее подъехать к нему и провести последний сеанс массажа. Разумеется, сказала женщина, услуга будет оплачена соответствующе. Машина уже выслана. Раздумывать было некогда, Изольда договорилась с заведующей о подмене, оделась и выскочила из поликлиники. Ее тут же окликнули, она уселась рядом с водителем, машина тронулась и… — …Кто-то из сидевших позади меня прижал к моему лицу тряпку, смоченную какой-то наркотической гадостью. Очнулась я в чужой постели. Голова раскалывалась, дико хотелось пить. Увидела на стуле возле изголовья стакан с водой и выпила не раздумывая все до капли. Закрыла глаза и опять уснула. Проснулась уже дома, под утро. — Кто в машине был, кроме шофера? — спросил Валентин. — Какая-то пара. Сидели в обнимку, поэтому я не стала пялить на них глаза. Женщина, кажется, была в темных очках. — А водителя помнишь? — Когда я садилась в машину, он курил, отвернувшись к окну. По-моему, он и поехал, глядя не вперед, а в боковое окно. И ворот его куртки был поднят. Так что…