На привокзальной площади, возле ограждения в виде тяжелых чугунных цепей, в ожидании пассажиров стояли разномастные легковые машины. Валентин придержал шаг возле вишневой иномарки. Скучавший в ней брыластый боровичок с готовностью приоткрыл переднюю дверцу. Валентин погрузился в уютное нутро иномарки и почувствовал себя как бы в невесомости на мягком, почти неощутимом сиденье. — Оно что, пухом набито? — спросил у боровичка. Тот усмехнулся: — Не вспарывал, не знаю. Сошло бы и троллейбусом, багажа-то всего один небольшой чемодан, вмещавший все движимое имущество тридцатидвухлетнего холостяка. Однако в целях самоутверждения решил, что непременно следует подкатить к дому Андрея самым достойным образом. Увы, дома Андрея, то есть дома № 28, корпус 7 на улице Посадской не оказалось. Не то что именно седьмого корпуса, а вообще этого номера даже духу не было. — Может, где-нибудь во дворе? — предположил водитель иномарки. Однако елозить по темным дворам на своей машине он отказался, и Валентин, прихватив чемоданчик, отправился на поиски пропавшего дома пешком. Порядком поплутав среди сонмищ уныло-серых близнецов-пятиэтажек, он, наконец, увидел, далеко в стороне от улицы Посадской, воткнувшийся белыми башенками в чернильно-черное небо двенадцатиэтажный красавец-дом под номером 28, корпус 7, улица Посадская. * * * … Сердце будто сорвалось с цепи, когда за бронированной дверью квартиры послышались торопливые шаги. Вот дверь тяжело отворилась, и Валентин удивленно замер, увидев перед собою полноватую высокую женщину в длинном темно-зеленом, с золотой искрой, платье и уложенными в модную прическу блестящими каштановыми волосами. Напряженно улыбаясь, скрестив на груди руки, женщина отступила вглубь просторной прихожей. Валентин с трудом узнавал свою первую любовь. Неужели это она, Ида Зараменская, когда-то, не так уж давно, тоненькая, стройная, светловолосая? — Здравствуй, Ида… — выдавил он, наконец, и перешагнул через порог. Она порывисто шагнула навстречу и, обхватив надушенными ладонями его голову, поцеловала в щеку. — Здравствуй, здравствуй! А ты чего такой замороженный? Я что, сильно изменилась? — и, тяжело вздохнув, смущенно, со смешком призналась: — Жрать стала много последнее время. — Андрей дома? — спросил Валентин и, повесив пальто в шкаф, на позолоченный рожок, деловито поглядел на часы. Было без двадцати пяти девять. — А со мной тебе совсем уж неинтересно пообщаться? — Ида игриво взглянула ему в глаза. — Нет, почему? — улыбнулся Валентин, с усилием преодолевая неловкость. — Просто… — Я сама только вошла в дверь. Готовимся к юбилею: нашей фирме через неделю стукнет три года… — Солидный возраст. — А что ты думаешь, в наше время год идет за три, как на войне, — и показала кивком на одну из выходивших в прихожую дверей: — Проходи вон туда, в гостиную, а я сейчас… Но не успел он сделать и двух шагов в указанном направлении, как Ида окликнула его из дверей кухни: — Валь, ну-ка погляди на меня! Он обернулся. Долгий оценивающий взгляд. Дрожащая улыбка. — Неплохо смотришься! Я тебя как-нибудь потом сама подстригу — все бабешки выпадут в осадок! Четверть часа спустя они сидели в гостиной за столиком из темного дымчатого стекла, пили из маленьких рюмок коньяк и закусывали копченой рыбкой. — Как тебе показался Екатеринбург? — спросила Ида. — Ты его, наверное, не узнал? — Еще не успел как следует разглядеть, — честно признался Валентин. — Только вот улица ваша Посадская… Не знаешь, как фамилия у архитектора, который планировал ее застройку? Ида понимающе улыбнулась: — Заезжать надо было со стороны улицы Ясной. — Я так и подумал, когда вас нашел, — улыбнулся в ответ Валентин. Слегка разомлев после второй рюмки, Ида закурила и пустилась в воспоминания: — Валька, какой ты был робкий! А я все ждала, когда ты меня поцелуешь. В конце концов, набрался храбрости. Господи, какой это был невинный поцелуй! Никто меня больше так не целовал… Она не ответила на тот его невинный поцелуй. Вернее, ответила убийственными словами: «Пожалуйста, больше не надо!..» Затем состоялось запоздалое, никому не нужное объяснение. Она сказала, что не верит в его чувства да и в собственных еще не разобралась. «Может, нам лучше пока не встречаться? Если сможем обойтись друг без друга — значит, нет никакой любви». — И ты даже не попытался переубедить меня, — попеняла ему сейчас Ида. — Легко отказался от меня. Значит, я не так уж была дорога тебе… Хоть бы теперь-то не лукавила. Отказаться можно от того, что тебе принадлежит: уже вскоре он случайно увидел, как Ида и Андрей выходили из кинотеатра, держась за руки и весело переговариваясь. — Не будем искать виноватого, — сказал он. — Да, пожалуй, не стоит, — задумчиво покивала Ида. — Лучше расскажи, как ты жил эти годы, чем занимался, почему не сделал карьеры, и почему один. Или у тебя где-то есть семья? Валентин с приклеенной улыбкой медленно повел головой из стороны в сторону и промолчал. — Неужели не встретил ни одной приличной женщины? Никогда не поверю! — Ты не в курсе, зачем я Андрею вдруг понадобился? — спросил Валентин, проигнорировав ее вопросы. — Об этом ты у него самого поинтересуйся, — сказала Ида. — Впрочем, могу сказать, что он о тебе хорошего мнения как о специалисте. Валентин недоверчиво усмехнулся. — Мы не общались по работе. Один раз, правда, я показал ему кой-какие свои почеркушки. — Не нашли общего языка? — По-моему, он и не искал. Не знаю, с чего ему вздумалось приглашать меня на свой завод. Учитывая привходящие обстоятельства… Ида ожгла его взглядом: — Ты имеешь ввиду… меня? Столько лет прошло. — Такое не забывается, — сказал Валентин. — Приятно слышать. Но это наше с тобой, а что касается Андрюши, то он и думать забыл о том, что ты… Что ты когда-то за мной ухаживал. Теперь он весь в делах… Но ты не ответил… — Это долгий разговор, — сказал Валентин. — Собственно, я не думал о карьере, просто работал. — И, кажется, поначалу у тебя что-то было вот тут, — Ида дотянулась рукой до его спины. — Крылышки были. Судя по тому, что говорил о тебе Андрюша. — Мне тоже так казалось А, что теперь!.. — махнув рукой, Валентин опрокинув рюмку, в которой оставалось немного коньяка. — Извини… Ида снова наполнила рюмки. — Между прочим, Андрей обещал мне квартиру. Как думаешь, это реально в обозримом будущем? Откровенно сказать, мне уже вот так обрыдло общежитие, — он чиркнул пальцем по горлу. — Квартиру Андрей тебе устроит, — заверила его Ида. — Если обещал, то обязательно сделает. — Он сказал по телефону, что ключ от моей квартиры у него в кармане. — Тем более. — Завод большой? — Как сказать… Не «Уралмаш». Четыре цеха размещаются в одном здании. Один цех выпускает утюги, которые нисколько не хуже «тефалевских», а стоят раза в два дешевле, другой — вот такие штучки… — она встала, выдвинула из секции в «стенке» ящичек, что-то извлекла из него. Валентин увидел на ее раскрытой ладони миниатюрный, не больше спичечного коробка, со вкусом оформленный радиоприемник. Ида включила его, полилась дивная музыка. Звук был негромкий, но очень чистый и сочный. — Двенадцать диапазонов, — сказала Ида. — Одной батарейки хватает на три месяца непрерывной работы, — она победно улыбнулась. — Пока идут на экспорт. В ближнее зарубежье… И утюги тоже. — Поди и зарплата выплачивается? — спросил Валентин. — С этого года вошли в график. — Больно уж все хорошо! — Если бы, — с неожиданной грустинкой в голосе проговорила Ида. — Слишком хорошо никогда не бывает. Месяц назад какие-то подонки покалечили главного технолога Мишу Ионина. До сих пор не приходит в сознание. Андрюша ужасно переживает, они ведь понимали друг друга с полуслова и вообще… Даже название завода составили из своих фамилий: Ор-Ион… Ор-линков, Ион-ин…