— Между прочим, ты мне в тот раз наврал. Сказал, будто посоветовал Карташову обратиться в прокуратуру. А на самом деле отослал его к Лазутину, который… — Я уже говорил тебе, что не отсылал к Лазутину Карташова, — Олег поймал под одеялом ее руку, но Гела тут же высвободилась. — Который в силу своей порядочности в тот же день побежал… Побежал что-то вынюхивать… — Ты, оказывается, и впрямь знаешь больше моего! — продолжал удивляться Олег и встретился с холодным, отчужденным взглядом Гелы. — Между прочим, я был совершенно уверен, что Филипп не возьмется за это дело. — Совсем заврался! — Гела соскочила с кровати, накинула халат и вышла на кухню. Немного погодя она вернулась с чашечкой кофе. — А мне? — спросил Олег; пока Гела варила кофе, он успел надеть брюки и рубашку и теперь сидел в кресле у маленького столика. — Перетопчешься, — не глядя на него, обронила Гела и присела поодаль на край кровати. Олег озадаченно поморгал. — Крутая ты однако! — Ты еще не знаешь, какая я, — прихлебывая кофе и не подымая глаз, буркнула Гела. — Наверное, — грустно покивал Олег. — Мне и в голову не могло прийти, что тебя так интересует мой сосед. Вы с ним знакомы, что ли? Гела мотнула головой, отбрасывая со лба волосы. — Причем тут это? — глаза ее полыхнули гневом. — Мне кажется, будет лучше, если ты сейчас уйдешь. Сделай это, пожалуйста! — Это что, первая наша ссора? — спросил Олег. — Непонятно, из-за чего… — Сделай это! Ну пожалуйста! — с надрывом повторила Гела громким шепотом и, швырнув чашку в угол, порывисто поднялась и выбежала из комнаты. Чашка осталась цела, но кофе расплескался по ковру большой темной кляксой. Однако на другой день она сама позвонила Олегу в милицию и, словно бы ничего не случилось накануне, спросила, когда он освободится вечером. Олег ответил, что не раньше семи. Гела долго молчала, затем еле слышно обронила: — Жду… Весь этот вечер и ночь они провели в мире и согласии, и к разговору, во время которого пробежала между ними черная кошка, Гела вернулась только перед самым сном. — Лапонька, я позавчера была не права, — промурлыкала она заискивающим голоском, прижимаясь щекой к его плечу и поглаживая рукой по его груди. — Нарушила собственную заповедь и вмешалась в твои служебные дела. Но ты должен и меня понять: мне ужасно жалко Галку, хочется ей как-то помочь. Сегодня ее мужу на службу пришла вторая повестка из прокуратуры. А у него такая работа, что… Запросто могут уволить. И Галка… Она сейчас оформляется на стажировку во Францию… Ты понимаешь, чем это может для нее кончиться? — Понимаю, — сказал Олег. — Но ничем не могу помочь. — Да не прошу я тебя никому помогать специально! — жарким шепотом вскричала Гела. — На этот счет можешь успокоиться. Но если что-то случайно услышишь… От того же Карташова… — Что я от него могу услышать? — спросил Олег. — Кто ему что скажет? — Предположим, его тоже вызовут в прокуратуру. Там ему будут задавать вопросы, называть фамилии, кого он знал, с кем был связан… — Как фамилия Галкиного мужа? — спросил Олег. — Вообще-то Галка не поручала мне… — Гела замялась. — Ладно, не бери ничего в голову. Давай спать. — С Карташовым я, конечно, могу поговорить, но только, сама понимаешь… — Олежка, я в самом деле зверски спать хочу! — взмолилась Гела, поворачиваясь к нему спиной. — Спокойной ночи! И совсем сонным голосом пробормотала: — Мне сегодня ужасно хорошо было с тобой!.. Ужасно!.. — Мне тоже, — сказал Олег. — Спокойной ночи, солнышко!.. 30. Сдобные булочки на обед Подробно расспросив Валентина о том, как он очутился в Екатеринбурге, как был обнаружили труп Андрея Орлинкова и как на сороковой день они с Идой Орлинковой пришли к заключению, что Андрея убили, Брянцев перевел разговор на Иконникова. Валентин рассказал о торском периоде жизни бывшего соседа, включая эпопею с уникальным измерительным агрегатом, который купили за большие деньги в Германии и во время транспортировки ухитрились повредить так, что фирма отказалась производить гарантийный ремонт. Иконников полностью разобрал его, провозился около месяца, а когда снова собрал, агрегат показал точность даже несколько выше той, что была гарантирована фирмой. — Очень интересно! — протянул Брянцев. — Представляю, как дорожили этим умельцем в Торске. Валентин скептически поморщился: — Дорожат у нас, как же… — И сколько он зарабатывал? Валентин передернул плечами: — Я к нему в карман не заглядывал… Питался он скромно, из добрых вещей у него была только кожаная куртка и еще кроссовки-«саламандры» китайского производства. Может, на книжку что-то откладывал, но я его книжку не видел. — На стороне подрабатывал? — Не знаю. В юстировочной, правда, частенько засиживался допоздна, но чем он там занимался… — Валентин потер пальцами лоб, и тут выяснилось, что в памяти у него сохранилось гораздо больше информации, чем он предполагал до сего момента. — Упоминал Паша про какие-то хитрые электронные микросхемы… Кажется, японские. Напыление там было в несколько тончайших слоев. И он будто бы нашел способ снимать эти слои, так, что каждый следующий слой оставался в целости и становился доступным для детального изучения. Это, конечно, не для завода он делал. — Кто-нибудь приходил к нему? — Не помню такого. Разве что женщина… Любаша… — У них были близкие отношениях? — Да. Все эти годы встречались. — Дети были? — У Любаши была дочка. Я ни разу не видел ее, но мне казалось, что Иконников к ней относился хорошо. Звал Анюткой, коньки фигурные ей сделал… — и Валентин рассказал, как Иконников скопировал «чемпионские» коньки и как затем усовершенствовал их. — Правда, чемпионки из Анютки не вышло. — Где она сейчас? — Не знаю. Иконников сказал, что из спорта она ушла. Я так понял. — Вы на «Орионе» встречали кого-нибудь из земляков, кроме Иконникова? — Да, пожалуй, нет… Я же на заводе всего ничего… — Вашего первого здешнего соседа отселили по вашей просьбе? — неожиданно спросил Брянцев. — Он ведь сильно пил? — Да, беспокойный был, — кивнул Валентин. — Но я не просил его отселять, хотя мысль такая была. — Миронов спокойный? — И спокойный, и вообще мало бывает дома. Такая у него работа. — Откуда он к вам перебрался? — С третьего этажа. Не знаю, почему его перевели. — Он что-нибудь говорил по этому поводу? — Да нет. Меня в комнате не было, когда он принес вещи, и потом два дня я его не видел. — К делу Орлинкова проявляет интерес? — Вчера первый раз поинтересовался. — О чем конкретно спрашивал? — Ну, дескать, что там прокурорский следователь с Лазутиным поделывают, вышли на убийцу или нет? — А вы что ответили? — Сказал, что не в курсе. Но он еще спросил, вызывали меня на допрос или нет. — Не припомните дословно? — А так и спросил: «В прокуратуру тебя, дескать, вызывали ведь ты с Орлинковым был близко знаком». — «Нет, сказал я, не вызывали». — А про Орлинкову спрашивал?