— А, теперь понял. Нормальная жизнь была, пока эти ваши старшие не нагрянули. — А я слышал, что там, где нет старших, творится только хаос и разруха. Разумные не способны нормально существовать без контроля со стороны старших. — Способны и прекрасно с этим справляются. Да и с роем мы разберёмся со временем. Это поначалу враг был для всех в диковинку. — Значит, они врут нам. Я так и знал! — воскликнул рыжий, подскочил с чурки и стукнул кулаком по столу. — Сядь, Грэм! — Усатый успокаивающе положил руку на плечо рыжему. — Не с того мы разговор начали. После этого владелец топора встал, протянул руку мне, затем Мэнди, и представился сам и представил своих товарищей. Его звали почти на русский манер Борисом, но с ударением на «о». Рыжий оказался Грэмом, а худой — Кольмом. Мы с эльфом тоже представились. После знакомства Борис продолжил: — Вам очень повезло, путники. Не знаю, правда ли то, что вы рассказали, или нет, но знайте — мы противники старших. Нам не нравятся их порядки, и мы не верим им, поэтому мы рады встрече с вами и поможем чем сможем. Но знайте — таких, как мы, на континенте меньшинство. Большинство верят тому, что нам говорят, и безропотно подчиняются. — А как вам удалось укрыться от них? Мы думали, что весь континент кишит тварями. — Нам не удалось. Да, мы против существующего порядка, но ничего сделать не можем. Тварей меньше, чем нас, но они сильнее и их много. Их нет в посёлке, но они приходят каждый месяц за данью. Каждый раз они забирают часть пойманной нами рыбы и дичи, когда поспевает урожай, мы отдаём половину. Но самое главное… Вы заметили, что у нас нет стариков? — Да, но мы думали, что они просто куда-то отошли… — Нет. Дело в другом. У нас нет никого старше сорока лет. На прошлой неделе они забрали Стрига. Если всё пойдёт хорошо, то в этом году у нас они больше никого не заберут. Но бывало по-разному. Иногда им не хватает тех, кого они забирают, тогда они берут сверх обычного. Могут и десяток человек за раз забрать. Это при том, что посёлок у нас маленький. Но совсем вымирать не дают. Мы ведь для них как скот — выращивают нас, дают размножаться, а потом в расход. — Зачем им разумные? — Они едят нас. — Они что, не могут питаться нормальной едой? Зачем тогда забирают у вас рыбу и дичь? — Они могут есть что угодно, но хотя бы пару раз в год им нужно съедать разумное существо, иначе у них начинаются какие-то проблемы со здоровьем. Мы для них сродни лекарству. А еду они забирают не только для себя, но и увозят в другие посёлки, в которых жители занимаются ремёслами или добычей руды. — И что, так на всём Марионе? Вскоре мы выяснили, что да. По крайней мере, если верить этим людям. Ещё мы выяснили, что на континенте существует множество гнёзд, которые, как правило, живут мирно друг с другом, но иногда, когда не хватает еды, могут нападать друг на друга. Себя арахниды здесь называют старшими, а других разумных — младшими. Даже здесь без оголтелого расизма не обошлось! У каждого гнезда есть множество посёлков, подобных этому, которые населяет лишь один вид разумных существ. Свободное перемещение младших между посёлками строго запрещено, поэтому какую бы легенду мы не выдумали, она бы не выдержала испытания. Мы могли быть лишь беглыми — сбежавшими от гнёта арахнидов разумными. Между посёлками, то бишь фермами, как бы это ни звучало цинично, перемещались только арахниды и выполняли функции полиции, армии и транспортной службы. Они строго карали попытки разумных совершить побег из своих посёлков. Существовали специальные твари, что таились в лесах и подобно паукам могли ощутить малейшую вибрацию почвы своими лапами. Их навык действовал на несколько километров. Размер эти твари имели крайне маленький, а потому, обнаружив беглецов, не спешили ловить их, а сообщали собратьям. После этого из ближайшего гнезда отправлялась группа исчадий и попросту уничтожала нарушителей закона. Почему мы не нарвались ни на одну подобную тварь, было пока не ясно. Возможно, арахниды просто не ожидали, что кто-то будет передвигаться по пустынным горам, а потому не отправили туда живые детекторы. Но дальше двигаться нам придётся по населённой местности, а значит, столкновения с неприятелем не избежать. Не самые вдохновляющие новости. С самого начала наш план трещит по швам. Да и высадись мы большим отрядом, это помогло бы слабо. Даже на Хаоне, который твари только пытаются прибрать к рукам, им крайне трудно противостоять, а здесь их в разы больше и это их дом с живой сигнализацией и множеством таких существ, которых нам только предстоит увидеть. Хотя система контроля у арахнидов была всё же неидеальна. Местные умудрялись поддерживать связь с другими посёлками, привязывая послания к лапам птиц или находя такие маршруты, на которых был шанс проскочить мимо тварей. Познакомившись с местными реалиями, мы не стали задерживаться и отправились дальше, так как, оставаясь в посёлке, подвергали себя и местных излишнему риску. Твари могли нагрянуть в любой момент. Они прекрасно знали, сколько жителей в каком посёлке обитает, и даже помнили всех в лицо, поэтому сойти за местных у нас не выйдет. Жители посёлка же обязаны были сразу же сообщать о появлении чужих, ударяя молотом в специальный лежащий прямо на земле гонг. Вибрацию от удара должен почуять жук-сигнальщик, что находится неизвестно где, и передать информацию об этом другим арахнидам. Один удар — чужаки, два — хищные животные, три — пожар, четыре — наводнение, пять — другая беда. Всё предусмотрено. Получив всю интересующую информацию, мы решили не таиться и рассказать местным всё, как есть. Узнав, что мы собираемся покончить с жуками или хотя бы серьёзно их ослабить, деревенские воспылали к нам самыми тёплыми чувствами, предложили любую помощь. Когда мы наотрез отказались, сердобольные хозяева отпустили нас только после того, как сытно накормили обедом, да ещё и припасов с собой дали, а напоследок пожелали успехов в наших начинаниях и посоветовали избегать других посёлков. Следуя заветам аборигенов, мы потопали в сторону леса, в надежде не столкнуться по пути с кем-либо, у кого больше четырёх конечностей. Но уже к вечеру наши надежды были разбиты о маленького, но грозного врага. Арахнид был размером с собаку, имел восемь лап, покрытых огромными ворсинками, почти шерстью, и стоял прямо на нашем пути, на каменистом грунте с вытоптанной травой. Нарвались. Наверняка уже сообщил сотоварищам о нашем приближении, и скоро сюда пожалует кавалерия. В любом случае он нас заметил, поэтому Мэнди, не таясь, достал лук, натянул тетиву и подстрелил засранца. Затем он извлёк стрелу, я со злости пнул тельце врага, и мы пошли дальше. Странным было лишь то, почему же маленький гадёныш даже не пытался бежать. Хотя кто знает, какая у жуков иерархия. Насколько мы знали, большинство из них обладало разумом не более развитым, чем у обычных муравьёв. Голые инстинкты и ничего кроме. Спустя несколько минут на том месте, где мы прикончили арахнида, показалось два десятка исчадий, причём не обычных, а достаточно крупных. С одним таким я однажды встретился на побережье возле Чивуака. Опасные твари. Мы с Мэнди уже были на расстоянии пары километров оттуда, но благодаря тому, что лес был редким, а у нас имелся бинокль, смогли увидеть тварей. Они суетились вокруг убиенного сородича, но ничего больше не предпринимали. Спустя несколько мгновений они разделились на группы по двое и побежали в разные стороны. Одна из групп двигалась прямиком в нашу сторону. Очевидно, лишившись живого детектора, они решили прочесать местность в поисках нарушителей закона. Мы с эльфом изготовились к бою, так как бежать бессмысленно — носятся исчадия как реактивные, убежать не получится. Я уже собирался сплести простенькое заклинание, а Мэнди положил стрелу на тетиву, как я ощутил исходящий от посоха чёткий ментальный сигнал: «я жук, не стреляйте!». Посох повторял его вновь и вновь. Несмотря на чёткость полученной мысли, я не до конца понял, что сицилиус от меня хочет, но на всякий случай дал Мэнди знак не стрелять. Твари тем временем были уже в нескольких шагах возле нас. Если ничего не предпринять, то они легко сметут нас. Эльф вопросительно смотрел на меня, я отрицательно покачал головой. Спустя две секунды арахниды промчались мимо нас, как поезд мимо опоздавшего пассажира, только гудеть на прощание не стали, а лишь вертели во все стороны своими уродливыми головами. Когда противники удалились, Мэнди сказал: — Это что сейчас было? Не заметили? — Вряд ли. Один прямо на меня смотрел. Тут что-то другое. Дай немного времени. Я сел на корточки, взял в руки посох и попытался мысленно с ним переговорить. «Что произошло, почему нас не заметили?» «Я жук, я свой!» «Что это значит?» «Я жук, я свой!» Я пытался задать ещё несколько вопросов, но ответ каждый раз был одним и тем же. Да, с помощью артефактов и частой практики мы с разумным посохом стали лучше друг друга понимать, но до идеала было ещё далеко. Но я всё же понял, что мне хотел сказать сицилиус, осталось объяснить это Мэнди. — Думаю, что всё дело в артефакте, что поглощён посохом. Внутрь артефакта я из любопытства вставил орган, что добыл из одной твари. Мы с Оло всё гадали, какой эффект он может оказать. Видимо, посох как-то освоил навык использования органа и может маскировать нас с тобой или выдавать за арахнидов. — Если это действительно так, то это прекрасные новости! Это крайне облегчит нам дорогу. — Тогда в путь! После этой стычки до конца дня мы повстречали два посёлка. Один был населён эльфами, а второй тимурлинами. В обоих жители пасли скот и рыбачили. Мы не стали светиться и подходить близко, обойдя посёлки стороной. На ночлег выбрали место подальше от разумной жизни, в овраге, даже рискнули развести костёр. Эльф подстрелил зайца, так что у нас был вкуснейший ужин. На следующий день стычка с живым детектором повторилась с тем же результатом. Судя по всему, маленькие арахниды, как и поведали нам местные жители, ощущали наши шаги, вызывали подмогу, но благодаря посоху мы были для них не то невидимы, не то выглядели как арахниды, и это сбивало с толку маленьких созданий. Они не спешили спрятаться или убежать. Но мы с эльфом не питали особых надежд на то, что вечно сможем оставаться незаметными. У роя есть достаточно сообразительные особи, что рано или поздно догадаются о том, как противостоять неведомому противнику. Вполне возможно, что нас бы уже схватили, если бы Андрей во главе флота не атаковал побережье Хаона, Оло не жёг флот близ мариоских берегов, а Каварл не отправил войска за ущелья с целью захвата территорий роя. Это были отвлекающие манёвры, и они, как мне кажется, неплохо действовали. О том, что всё идёт по плану, я узнавал от Оло. У меня не было артефакта для связи, но пока у нас с мальчиком получалось держать ментальную связь, которая, впрочем, с каждым днём становилась всё хуже — слишком велико расстояние для связи посредством магии без использования специальных устройств. Ещё через несколько дней пути мы оказались возле небольшой гряды скал, возвышающихся в лесу скалы. Выглядели они здесь несколько инородно, так как двигались мы по равнине, где даже холмов не было. Мой внутренний компас, что раньше указывал мне направление к обиталищу Голоса, здесь начал сбоить, а спустя некоторое время я понял, что он указывает вверх. Задрав голову, я сказал эльфу: — Похоже, мы пришли. Глава 28 Саян. Ответы. Не люблю я покидать нормальную твёрдую и ровную поверхность земли. Не нравится мне плавать, хотя худо-бедно я и научился это делать, но карабкаться по скалам для меня и вовсе мучение, тем более здесь они ещё более отвесные, чем были на побережье. Даже у Мэнди при подъёме возникали трудности, а он был гораздо более ловким и лёгким, чем я. Это поначалу, прибыв в этот мир, я сильно исхудал. Сейчас же напротив, я окреп, а учитывая то, что рост у меня был немаленький, весил я не меньше центнера. Не самое хорошее подспорье при подъёме в гору. Зато если сорвусь и полечу вниз, оно сыграет… Хотя нет, не сыграет. Ускорение свободного падения одинаково для всех. Несмотря на все трудности, сбитые и исцарапанные пальцы, содранные ногти, каменную крошку в сапогах, носу, рту и даже глазах, сантиметр за сантиметром мы преодолевали подъём. Я дважды сорвался, но оба раза меня спасала надёжно закреплённая эльфом с помощью кольев верёвка, и я отделывался лишь ушибами и ссадинами. Жаль, что заклинания левитации по какой-то причине не существовало. По крайней мере, мы с Оло ничего подобного не знали, а то так бы фьють, и мы уже наверху. Красота! Но реальность была несколько суровее, и на подъём у нас ушёл почти полный день. А ведь если Голос не прибьёт нас, то нам ещё предстоит как-то спуститься! Наконец мы оказались на вершине. Здесь было своего рода плато, и мы смогли идти спокойно, не боясь переломать ноги или улететь вниз. Когда мы шли по поверхности плато, в какой-то момент мои шаги стали гулкими и звонкими, будто бы я шёл по тонкой металлической перегородке. Я наклонился, принялся руками сметать мелкие камни, пыль и песок с поверхности и, приложив достаточные усилия по расчистке, достойные звания дворника года, обнаружил самый настоящий металлический люк с ручкой. Пришли мы сюда не ради увеселительной прогулки, а с определённой целью, поэтому не стали препираться или задумываться, а сразу потянули за ручку. Со скрипом люк открылся, за ним была темнота, пышущая сырым и кисловатым воздухом. Вниз вела вертикальная лестница. Проверив древние ступени на прочность, я стал спускаться вниз. Пока лез я, а следом за мной и Мэнди, глаза успели немного привыкнуть ко мраку, так что даже не пришлось создавать светляка. После спуска мы оказались прямо в неглубокой луже с мутной водой. Откуда-то сверху размеренно капали капли воды, будто из неисправного крана, и булькали, ударяясь о поверхность воды. Не успели мы опомниться, как на нас со всех сторон налетели батальоны кровососущих гадов. Пришлось применить специальное заклинание, что я придумал не так давно, которое отгоняло зловредных насекомых. Разобравшись с неудобствами, мы зашагали вперёд. Помещение оказалось не таким уж тёмным, как нам казалось поначалу. Кое-где сверху просачивались лучи света, которые, отражаясь от пола и стен, давали вполне сносное освещение. Помещение оказалось просторным коридором с каменными стенами, украшенными различными узорами. Из коридора было несколько входов в комнаты, что были по большей части пустыми. В некоторых были целые горы грязи или рухнувших камней, одна была полностью покрыта плесенью, почти везде на полу были лужи, присмотревшись, я увидел полчища комариных детей. Вот откуда они здесь берутся. Мы осторожно шли по коридору. Спустя какое-то время, словно удар молота по гонгу, в мою голову ворвались чужие мысли. «Убей. Убей комара. Убей.» — Похоже, мы по адресу пришли, — сказал я. Судя по сморщенной физиономии, Мэнди тоже его слышит, и для него мысль также неприятна. «Убей. Убей. Убей комара!» Голос не унимался. Пришлось несколько раз хлопнуть в ладоши, превращая летающих насекомых в мокрые пятна. «Молодец. Идите ко мне.» Мы пошли. В конце коридора располагался в ход в самую крупную комнату в комплексе. Внутри, в конце помещения, располагалось три прозрачных цилиндра в человеческий рост, у которых будто бы отсекли четвёртую часть поверхности, оставив проход. К цилиндрам тянулись бесчисленные трубки и провода, а внутри них находились бесформенные куски плоти, кровоточащие и исторгающие смрадные запах. Покрыты куски плоти были бесчисленными полчищами комаров. Рядом с ними возвышались целые сугробы из мёртвых тел насекомых, внутри которых копошилась какая-то живность. В помещении было несколько колонн, покрытых различными тумблерами, мигающими красными лампочками, свисающими проводами. Вдоль стен располагались огромные прозрачные резервуары с жидкостями различных цветов, почти пустые. От всего оборудования в пол тянулись провода, шланги и трубы. После того, как мы осмотрелись, из одного из ящиков раздался скрип, сменившийся писком, а затем каким-то грохотом, и лишь спустя минуту мы услышали неприятный каркающий голос, что становился то высоким, то низким, то мужским, то женским, то детским, то взрослым, то старческим, постоянно прерывался и трещал, будто плохо настроенный радиоприёмник.