«Меня вновь везут во дворец, – подумала я с грустью, – однако на этот раз не по моей воле. И теперь я уж точно не предвкушаю ничего хорошего». * * * Пустая комната. Завтрак, обедня и ужин почти по расписанию. Охрана у дверей, будто я опасная преступница, способная на побег. Уже шестой день ко мне никто не заходил. Поручений от гофмейстрины или Марии Павловны я тоже не получала, а сад был доступен мне лишь через окно. Да и признаюсь, я не особо хотела смотреть на него. Лица придворных, что счастливые бегали по его аллеям, напоминали о том, чего у меня уже никогда не будет – спокойствия. Наивно было предполагать, что все закончится моим пожизненным заточением в комнате. По стеклам стекали крупные дождевые капли, которые с глухим стуком приземлялись на плотные оконные рамы в такт моим слезам. Должно быть Жуковским было еще хуже. Вероятно, их тоже держали под арестом, и она еще даже не знали, что стало с их вторым сыном. А мой отец? Что же будет с ним, когда он узнает по какой причине меня взяли под стражу? Нет, я ни на секунду, не жалела о, том, что заработала эти деньги для него, ведь они сохранили ему жизнь в тот момент, когда к нам заявились кредиторы. Однако я уже достаточно давно перестала грезить об идеальном мире, а потому надеяться на то, что до отца не дойдут позорные слухи о моем прошлом, было бессмысленно. Но если с ошибками прошлого еще можно было смириться, то вот с исчезновением Александра, который в те минуты был мне жизненно необходим, никак. Моя надежда. Мой луч света в этом кромешном аду. Мой Александр, который всегда спасал меня. Александр, которому не нужны были доспехи, чтобы быть рыцарем. Мой герой и покровитель. Мой самый большой чудотворец и благодетель. Он просто исчез. В ту минуту, когда так нужен был мне и Жуковским. Он был единственным, кто мог помочь! Но почему? Почему он не пришел, как делал это обычно, когда мне было плохо? Когда, казалось, будущего больше нет. Александр не отвечал на мои письма с просьбами о помощи. Может ему и вовсе не передавали их, а может он просто не считал нужным помогать мне. При этом я чувствовала, что причина кроется вовсе не в его скорби по матушке или в его занятости. Здесь было нечто иное. И мысль о том, что я ничего о нем не знаю, тревожила меня не меньше собственной неопределенности. Я была опустошена. И сидя в полном одиночестве, взаперти, как молодой волк в поисках стаи, но наткнувшийся на свирепых охотников, мне не оставалось ничего, кроме как рассматривать потолочные балки и ждать. Ждать, когда настанет час самого несправедливого суда. Как бы я ни старалась заставить себя сдержать рыдания, слезы все равно градом лились на подоконник, заливая его не хуже июльского ливня. Как на зло в этот момент в дверь комнаты постучали. Я немедля соскочила со своего теплого, но безумно тоскливого места и, прикрывая шелковым платком глаза, крикнула: – Войдите. Охрана с шумом распахнула дверь. Я ожидала увидеть кого угодно: мадам Анмут, Эдварда, кого-то из фрейлин, даже Александр был бы более ожидаемым гостем, чем тот, кого я увидела. Передо мной предстал Константин. Внутри все сжалось от страха, предвещающего тяжелый и долгий разговор. Говорить с ним я и раньше не горела желанием. Привычное обаяние Константина сменилось на излишнюю и не свойственную ему серьезность. Высокий, темноволосый и очень задумчивый стоял передо мной мужчина. Я поклонилась. Хотя уже все равно не видела в этом смысла. Он продолжал оценивающе смотреть на меня, будто решал у себя в голове мою судьбу, а затем все же соблаговолил поклониться. – Ваше Высочество, очень неожиданно видеть вас здесь, – хмыкнула я саркастично, – какова же цель вашего визита? К моему удивлению, мой, казалось бы, обычный вопрос вернул Константину его привычно настроение. Он вновь повеселел, хотя причин для этого я не наблюдала. – Хочу поговорить о вашей судьбе, Анна Георгиевна, – очень внезапно и резко произнес он. – Ваше Высочество, при всем уважении, мне кажется, с моей судьбой уже все решено, – ответила я с иронией. – Только не тогда, когда вы говорите с сыном Императора. Я хочу, чтобы у такой прекрасной танцовщицы и не менее способной фрейлины был шанс на нормальную жизнь, – произнес он с присущей ему издевкой. Было видно, что он изо всех сил старался контролировать свои лицевые мышцы, лишь бы не улыбнуться. Для него это была игра в доброго государя. Когда до меня дошел смысл сказанного, меня передернуло, казалось, и лицо изменилось до неузнаваемости. «Не может быть, чтобы все было так просто. Указ о моей ссылке или приказ на арест уже наверняка лежит у него на столе!» – Константин Николаевич, неужели вы правда способны помочь мне?! – Анна, вы замечательная девушка, и я уверен, в большинстве случаев Вас порочно оклеветали. А все что произошло с вами в доме той женщины, лишь недоразумение. Услышав, что речь идет о Фане, я не преминула возможностью, поинтересоваться и о ее судьбе. – А что же будет с ее борделем? Да и с ней самой?! – спросила я, предусмотрительно не говоря, что, вероятно, Фаня уже очень давно покинула Империю. Константин ничуть не изменился в лице, но все же ответил: – Ей, к несчастью, удалось сбежать. Но если она вернется в П, женщину ждет справедливый суд. Она совершила ошибку, заставила вас работать в своем развратном заведении, подставив под удар вашу репутацию и так долго скрывая вас от меня. НавернякавВас шантажировали. – Нет, – ехидно хмыкнула я, – никто меня шантажировал. – И здесь нет ее вины, я сама выбрала этот путь. Так что если будете судить ее, то и меня судите, или отправляйте в ссылку, как и собирались, – луч надежды снова погас. – Я ожидал подобной реакции, – неожиданно сообщил мужчина, помедлив, он продолжил – поэтому у меня есть к вам предложение. – Говорите, – со вздохом произнесла я, – но я не уверена, что смогу выполнить то, о чем вы попросите, как вы знаете, богатств у меня нет, да и лицо у меня сейчас не то, чтобы товарного вида, – съязвила я. Константин помолчал, а затем неспешно начал повествование: – Мы танцевали с вами на первом вашем балу. Тогда я не разглядел в Вас удивительной грации танцовщицу, но то, что вы делали на сцене перед толпой зрителей. Право, покорило меня. Я потратил уйму денег и сил, чтобы наконец найти вас. А потому, я считаю, что имею право на вас. Меня передернуло. В каком смысле право на меня? Я не вещь с рынка, я прежде всего человек. – Так в чем собственно предложение? Станцевать вам еще раз перед отъездом? – случайно вырвалось у меня. Константин ухмыльнулся, точно также, как делал его брат, когда нарывался на мою колкость. Я снова увидела в нем Александра. – Нет, мое предложение в другом, – вернул меня в реальность более басистый голос Константина, – Император не одобряет вашего присутствия во дворце, но я могу договориться с ним о чем угодно, если вы окажете мне услугу. – Да какую же, черт возьми?! – не выдержала я. – Отдайтесь мне, – сказал он равнодушно, и нахально облокотился о дверной косяк. А похлопала глазами, глядя на него как на полоумного. Наверное, из-за того, что мне уже нечего было терять, я резко осмелела и, указав ему на дверь, с холодной интонацией Марии Павловны, произнесла: – Вы должны покинуть эту комнату. – Вы это серьезно? – прошептал он удивленно. – Вполне, – ответила я грубо. – Вазговор закончен. Я буду ждать суда. – Что ж, – Константин скрестил руки на груди, – тогда скоро вам придет еще и приглашение на казнь Жуковских. – Что? – мое сердце замерло и оборвалось. – Мятежников надо наказывать, Анна Георгиевна. Они замешаны в подрыве императорского кортежа в день похоронной процессии. К слову, они же покушались и на моего брата в феврале этого года. – Это ложь, – прошипела я, – они замечательные люди. – И замечательные преступники, – оборвал он меня ехидно. Повисло гнетущее молчание. Смириться и отдаться ему, при этом получив свободу и спасая, как минимум две жизни? Или все же ценнее сохранить свою гордость? – Если я соглашусь на это, вы пощадите Жуковских? – спросила я. – Думаю, Император не станет возражать если я его попрошу, – улыбнулся Константин. – Мне нужно время подумать, – ответила я. Не думаю, что он воспринял мои слова всерьез, ведь в его мире совершенно все женщины не имели способности мыслить. – Думайте, – он помедлил и продолжил: – Но не долго, потому что через две недели состоится первый бал после похорон ее Величества. Я намерен насладиться Вами после него. К горлу подступил рвотный рефлекс. Какой он омерзительный. – Я поняла вас, Константин Николаевич, но учтите, что я не давала вам даже предварительного согласия, потому прошу общаться со мной подобающим образом, – я изо всех сил старалась не ударить мужчину, но в голосе отчетливо слышалась ненависть. – Подобающим бордельной проститутке образом? – ухмыльнулся он, а затем продолжил, – вы ведь согласитесь на это, потому что других вариантов у вас нет. А затем он, намеренно забыв поклониться, развернулся и вышел за дверь. Глава 32 Все бы отдала за возможность не выходить тогда на этот проклятый бал. Я не сомневалась в том, что фрейлины, знать и придворные съедят меня заживо одним лишь унизительным и насмешливым взором. И никакой Константин и Александр никогда не исправят моего положения, какое бы оправдание они мне ни придумали. Единственным положительным моментом данного мероприятия была необходимость явиться в маске. Разумеется, я не мечтала уйти с бала не рассекреченной, но в данном случае, косые взгляды встретили бы меня несколько позже, чем при первом появлении у входа в зал. Никаких шелков и мехов, я не надевала. К чему образ сияющей дивы, когда внутри я чувствую себя тлеющим пеплом? Из-под платья ненавязчиво высовывался практически выцветший бутон розы Александра. Но у меня не было ни сил, ни желания ее скрывать. Меня узнают в любом случае, и проклянут, и осудят. Шаркая ватными от бессилия ногами, я спускалась по мраморным ступенькам в парадный зал. Двери с грохотом распахнулись передо мной, и вот я оказалась в зале. Было очевидно, что распорядитель заметил мое появление, и тем не менее никак не отреагировал на него. Меня не представляли, не предлагали мне расположиться поудобнее в чей-нибудь веселой компании, на меня даже не смотрели. Но даже это стремительное падение, не причиняло мне такой боли, какую доставляло простое неведение. Жуковские, Фаня, Александр, что с ними, да и что будет со мной завтра? Я внимательно вгляделась в обезумившую и пьяную от собственной гордыни толпу. Все было ровно так, как и всегда. Словно я переживала один и тот же бал второй год подряд. Изменялось только мое восприятие этих мероприятий. Елена, Эдвард, Константин: вся дворцовая элита хаотично распределилась по залу, стараясь приветствовать всех гостей без исключения. Я механически искала среди гостей Александра. Выделить его: высокого, стройного обычно не составляло проблем. Но не в этот раз. Дважды внимательно осмотрев зал, я убедилась, в том, что его нет. – Позвольте, пригласить вас на танец, Ваше Благородие, – услышала я незнакомый голос, едва спустившись с лестницы.