– Сверху многое видится иначе, – говорю я и улыбаюсь. Она неуверенно улыбается в ответ, резко утратив всю свою агрессивность. – Ты сравниваешь меня с горой? Меня не так сложно покорить, Эни. – Неправда, – оспаривает она. – Сложно. Ты очень закрытый человек, Алан. – Это плохо? – уточняю я. – Это сбивает, – предельно честно отвечает Анна. – Что именно? – Я пока не поняла. – Она неуверенно пожимает плечами и задумчиво продолжает: – Но попробую объяснить… Ты пишешь книги, создавая на своих страницах кровожадных монстров, в которых не веришь, избегаешь общества людей и прямых ответов на конкретные вопросы. Постоянно говоришь загадками, никогда не повышаешь голос, заставляя собеседника слушать и вводя в транс размеренным спокойным тембром. Ты отлично готовишь, любишь дождь и покоряешь горные вершины в одиночку, совершенно не умеешь плавать и не пытаешься это изменить. Каждую пятницу ты ходишь на кладбище, чтобы положить на пустую могилу своей жены цветы, и часто говоришь о ней в настоящем времени, словно она все еще жива, хотя утверждаешь, что видел ее мертвой. Прервав длинный монолог, Анна отрывает лопатки от стены и медленно приближается к моему столу, задвигает поочередно ящики, присаживается на самый край столешницы. Долго и внимательно изучает мое лицо, размышляя о чем-то своем, а я жду, что она скажет дальше. – Ты знал, что у Мириам был любовник, но скрыл этот немаловажный факт от полиции, как и свои намерения развестись с женой. Ты намеренно лишил следствие подозреваемого с очевидным мотивом. Можешь объяснить почему? – Вот теперь она не размышляет, а задает конкретный вопрос. – По-моему, мы это уже обсуждали. Озвучь свои версии, Эни, – предлагаю я, удивляясь тому, как незаметно Анна вернулась к своей навязчивой идее. – Тебе известно, что произошло на самом деле, – смело утверждает Аннабель, пытливо наблюдая за моей реакцией, и с досадой хмурится, не разглядев ни одной подсказки. – Что, по-твоему, могло произойти? – задаю наводящий вопрос. – Мириам сбежала от тебя вместе со своим любовником. – Предварительно утопившись в бассейне? – скептически уточняю я. – Ты сам говорил, что она увлекалась дайвингом и часы проводила в бассейне, – с напором припоминает Анна. – У нее была возможность для тренировок по задержке дыхания. Я специально изучила вопрос и выяснила, что подготовленный дайвер может продержаться под водой больше десяти минут. Установленный рекорд – двадцать четыре минуты. Поэтому я считаю, что разыграть сцену с утоплением несложно, если правильно подгадать момент и все поминутно спланировать. Уверена, что погружение с задержкой дыхания не было для Мириам проблемой. Оставалось предварительно отключить камеры, создать обстановку для несчастного случая, убедить тебя в том, что она мертва, а после обеспечить пути отхода. Мириам знала, что ты не станешь нырять в воду, если будешь уверен, что твое геройство бессмысленно. Поэтому она постаралась достоверно сыграть роль утопленницы. И ты действительно поверил, запаниковал и вернулся в дом за телефоном, дав ей возможность бесследно исчезнуть. – А если бы телефон оказался при мне? – подвергаю сомнениям весьма любопытную версию Аннабель. – Или в состоянии аффекта я все-таки нырнул бы в бассейн? – Предугадать поведение другого человека вполне возможно, если досконально изучить режим его дня, привычки и особенности характера, – рассуждает Анна. – Риск есть, но будем считать, что Мириам повезло. – Повезло? – мрачно ухмыляюсь я. – Ладно, будем считать, что Мириам – адски везучая стерва, а я не в состоянии отличить труп от живого человека… – Алан, здесь я согласна с полицейскими, – перебив меня, уверенно заявляет Аннабель. – Констатировать смерть может только врач, а ты вполне мог ошибиться. Паника, страх, шок – все это могло затуманить твой разум. Интересно, кого она пытается в этом убедить? Меня или себя? Я знаю, что видел и чувствовал. Никакого аффекта не было. Ни паники, ни шока, ни злости. Только ледяная ярость, выкручивающая внутренности. Слепящая ярость, от которой темнело в глазах, но разум оставался чистым, как девственный лист еще не начатой новой рукописи. Эта ярость пробуждается во мне каждый раз, когда я проигрываю в схватке с собственной памятью и возвращаюсь в тот проклятый день, чтобы снова увидеть обнаженное тело в прозрачной воде, темные волосы, расползающиеся словно чернильные пятна, и раскинутые белые руки… – Сколько тебя не было? Несколько минут? – настойчиво продолжает Аннабель. – Этого хватило, чтобы выбраться из бассейна, убрать мокрые следы и скрыться туда, где Мириам поджидал сообщник. Почему бы ей просто не заткнуться? Зачем начинать сначала, если уже познал, какая тьма ждет в конце? Стиснув зубы, я с колоссальным трудом сдерживаю яростный порыв заткнуть ее самостоятельно. Вместо этого придвигаюсь максимально близко к Аннабель, задевая костяшками пальцев ее голое колено. Растерявшись от внезапного вторжения в зону комфорта, она неподвижно застывает, но не пытается отстраниться. – Зачем нужен такой сложный и рискованный план, Эни? – поддавшись вперед, вкрадчиво шепчу я. – Можно же просто развестись, сохранив собственную жизнь. – На этот вопрос может ответить только Мириам и тот, кто помог ей исчезнуть, – настороженно отзывается Анна. – Ты уже знаешь, кто он? Не так ли? – Протянув руку, я накрываю ее пальцы, нервно вцепившиеся в край столешницы. – Как и ты, Алан, – бормочет она, облизав пересохшие губы. – Они оба исчезли, в одно время. Твоя жена и Майлз Гриффин… Ты ничего не сказал полицейским, потому что хотел сам их найти. Может быть, не сразу, но ты догадался обо всем. «Если не готов разбиться, не ищи», – Анна снова прибегает к цитатам, уверенная, что разгадала зловещую тайну. – Эти слова действительно предназначались тебе. Мириам просила отпустить ее, но не учла, что страх разбиться – последнее, что чувствует альпинист, в одиночку покоривший Эверест. Скажи мне правду, Алан. Клянусь, что никто не узнает, даже если… – Даже «если»? – Я задумчиво улыбаюсь. – Даже если ты сделал что-то плохое… – наивно лепечет она. Удивительная Аннабель Одли. Я бы сказал – непостижимая. Неужели рассчитывает на чистосердечное признание или покаяние? Подняв свободную руку, я невесомо касаюсь ее лица, очерчивая пальцами линию высоких скул. – Прекрати мямлить, Эни. Ты давно не ребенок. – Мой голос звучит мягко, без малейшего укора. – Говори прямо. Ты спрашиваешь меня, убил ли я их, когда нашел? – Да, – кивает она, неотрывно глядя в мои глаза. – Какой ответ тебе хотелось бы услышать? – снова увиливаю я, намеренно провоцируя Анну. – Прекрати мучить меня, Алан. – Она предсказуемо вспыхивает. В потемневших синих радужках намечается шторм, который в следующую секунду всей мощью обрушивается на меня. – Мне нужна правда! Любая, черт бы тебя побрал, – с шипением выдыхает Анна. – Зачем, Эни? – поддев пальцами ее подбородок, все так же миролюбиво уточняю я. Мелкая дрожь проходит по хрупким женским плечам, губы бледнеют от нервного напряжения. – Что значит – зачем? – В приглушенном голосе клокочет негодование. – Это простой вопрос. – Опустив ладонь на беззащитное горло, я ощущаю бешено бьющийся под моими пальцами пульс. Она безумно напугана, но не отступит. – Зачем ты хочешь знать, убил ли я Мириам и ее любовника или нет? – Да или нет! – яростно чеканит она. – Что может быть проще? Скажи, и я оставлю тебя в покое! – Оставишь или останешься? – Мне нужен конкретный ответ, и я его получу. – Если я это сделал, ты останешься со мной? – Я… – Анна нервно сглатывает, пытается отвернуться, но я не позволяю, удерживая ладонью ее лицо. – Я останусь, – слетает с ее губ. – Я никуда не уйду, Алан. – Почему? – требовательно спрашиваю я. Анна раздумывает несколько напряженных секунд, прежде чем в очередной раз удивить меня своей непостижимой логикой: – Она бы не хотела, чтобы я оставила тебя в темноте. Черт возьми, как заезженная пластинка. Тьма, демоны, зло, мрак, проклятия. Отпусти, не ищи, разбейся… Сколько еще раз я должен это выслушать, сохраняя каменное выражение лица? Ладно, попробуем иначе. – Но я не жертва, Эни. По твоей версии я убийца и злодей. Тьма заслужена. Разве нет? – Я не понимаю, чего ты от меня хочешь, – сдается Аннабель. Я убираю руку, и она опускает голову, делая глубокий вдох. – Я хоть что-нибудь угадала? Или везде промахнулась? – Ты начала с неправильных вопросов. – Взяв Анну за руку, усаживаю к себе на колени и, обняв за талию, укладываю ее голову на свое плечо. – Неправильные вопросы ведут к ложным выводам, а ложные выводы – к необоснованным подозрениям. Она молча вздыхает, прижимаясь щекой к моей футболке, не в силах больше строить догадки. – Есть вопрос, который ты так мне и не задала, Эни. – Какой? – устало уточняет Аннабель. – С чего все началось… Глава 24 Аннабель – Ты мне расскажешь? – Совершенно запутавшись, Анна осторожно отстраняется, силясь рассмотреть выражение лица Флеминга. Как всегда, невозможно определить, о чем он думает в эту минуту. Темнота его глаз затягивает, парализует и лишает воли. Знакомое ощущение, с которым Аннабель так и не научилась бороться. Вопрос зависает в воздухе, молчаливая пуаза растягивается на минуты. Длительные, гнетущие, свинцовой тяжестью опускающиеся на плечи. Весь мир Анны сосредотачивается в затягивающей глубине черных зрачков Алана. В какой-то момент он неожиданно моргает и отпускает ее. В прямом и переносном смысле. Не сказав ни слова, Флеминг ставит Анну на ноги, а потом сам поднимается из кресла, обходит ее справа и, присев на корточки над разбросанными в беспорядке бумагами, начинает неторопливо разбирать их, складывая аккуратными стопками. – Что ты ищешь? – нетерпеливо окликает его Аннабель. Неопределенно тряхнув головой, он продолжает начатое. – Я снова задала неправильный вопрос? Почему бы тебе не помочь мне, Алан? – Ты была такой уверенной, когда подошла ко мне на кладбище, Эни, – сухо отзывается Флеминг, не отрываясь от сортировки своих бумажных архивов. – Трясла перед моим носом этими чертовыми письмами и заверяла, что знаешь Мириам гораздо лучше, чем я. Ты была полна решимости разоблачить меня, в качестве козыря сохранив последнее письмо, потому что умудрилась найти в нем доказательство моей вины. Ты выстроила кучу гипотез и предположений и мгновенно отказалась от них, споткнувшись об обоснованные опровержения. Скажи мне, Эни, неужели ты ни разу не задалась вопросом, почему наш счастливый брак внезапно лопнул, как воздушный шарик? – Быт разрушает многие семьи. Я решила, что ваша не исключение. – Снова неподтвержденные версии? – Как выяснилось, Мириам о многом умалчивала в своих письмах, – удрученно признает Анна. – Она считала, что ты ненавидишь ее. Вероятно, у нее были основания так считать. – Ты сама-то в это веришь, Эни? – бесстрастно отзывается Алан. Его плечи заметно напрягаются, когда он извлекает из вороха бумаг очередной лист. – Мири писала, что вы посещали семейного психолога, – припоминает Аннабель. – Значит, проблема была! – В голосе девушки появляется непреклонная настойчивость. – Черт, Алан, ты же читал последнее письмо и признал, что его написал психически нездоровый человек. – А у тебя есть сомнения? – глухо уточняет Флеминг. Аннабель начинает злиться, догадываясь, к чему он пытается подвести.