Как-то незаметно разговор зашел о ментальной магии. И чем больше я про нее узнавал, тем больше она казалась мне какой-то, говоря игроманским сленгом, имбой. То же кольцо – я просто не представлял, как можно было создать настолько сложный артефакт. Местные маги ментала, к слову, не представляли тоже. Наследие ушедшей империи, так-то. Инквизиторы могли им лишь пользоваться, создать подобные им оказалось не под силу. Мощь империи Ларт зиждилась именно на магах ментала. Они-то первыми и пали под ударами наступающих нелюдей и нежити, что правильно оценили противника и где напрямую, а где диверсиями буквально в считанные дни почти полностью уничтожили привыкших к безопасности менталистов. Вот и пришлось легализовывать все запретные магические школы, чтобы хоть как-то, хоть что-то противопоставить врагу. Слово за слово, разговорившись, я неожиданно узнал, что книга, в которую я с рождения был вписан для зачисления в академию, тоже артефакт, созданный магией ментала. И вписаны туда далеко не все ученики академии. Вообще широта научной мысли магов прошлого поражала. К примеру, они умудрились установить, что внутренняя магическая искра у сильных магов с их смертью не растворяется в мировом магическом поле, а остается где-то там, в неизведанном нечто, и впоследствии, спустя годы, десятилетия, а то и столетия, может снова проявиться у совершенно случайного новорожденного, причем в произвольном мире юниверсума. Никакой личности прошлого мага эта искра не несла, происходила просто передача сильного дара. Механизм явления, впрочем, так и не был описан в точности. Тем не менее каким-то образом маги сумели составить своего рода каталог нескольких тысяч таких искр и через ментал привязать к артефакту. Стоило искре пробудиться в новом теле, как в книге появлялась соответствующая запись. И когда наступал срок, посланник академии по этой записи через ментальную привязку мог спокойно телепортироваться прямо к будущему ученику, чтобы забрать в академию. Похоже, вся моя быстрая прогрессия в даре была не в последнюю очередь обусловлена сильной искрой, доставшейся от кого-то из магов прошлого. Интересно, не это ли подтолкнуло архимага одобрить мое поступление на кафедру проклятий? Провалялся в госпитале я несколько дней, к счастью, обошлось без особых последствий для здоровья. После чего вернулся в академию и постепенно влился в суматошную круговерть из посещения никуда не девшихся учебных занятий вперемежку с попытками вести более-менее упорядоченное наблюдение за гостями из зарубежья, одновременно приглядывая за аватаром, продолжающим ходить смурнее тучи, и умудряясь при этом как-то находить время на сон. Нет, подвижки с Вигиром были. На меня волком он уже не смотрел, но вот на других представительниц студенческого сообщества «метлы и ступы», как я завуалированно прозывал ведьм, начинал поглядывать с каким-то даже испугом. А все почему? Да потому, что уже два раза старшекурсницы чуть не изнасиловали его прямо в парке академии. Благо я повесил на него следилку, и отклонение от привычного маршрута после занятий мигом выдернуло меня с чердака для проверки. В первый раз я успел, когда они только-только стащили с него штаны. Две оголтелые двадцатилетние девахи, навалившись и тыча сиськами юноше в лицо, удерживали его на земле, а третья в это время сноровисто стаскивала портки с брыкающихся ног. А вот во второй раз я позорно отвлекся, и уже более многочисленная группа ушлых студенток, обездвижив парня собственными телами и обезоружив бесцеремонными развратными действиями, смогла не только оголить его нижнюю часть тела, но и оседлать верхом, причем право быть первой «наездницей» зарабатывалось как бы не в честном бою, судя по фингалам и растрепанным волосам. Надо ли говорить, что самые наглые и боевые ведьмы со старших курсов выглядели отнюдь не хрупкими и миниатюрными феями с кукольными личиками? Матерые пэтэушницы монументальных форм, цинично раздевшие паренька и пытающиеся всеми способами пробудить в нем мужскую силу – вот что предстало перед моими глазами. И все бы у них получилось, если б у парня… просто не встал. Ох, как же я его понимал. Такой стресс-то. Там и у меня бы не поднялся. Стоит ли рассказывать о том, что кричали ему вслед разочарованные бабищи, не получившие желаемого? «Гомик-импотент» было самым ласковым из сотрясавших воздух прозвищ. Донес, естественно, информацию до Элеоноры. Магичка от подобных выходок своих подопечных оказалась совершенно не в восторге. Отчислить, разумеется, не отчислили, но бледный вид те поимели и от Вигира отстали. Хотя лично я считал это лишь временным явлением, тактическим отступлением для рекогносцировки, перегруппировки и выбора новой стратегии. Слишком уж лакомым куском был пацан. О, забыл сказать, по возвращении меня ждало еще одно, щемящее сердце и повеявшее чем-то неуловимо родным нововведение. В академии все-таки прописались дворники и уборщицы. Когда я впервые увидел хмурую тетку со шваброй, пихающую грязную тряпку в ноги нерасторопным студентам и визгливо возмущающуюся, что она тут, понимаешь, в коридоре полы моет, а эти встали на дороге, то чуть не прослезился. На непривычных же к подобному магиков было больно смотреть. И ведь ничего не сделаешь! На видном месте вывешен подписанный лично ректором полный запрет на какие-либо магические действия в отношении обслуживающего персонала с наказанием вплоть до отчисления провинившихся без права восстановления. Ректора я понять мог – если и эти откажутся, то убираться придется самим магистрам. А какие драмы разворачивались из-за пюре с комочками в академической столовой! И не только из-за них. Например, официантов к нам не завезли. Зато то ли подсмотрели, то ли подсказал кто, но решили организовать самообслуживание с подносами, прямо как на моей родине. Едешь такой подносом по полозьям, а подавальщицы тебе накладывают чего захочешь. Однако это в идеале. На практике же сразу начались заторы. То очередная привередливая студентка голубых кровей никак не может выбрать, чего она хочет сегодня, то ей же не нравится ничего из того, что есть, ибо не удовлетворяет высоким кулинарным стандартам кухни его императорского величества. В общем, тотальная брезгливость неготового к такому магического студенческого сообщества, привыкшего, что домовые все блюда делают идеального качества и мгновенно телепортируют прямо на стол заказавшему при произнесении названия вслух. Хмурые тетки в накрахмаленных передниках, впрочем, отвечали студентам крайним презрением и полнейшим игнором любых жалоб. – Жри, чё дают! – хмуро буркнула одна такая, шлепая на тарелку девчонки прямо передо мной порцию каких-то тушеных овощей тошнотворного вида и консистенции. С порванным в клочья шаблоном студентка, никак не понимающая, почему с ней, всей такой из себя благородной магичкой, разговаривают в подобном тоне, в полной прострации пошла с подносом дальше. Мне, правда, тетки хамить боялись. То ли признали инквизитора, то ли просто возраст и тускло поблескивающая броня заставляли держать себя в руках, а может, мой прищуренный взгляд на пару с черным макинтошем действовали отрезвляюще, но заказанное они исполняли куда расторопней и порции клали побольше, стараясь даже улыбаться, отчего их лица перекашивало в жутких гримасах. Качество блюд и вправду упало. Ну, пюре с комочками – это классика. Однако супы выходили заметно пожиже, я бы даже сказал, почти не отличались консистенцией от бульона, а мясо в гуляше стало каким-то чрезмерно жилованным, да еще и вперемешку с салом. Можно и не говорить, что студенты настрочили миллион жалоб на быт своим благородным родителям, и вал гневных писем захлестнул администрацию академии с головой. Как потом оказалось, некие ушлые магистры по дешевке подрядили всех этих теток в одном из «отсталых» техногенных миров и притащили сюда, наивно полагая, что поставленную задачу выполнили на отлично. Не прокатило. Ор ректора был слышен далеко за пределами его башни, а спустя две недели персонал полностью сменился на молчаливых мелких азиаток, ну точь-в-точь как в каком-нибудь тайском отеле. Хотя, может, на то и был расчет? После шоковой терапии первых двух недель тихих и старающихся быть незаметными новеньких девушек студенты воспринимали как манну небесную, полностью смирившись с мелкими неудобствами. Насчет воды тоже с грехом пополам решили, создав примитивную бойлерную на стыке магии и технологии при активном участии Глушакова, который все эти две недели работал буквально на разрыв. Мусор, кстати, сжигали нынче, не вывозя за пределы академии. Выполняя помимо учебы свою профильную задачу по выявлению шпионов и прочих подозрительных личностей, я крутился как мог. Навешал следилок буквально на всех иностранных студентов, скрупулезно регистрируя все их перемещения в отдельном журнале. Не гнушался и скрытным наблюдением по вечерам. Но пока было тихо. Скромнее всего, на удивление, вели себя вампиры. Вообще ни малейших вольностей. Невольно загордился собой. Как я их предводителя тогда продернул, а? Вон, сидят теперь как мыши, пикнуть боятся. Султанские подданные оказались пораскрепощенней, но в рамках разумного. Одно плохо – Ниике продолжала от меня прятаться, а я все никак не мог сообразить, где бы мне ее подловить для приватного разговора. Выносить на всеобщее обозрение мой к ней интерес было бы глупо, а вербовать как-то нужно. Вот и кружил я периодически вокруг женского общежития, не зная, что предпринять. Один раз заходили ко мне пареньки, у которых я изъял следящий артефакт. Слезно умоляли тот вернуть, иначе, мол, их на порог родители не пустят. Но мне нужней самому, так что ушли они понурив головы и шмыгая носами. А нефиг самодеятельностью заниматься! Но это все были цветочки, ягодки пошли потом. Мы с Вигиром как раз чаевничали на чердаке, удобно расположившись в креслах у камина… Ах да, забыл сказать, после переделки чердака у нас помимо двух раздельных спален появились и кресла, и камин. Камин, кстати, шикарный, из камня и с негаснущими магическими полешками. Кресла же откуда-то припер Серега, причем бесплатно. Бэушные, конечно, но я был доволен и таким, главное, что теперь имелось где посидеть, расслабившись, вечерком. На этих посиделках я травил различные байки о работе инквизиторов, вспоминая и переиначивая на местный манер сюжеты «Улицы разбитых фонарей». И вот во время одного из рассказов люк на чердак неожиданно распахнулся, и к нам ввалился донельзя злой и грязный, как будто его ногами по земле катали, Глушаков. – Собирайся, – буркнул он с порога и, оставляя грязными сапогами бурые следы на полу, прошел к импровизированной кухоньке, где налил себе из чайника кружку чаю и с шумом ее выхлебал. Отдышавшись же, добавил: – Опять началось. – Что началось? – встревоженно уточнил я, сбрасывая расслабленное состояние и подскакивая с кресла. – Помнишь, я тебе рассказывал, как мы с Иквусом лабиринты под академией зачищали? Так вот, похоже, кто-то по-тихому снял сигналки, и что там снова творится – одному Вахну известно! – Вах-кому? – переспросил я. – Вахн, божок местный. Вредный тип, как говорят. Тут принято к нему посылать, ну, как у нас к черту. Ты давай-давай, не стой! Я на первый уровень спустился – огреб так, что еле выдрался, вон, всю одежду порвали. В этот миг я заметил, что и вправду кое-где стеганка на трудовике висит лохмотьями. Поинтересовался: – Кого-то еще брать будем? – сам между тем начиная деловито собираться. Броня, книга заклинаний на пояс, автомат за спину… – Нет, вдвоем пойдем. Надо, пока эта гадость наружу не полезла, все опять потихоньку зачистить. Незачем много шума поднимать. – Я с вами! – вдруг решительно поднялся Вигир, выпячивая челюсть. Вкупе с тоненьким подбородком смотрелось забавно. – Сиди уж, пацан, – грубовато одернул его Сергей, но в этот миг я поднял руку, вмешиваясь: – Стой-стой. Парень хоть и не обученный, но с резервами ого-го. Сам знаешь, что моего на два магазина всего, – показал я на автомат. – За батарейку пойдет. – Ну, если так, – мой товарищ еще раз скептически оглядел аватара, – то ладно. Только не вздумай высовываться. Там не увеселительная прогулка будет. – Ты, кстати, себе автомат не сваял? – спросил я Глушакова, что решительно и с треском сдирал с себя безвозвратно испорченную одежду, меняя на тут же прямо из воздуха доставаемый спецназовский комплект, памятный мне по той совместной вылазке на Землю. – Не, времени не было, да и дело трудоемкое. У меня другая штука, – Серега вдруг хекнул и с видимым усилием протащил через телепортационную воронку бандуру в метр длиной и с мою ногу толщиной. – Пересмотрел тут итоги нашего с тобой вояжа. Все-таки что-то, не зависящее от собственного резерва и желательно мощное, с собой иметь надо. – А что это? – А это, брат, плазмоган! Сам назвал. Воткнул обратный преобразователь, и теперь он любые драгоценные камни преобразует в плазменный импульс. Дорого, конечно, алмазами да рубинами его кормить, но зато эффективно. Я почесал голову, пытаясь понять, что это за преобразователь такой, и уточнил: – Где ты его достал-то? – Да на кафедре земли подсмотрел, – пояснил Серега. – Только они камни штампуют, напитывая преобразователь энергией, а я сообразил, как сделать наоборот – камень в энергию превратить. Глава 15 – Здесь, – сказал Сергей, убирая воронку портала за нашими спинами. Я огляделся. Сумерки – вот первое, что смутило меня. Когда мы уходили в созданный Глушаковым портал, на дворе было еще светло, до заката оставалось пару часов, не меньше. К тому же буйную зелень парковых аллей резко сменили редкие чахлые деревца с невзрачной желто-коричневой листвой, словно уже наступила глубокая осень. И я не узнавал ни одного здания вокруг, хотя считал, что неплохо изучил академию. Впрочем, можно ли назвать зданиями остовы темных от времени, покосившихся, постепенно рассыпающихся трухой деревянных домов? Вдохнув странно пахнущий и недвижный, без малейшего ветерка воздух, я покосился на хмуро поправляющего висящий за спиной плазмоган Сергея и с сомнением поинтересовался: – А мы точно в академии? – Странное место, – произнес за спиной Вигир, озвучивая мои собственные мысли. – Точно-точно, – подтвердил Глушаков, – только, как бы сказать, это место смещено относительно временной оси на пять минут. Но территориально это все еще академия. Вон, видишь тот холм? – палец товарища уперся в возвышенность справа. – Там стоит ректорская башня. А там, – палец плавно переместился вперед, – женское общежитие.