– Огромный. В ответ на это замечание парня я кивнул. Мы оказались перед распахнутыми настежь здоровенными воротами и зияющим черным провалом меж ними. Выщербленные камни свода, казавшиеся остатками сгнивших зубов, еще больше роднили проход с жадно распахнутым ртом, готовым проглотить случайно забредших сюда путников. – Твое кольцо!.. Услышав удивленный вскрик Вигира, я поднял руку, обнаружив, что холодный металл на пальце неожиданно начал испускать слабое красноватое свечение. – Это нормально, – произнес уверенным голосом, почему-то, однако, вспомнив урок ОБЖ в школе и вопрос учителя о том, почему сигналы опасности и предупреждения обозначаются красным цветом. Правда, мой уверенный ответ, что потому что красный – это цвет крови, оказался не совсем верным. Как оказалось, длина волны красного спектра больше, чем у остальных цветов, и, соответственно, красный дальше всего визуально различим. Еще долго потом обэжешница косилась на меня, совершенно необоснованно подозревая в маньяческих наклонностях. – Заходим, – снова скомандовал Глушаков, выпуская из пальцев световой шарик, воспаривший над нашими головами и отодвинувший темноту шагов на тридцать. – В самом здании, скорее всего, никого нет, твари выбираются из катакомб только преследуя кого-то. Но все равно будьте начеку. – Летс мортал комбат бегин, – пробормотал я про себя, крепче сжимая автомат, и шагнул следом за Сергеем прямо под каменные своды храма. * * * Длинная очередь огненных сгустков с гулом прорезала темноту, перечеркнув тройку с костяным перестуком бегущих на нас скелетов аккурат посередине груди, выжигая энергетические центры и заставляя пожелтевшие от времени кости рассыпаться неопрятной грудой. – Экономней, Паша, экономней. Это только второй этаж, – деловито кромсая парочку зомбаков, на которых мое оружие действовало хуже, произнес Глушаков. – Впереди еще четырнадцать, вымотаешь парня раньше времени. – Я совсем не устал! – вскинулся Вигир, упрямо зыркнув из-под забрала снятого с какого-то местного жителя рогатого шлема, который то и дело сползал ему на глаза. Я, кстати, тоже щеголял неплохо сохранившимся морионом. Вот только если мы с Сергеем ограничивались в основном цацками в виде колец и амулетов, что время от времени обнаруживались на упокоенной нежити и предварительно проверялись мной на проклятья, а Сергеем – на наличие магических свойств, то аватар явно задался целью обвешаться всем чем только можно. Благо неплохо сохранившиеся элементы брони, которые неведомым образом висели на высушенных и лишенных плоти костяках, попадались достаточно часто. Большего разнообразия стилей и видов защитного снаряжения я, наверное, не видел никогда. На парне были одновременно надеты: упомянутый ранее рогатый шлем с забралом, кираса из дубленой кожи, напоминавшая римскую, слегка погрызенный кем-то металлический горжет с сегментами наплечной брони, широкий бронированный пояс, длинные матерчатые перчатки, на которых обнаружилось зачарование сродни моим «кулакам», порванные пониже спины штаны с нашитой на них кольчугой и кожаные сапоги с острыми окованными носами, правда, донельзя ржавыми. И это только то, что надето. Из ученической мантии он сделал узел, в который упаковал еще с десяток частей брони, снятой со скелетов. А уж оружия на нем было… Одних мечей штуки три, что в ножнах висели по телу. Еще один двуручник длиной почти в свой рост он примотал ремнями к спине. Нашел где-то нагрудную сумку под кинжалы и напихал в нее все, что более-менее влезало. На шее болтался арбалет. Правда, к нему не было болтов, но зато на самом оружии висело неплохое зачарование на огненный урон. В руках Вигир держал двуручную секиру. «Гномья», – сказал Сергей, внимательно поразглядывав на той узор. Как хилый, в общем-то, паренек всю эту тяжесть на себе пер – для меня оставалось загадкой. Жадность сил придавала, не иначе. – Так, здесь почти все, – выдохнув, сообщил Глушаков, опираясь на упертый в трещину между камней пола меч. – Вон та дверь – и можно спускаться ниже. Первые этажи когда-то были комплексом рукотворных подземелий. Укрепленные мощными колоннами и выложенные камнем залы и переходы обладали каким-то мрачным очарованием, пробуждая давно забытые воспоминания. Сколько довелось мне увидеть таких подземелий? Десятки, сотни даже. Полные нежити, нечисти и прочих тварей. Личный счет убитых компьютерных противников у меня давно уже, наверное, перевалил за сотню тысяч. И вот теперь я делал это вживую. «Читер проклятый, – с теплотой подумал я, снова посмотрев на “калаш” в руках. Затем перевел взгляд на с пыхтением накручивающего на себя третий пояс поперек груди Вигира. – Еще и бесконечные патроны. Эх, мечта!» – Заряди-ка, – протянул ему автомат магазином вперед. Одно небрежное касание – и оружие тут же заполнено, а я вновь испытываю легкий укол зависти, потому как мне такой резерв и не снился. – Ладно, финальный рывок – и перед спуском полчаса передохнем да перекусим, – сказал Сергей, после чего решительно поднял меч и, подойдя к двери, с диким скрипом ту отворил. – Ух ты, босс! – выдохнул я, глядя на застывшего посреди открытого нами зала здоровенного рогатого верзилу. – Какой еще «босс»? – буркнул мой товарищ. – Где ты тут мафию нашел? Увидев нас, рогатый взревел, а затем, угрожающе подняв зажатый в руке монструозный тесак, высекший искры из потолка, медленно пошел на нас. – Какой-то он недобрый, – выразил общее мнение Вигир, явно прицениваясь к топору. – Добрый или недобрый, а я – мужик с пушкой, – хмыкнув, заявил Глушаков и, достав из-за спины до поры приберегаемый плазмоган и наставив его на монстра, нажал на курок. Нестерпимо засияв бирюзовым, орудие выплюнуло плазменный сгусток, с громким хлопком впечатавшийся в верзилу. Я, правда, самую чуточку переживал, что у того окажется какая-нибудь магическая защита, но, похоже, если что-то и имелось, на плазменный выстрел оно рассчитано не было. Грудная клетка монстра натуральным образом взорвалась, и уже бездыханное тело завалилось вперед, слегка тряхнув пол. Метнувшись вперед, Вигир выхватил из руки еще не остывшего тела топор и, волоча по земле, подтащил к Глушакову. Однако тот, проведя рукой над выщербленным лезвием, отрицательно покачал головой. – Простое железо, ничего такого. – Жаль, – вздохнул парень и разочарованно потопал обратно, бормоча что-то про «несправедливость и вообще». – Что, правда ничего? – поинтересовался я у Сергея, разглядывая лежащий на полу тесак. – Ну… – протянул тот с хитринкой в глазах. – Есть кое-что, но он же, – кивок в сторону скрывшегося во тьме аватара, – не успокоится. Куда ему еще и это? Тем более у меня пространственный карман есть. И посмеиваясь, Глушаков закинул оружие убитого босса этажа в возникшую возле руки воронку. Глава 16 Зачистив пятый уровень катакомб, мы наконец устроились на нормальный привал. Подвыдохлись – резервы маны уже начали показывать дно даже у аватара, – да и просто устали, упокаивая буквально орды нежити, расплодившейся непонятным образом на этажах. Поэтому, выбрав наиболее сухое и с просматриваемыми подходами место подальше от спуска на шестой уровень, мы разбили временный лагерь. Было тихо, только разожженный костер сухо потрескивал, играя язычками пламени, бросая на выщербленные серые стены дрожащие тени. Где-то вдалеке мерно капала вода, отзываясь эхом в опустевших коридорах, да в темноте противно шкрябал ногтями по полу недобитый кем-то зомби. Со вздохом поднявшись, Глушаков буркнул: – Я скоро, – скрываясь во тьме. За поворотом пыхнуло огнем и затихло уже окончательно. Вернувшись, трудовик опустился на раскатанный по полу спальник, улегся на бок, удобно подпирая голову рукой, и пошерудил палкой стрельнувшие искрами дрова. Расставив треногу, я повесил над пламенем котелок с водой и, дождавшись, когда закипит, высыпал туда кулек гречки, закинул мелкорубленое мясо и заправил нашинкованным луком, посолив в конце. Уселся тоже, после чего мы с Сергеем, переглянувшись, дружно стали наблюдать, как Вигир любовно перебирает собранные трофеи. Чем ниже мы спускались, тем серьезней и качественней становились оружие и доспехи, и нашему парню приходилось скрепя сердце выкидывать что-то из старого, чтобы взять интересное новое. Сам он уже не напоминал рождественскую елку, с каждым уровнем упаковываясь во все более и более однотипную броню. Кираса давно уже стала полностью металлической, рогатый шлем сменился на антрацитово-черный бацинет, позволяющий видеть в темноте, а матерчатые перчатки уступили место почти таким же, как у меня, бронированным «кулакам». – Не тяжело? – посмеиваясь, в который раз поинтересовался Глушаков. – Свое не тянет, – гордо заявил в ответ Вигир и любовно огладил выложенный на пол рядком арсенал. Оружия тут хватало – все скелеты бегали исключительно с колюще-режущим, не гнушаясь и весьма занятных экземпляров. Видимо, поэтому парень начал отдавать предпочтение не столько сильным зачарованиям на клинках, сколько необычности самого клинка. Был в его коллекции кинжал, напоминавший японский сай, был изогнутый и похожий на кукри нож, был и прямой палаш с занимательной гардой в виде языков пламени, и классический лонгсворд с надписью по всей длине клинка на неизвестном языке. Жемчужиной же трофеев считался огромный, в рост парня, фламберг с волнистым клинком, который мы забрали с трупа здесь, на пятом уровне. Кое-какие оставленные аватаром вещички из тех, что действительно были интересны, Сергей прибирал к себе в пространственный карман, но продолжал это делать незаметно от Вигира, не собираясь облегчать тому жизнь. Иначе тот и вправду сгребал бы все, включая консервные банки, если б таковые попадались. С шестого этажа к нам не лезли, тут мы все зачистили, но охранную паутину Глушаков вокруг все же натянул. Уверенность уверенностью, но лучше, как говорится, перебдеть, чем недобдеть. Плотно поев сытной гречневой каши с мясом и запив слабеньким, разбавленным вином, я улегся на спальник, закинув руки за голову, и, разглядывая каменный потолок, задал Сергею вопрос, который не то чтобы сильно меня беспокоил, но внимания требовал: – Слушай, а нас там не потеряют? Если такими темпами будем идти, дня три зачистка займет, не меньше. – Нет, – рассеянно ответил тот. – Я же говорил, что эта область вне временного потока на расстоянии пяти минут от нас. Сколько бы мы здесь ни провели, вернемся всегда ровно через пять минут после того, как ушли. – Это хорошо, – удовлетворенно вздохнув, протянул я. – Послушайте, дядьки, – приподнялся на локте со своего места Вигир. Как-то так вышло, что он, весьма впечатленный демонстрируемыми боевыми навыками, сначала Глушакова стал прозывать дядей Сергеем, а затем и меня – дядей Пашей. Святым отцом он и прежде меня называть не мог – свежа еще была ненависть к инквизиции, – поэтому обычно обращался неопределенно на «вы», а вот теперь нашел нейтральную форму обращения, не вызывающую у него внутреннего конфликта. Нас, в общем-то, это тоже не раздражало, так что воспринимали мы ситуацию вполне благосклонно. – Чего тебе? – откликнулся я. Парень немного замялся, но, чуть покраснев, все-таки продолжил: – Я про то, что меня… со мной… в общем, когда старшие студентки схватили меня в парке, они хотели со мной… – Переспать, – подсказал я нейтральное обозначение тех событий. Ну не изнасилованием же называть, умаляя мужское достоинство?