– Не задерживаю, – бросив короткий взгляд и на моего наставника тоже. Медленно, стараясь не делать резких движений, я поднялся и бочком-бочком потянулся к двери, косясь на двинувшегося вслед за мной зама. Мы вышли, оставляя Гоула в одиночестве. Последнее, что я успел увидеть, это как он медленно обхватил себя руками за голову, сидя над раскрытой папкой, и, кажется, даже слегка застонал. Уже в коридоре, стараясь не встречаться с Амнисом взглядом, я тихо поинтересовался: – Ну что, я пойду? Мой начальник издал странный горловой звук, а затем, еле сдерживая клокотание, ровным тоном максимально лаконично ответил: – Иди. Однако стоило мне повернуться спиной, как его буквально прорвало: – Вот так в одночасье подорвать оборонную мощь страны?! Да, Ширяев, знал я, что ты уникум, но такого даже и представить себе не мог! Может, нам тебя к врагу забрасывать?! И воевать не придется, ты же им там все развалишь, проходи и голыми руками бери!!! Я, вжав голову в плечи, ускорился, а вслед мне доносился звенящий от негодования голос наставника: – Ширяев, ты разрушитель, ты мор, глад, ты бедствие почище!.. Захлопнувшиеся за мной створки отсекли несущиеся мне вслед слова обвинения, и я, перейдя с бега рысцой на шаг, уже спокойно, чтобы не возбуждать лишних подозрений, вышел на площадь перед зданием инквизиции. За время моего пребывания там погода успела заметно испортиться. Небо затянуло низкими серыми тучами, а пыль с брусчатки понесло по улице усилившимися порывами ветра. Словно назло закапал мелкий дождик, заставив поднять воротник плаща и энергично зашагать в сторону академии. Опустив правую руку на эфес палаша, что периодически хлопал меня ножнами по бедру, я шел мимо спешно разбегающихся от непогоды горожан и накрывающих лотки мелких лавочников, а мозг сверлила только одна мысль: «Что же будет дальше?» Я не обольщался на свой счет. Лишить армию империи поддержки демонологов – это все равно, что в моем мире разом уничтожить все танковые войска. Что ни говори, а они вполне сравнимы по своей разрушительной мощи. Как вообще оставили на свободе после такого? Хотя – тут я невесело усмехнулся – вполне вероятно, что просто не смогли сразу решить, что со мною сделать. Вдруг накатила такая злость и какая-то даже обида на всё и всех, что я, буквально заскрежетав зубами, резко развернулся спиной к виднеющимся уже башням академии и решительно направился в противоположную сторону. Желание оформилось быстро, мне срочно нужно было какое-нибудь конкретное злачное место. Остро хотелось ровно две вещи: как следует напиться и подраться. Искомое нашлось быстро, стоило только уйти с оживленных улиц центрального города. Район этот пьяной слободой называли не просто так, самое то место для полного грехопадения, так что, завалившись в самый, на мой взгляд, отъявленный кабак, я с ходу, от самого порога потребовал: – Пива, трактирщик, и много! – после чего воинственным взором, с силой сжимая эфес палаша, обвел посетителей на предмет недовольства появлением моей персоны. Кольцо на пальце я заранее повернул печаткой вовнутрь, а то драки точно не получится. Увы, недовольных не оказалось, а те сомнительные личности, что уже сидели в полутемном зале, дружно отвернулись, не стремясь пересекаться взглядами и становиться мишенью моего плохого настроения. Ощутив легкое разочарование, я, нарочито громко стуча сапогами по дощатому полу, прошел в глубь трактира, цепляясь палашом и ногами за ножки то столов, то лавок, и все ожидая возмущенного окрика, но даже опрокинутая на пол якобы случайно кружка пива не смогла возбудить ее хозяина на активные действия. Дождавшись, когда я пройду, он жестом подозвал разносчицу, и та, быстро прибрав, принесла ему новую. Окончательно разочарованный, я плюхнулся на лавку в самом темном и пустом углу и, угрюмо надувшись, принялся ждать свой заказ. – Благородный господин ищет развлечений? – притащив с кухни с помощью паренька бочонок пива литров на десять и литровую кружку, поинтересовалась служанка, тряпкой протирая покрытый давно въевшимися пятнами стол. – Ищу, – буркнул я, сразу заливая в себя с пол-литра пенного. Выпил, не ощущая вкуса, словно в кружке была вода. Даже засомневался было, но отхлебнул еще и наконец почувствовал легкую горчинку с хлебным привкусом. – Тогда, может, девочек? – Не, – небрежным, полным презрения жестом отогнал я от себя это недостойное моих сегодняшних желаний предложение, – девочек не надо. А вот от мальчиков я бы не отказался. Только чтоб поздоровей да повыносливей были. – Поняла, – заулыбалась служанка. – Но деньги, господин, надобно вперед, сами понимаете. – Понимаю, – кивнул я и, запустив руку в кошель под кушаком, ссыпал ей серебрушек без счета. – Хватит? – С лихвой! – еще шире растянула щербатый рот та. – Подберем самых здоровеньких, не сомневайтесь! Вертя круглым задом, она удалилась, а я остался ждать мальчиков по вызову. В помещении зашуршало – это часть посетителей потянулась к выходу. Наполнив вторую кружку, я проводил их до дверей прищуренным взглядом. Трактир почти опустел, что вызывало некоторое сожаление, потому как давно известно: чем больше народу, тем веселей. Мысли снова перескочили на разговор в инквизиции, и я поспешно отхлебнул еще пива, стараясь отогнать непрошеные воспоминания. Только не сегодня. Мучиться угрызениями совести будем потом, а сейчас надо хорошенько напиться. Я приканчивал уже пятую, напевая себе под нос строчки из смутно знакомой песни: «Первую отлили, седьмую наливаем…» – когда двери трактира распахнулись, и в заведение ввалились, слегка запыхавшись, трое мордоворотов в кожанках, каждый выше меня на голову и вдвое шире в плечах. Зверские рожи и пудовые кулаки не оставляли сомнений в их квалификации и профессиональной состоятельности. Сразу было видно, что это не уличные маргиналы, а серьезные люди, с репутацией. То, что они и есть те самые мальчики по вызову, я понял, когда на громкий вопрос «Где он?!» от их главаря, чья морда была наиболее зверской – хотя казалось бы, куда еще-то? – служанка тут же с охотой ткнула пальцем в меня. Благодарно той кивнув, ребята рысцой направились ко мне, а затем между нами произошел весьма содержательный диалог. – Ты?! – без предисловий, требовательно уточнил главарь, загородив мощным торсом почти весь обзор. – Я! – Н-на! Секунд через десять, выбравшись из-под стола, куда меня унесло после молодецкого удара, я тыльной стороной ладони вытер кровь с губы и зло пообещал: – Ну все, с-суки, вы напросились! Впрочем, одного желания было мало, и еще секунд через тридцать я уже вылезал из-под соседнего стола. Огляделся в поисках подручных средств и, словно невесомую подхватив дубовую лавку, оскалился, произнося: – Вот теперь вам точно конец! – после чего подкинул пару раз в воздух, примериваясь и смачно прихлопывая по натертым жопами до блеска доскам, и пошел на бугаев. Лавку у меня, конечно, отобрали, но уложить ею одного я все-таки сумел. Недолго, правда, получилось этому радоваться, потому как буквально через секунду после моего триумфа я уже летел через ползала, чтобы, проскользив по трактирной стойке, рыбкой уйти мимо прижавшегося к стене трактирщика в открытый за нею люк в подвал. Выдернув голову из пробитой бочки и заливая все вокруг хлещущим из нее вином, я помотал головой, стирая с лица потеки и, оторвав зубами кусок от висящего тут же окорока, с невнятным рычанием, жуя на ходу, полез обратно. – Че, козлы, думали, всё?! – появился я в люке. Но меня тут же выдернули оттуда, как морковку с грядки, и я поехал по стойке уже в обратном направлении. Сколько еще меня так пинали – не помню, но в небытие я проваливался с радостной улыбкой на лице, потому что меня все-таки отпустило. Очнулся я в какой-то гадостно воняющей канаве, избитый, но успокоенный, и даже отсутствие кошелька за полураспущенным кушаком не смогло нарушить умиротворения. Мое внутреннее «я» вновь было в гармонии с самим собой. Почти сразу я почувствовал на себе пристальный взгляд и, повернув голову вбок, встретился глазами с застывшим у канавы Глушаковым. – Нагулялся? – спросил тот, присаживаясь на корточки подле меня. – Угу, – промычал я. – Ну тогда пошли. Он с натугой выдернул меня из грязи, ставя по возможности вертикально и подставляя плечо, на которое я с благодарностью оперся. Оглядевшись, понял, что нахожусь в подворотне около того самого трактира, а затем заметил и давешнюю разносчицу, что все это время чинно стояла в сторонке. – Вы довольны, господин? – поинтересовалась она, заметив мой взгляд. Говорить из-за распухшей челюсти я не мог, поэтому просто поднял вверх большой палец, отчего служанка снова расплылась в улыбке и, поклонившись, произнесла: – Всегда будем рады вас видеть! – после чего добавила: – Мальчики тоже просили передать, что давно не встречали такого приятного клиента. – Какие мальчики? – повернулся ко мне Сергей, но я лишь неопределенно покрутил рукой в воздухе, промычав, что потом расскажу. А миг спустя мы вошли в созданный Глушаковым портал. Глава 22 Нет, меня не заперли и не арестовали. Почему-то. Хотя я уже морально и психологически смирился с неизбежным. Просто через пару дней тишины мне посыльным передали пакет, в котором оказались описания ритуалов демонопоклонников и сухие инструкции о том, на что обращать внимание и по каким признакам выявлять их на стадии подготовки. И все. Больше ни ответа, ни привета. Ну разве что кроме переданного устно указания непосредственного начальства из академии не высовываться и вообще без причины нигде не отсвечивать, иначе… Что иначе – курьер не сообщил. Еще через пару дней вернулся Вигир. Взяв его за плечи, я долго всматривался в глаза слабо улыбнувшегося мне парня, но того холодка, что родился в них там, в подземелье, не обнаружил и успокоился. Правда, что-то в нем все же сдвинулось. Потому что чувство стыда он потерял напрочь, и однажды утром я даже столкнулся на выходе из комнаты с парой его полуголых одногруппниц. Пришлось сделать внушение, и теперь Вигир допоздна пропадал где-то на территории академии, осваивая с толпой поклонниц все новые укромные уголки и подвергая меня такому нехорошему чувству, как зависть, коя всегда присутствует у одного мужского индивида, менее успешного у женщин, к другому мужскому индивиду, у которого с этим куда как лучше. С другой стороны, в отношении девушек вдвое младше моих лет меня всегда останавливал морально-психологический барьер, который, впрочем, с их взрослением начинал потихоньку истончаться. Дело, скорее всего, было во вбитых с давних времен установках на возраст, что все, кто младше восемнадцати, это дети. Независимо от того, есть у них магическое совершеннолетие или нет. Будь той же Ниике не восемнадцать, а меньше, я бы просто не смог к ней подойти, совесть бы не дала. Сразу бы сработало табу, запрет на буквально вшитом в подкорку уровне. И ничего поделать с этим я не мог, да и не хотел. Таков уж я. Мне и так-то было донельзя стыдно, особенно когда я, ворочаясь с боку на бок и пытаясь уснуть, думал, что обманываю ее, пользуюсь ее доверием. Но на следующее утро, умывшись и одевшись, понимал разумом: так нужно, необходимо. Просто потому, что она являлась гражданкой хоть и человеческого, но давно враждебного нам государства, управляемого очередной нелюдью – гномами. И лишь через нее я мог выяснить, зачем они здесь. Особенно меня интересовал за каким-то чертом продолжающий находиться в городе дядя. Вот поэтому, отбросив все сомнения и стыд, я продолжал посещать занятия и одновременно наблюдать за событиями в академии, ожидая, когда Ниике выберет и сообщит о новом месте встреч. А еще через неделю как гром среди ясного неба прокатилось известие, что пограничная стража выводится из-под владетелей марочных земель и переподчиняется не абы кому, а непосредственно ордену инквизиции. Причем передавались не только сама стража, но и вся пограничная инфраструктура со складами, укреплениями и даже замками, если те не являлись единственной родовой вотчиной владетеля.