– Я же говорил, – широко улыбнувшись, обернулся водитель и забросил ключ в кузов. – Мурчит как котёнок! Прошу садиться. Пока полуторка резво скакала по ухабистой дороге, Егоров ознакомился с новыми инструкциями от Кравцова. Иван Петрович поставил задачу собрать штурмовую группу из проверенных бойцов для особо секретной миссии. Что было действительно странным, так это то, что одним из критериев начальник указал отсутствие родных и близких у кандидатов. Хотя, вспомнив последние события, это условие начало казаться наиболее правильным. Юра не забыл последние слова Росса, которые тот сказал в Петропавловске-Камчатском. Он ещё надеется с ним на встречу и, совсем немного узнав характер Михаила, понимает, что речь идёт не о банальном застолье. Собирается группа для отправки на ту сторону, в тот самый мифический Иной мир. И роль Егорова в данной операции ещё не закончилась. Чувствуя приступ паники, капитан с трудом вышел из машины, когда она остановилась у здания штаба Львовского гарнизона. Уйти на ту сторону? Да от одной мысли об этом поджилки начинали трястись и всё тело наполняется вязкой, ватной слабостью. Юра никогда не считал себя трусом, но в какой-то момент он почувствовал дикое желание убежать и спрятаться. – Соберись, тряпка! – с обидой глядя на дрожащие ладони, процедил капитан. – Ты с фашистами лоб в лоб… – Чаво, товарищ капитан? – с удивлением спросил водитель, приняв слова Юры на свой счёт. – Я что-то не понял… – Не тебе говорю, – зло огрызнулся Егоров, но вспышка ярости помогла прийти ему в чувства. – Сеньков, поставь машину и жди меня у входа, скоро дальше поедем. Чувствуя, как постепенно возвращается самообладание, капитан медленно поднялся по ступеням перед зданием и потянул на себя тяжёлую дверь… Глава 26 Скрипя колёсными парами, поезд остановился. Элизабет, проснувшись от шума, испуганно села и, взглянув на секунду в окно, а затем уставившись на Михаила, спросила: – Это Москва? Мы прибыли? Сейчас ночь? – Три часа ночи. Да, мы прибыли. Москва, Казанский вокзал. Нас встречают. Немка снова посмотрела в окно и увидела на перроне троих офицеров, похожих друг на друга словно братья. Один из них встретился с Элизабет взглядом и, хищно улыбнувшись, что-то сказал собеседникам. Смотреть они не стали, а только кивнули и продолжили беседовать. Осознавая безысходность положения, девушка задрожала. – Не нужно бояться, ведь всё самое страшное давно позади, – успокоил её Михаил и, кивнув на выход, добавил: – Нам пора. – А чемоданы? – ошарашенно спросила Элизабет и потянулась к своему. – Мои вещи, они мне… – Больше не понадобятся, – полным жуткого холода голосом сказал Росс, а затем открыл дверь, ведущую в коридор вагона. Стоящие за ней капитан и двое лейтенантов отдали воинское приветствие. Старший по званию сказал: – Михаил, вас ожидают на перроне. Не задерживайтесь. – Не собирался, – улыбнулся Росс и выбрал правое направление коридора. Удаляясь, он услышал голос офицера: – Госпожа Бёллер, прошу вас следовать за мной. Тарханов, забери чемоданы… Безмолвный конвой вывел Росса с вокзала и подвёл к черному автомобилю. – Роскошная карета, – Михаил посмотрел на офицеров сопровождения. – Что за чудо такое, не подскажите? – Это ЗИМ, – сказал самый молодой, с лейтенантскими погонами, и получил почти незаметный укол локтем от стоящего рядом с ним старлея. Второй лейтенант, стоящий у автомобиля, открыл заднюю дверь и попросил: – Садитесь, Михаил! – Спасибо, – кивнул Росс и влез в просторный салон машины уже зная, кого он увидит внутри. Глеб Владимирович Чаурин, полковник МГБ, глядя в окно пил какой-то травяной отвар, налитый из небольшого термоса, стоящего у него в ногах. Михаил без особого труда определил, что основная составляющая напитка это душица, её аромат витает по всему салону. Зная проблему со здоровьем куратора, он спросил: – Помогает? Опять с почками мучаетесь? Чаурин, даже не взглянув на Росса, обратился к водителю: – Поехали, Анатолий. Машина, заурчав мотором, плавно начала движение. – Мне бы отдохнуть, – мечтательно сказал Михаил. – В Крым бы с удовольствием съездил. Не получится путёвку организовать? – Будет тебе путёвка, Миша, будет… – Полковник так и смотрит в окно. Его голос резко изменился. – Под трибунал пойдёшь, подонок, я тебе обещаю! – Обещаете? Может быть поспорим? – Берега путаешь! – рявкнул водитель. – Слышь, малец, ты часом… – Толя, замолкни! – Чаурин всё-таки посмотрел на Михаила и злобно спросил: – Хочешь поспорить? Настолько уверен в себе? Мы с тобой о чём договаривались? Ты не выполнил главные условия, устроил какую-то лишь тебе нужную игру. Ты, вообще, понимаешь, скольких людей подставил? – Конечно, – Росс не удержался от хищной улыбки. – Я чертовски уверен в себе, ведь в данный момент обладаю информацией, от которой зависит будущее Советского Союза. И у меня имеется встречный вопрос. Какой информацией обладаете вы, полковник? Ответ прост – никакой. В данный момент вас заботит только золото фашистов, которым вы хотели обеспечить себе и своим подельникам красивую жизнь в Англии. Количество информации, собранной мною, огромно. Я знаю даже то, о чём вы и предполагать не могли. Полковник Чаурин, ваш конец близок. Всех остальных ждёт тоже самое. Водитель потянулся к пистолету, лежащему возле правой ноги, но Чаурин остановил его: – Пока что рано, Толя, я не договорил с ним. – Вновь посмотрев в темноту за окном, полковник тихо сказал: – Миша, тебе никто не поверит, ведь без меня тебя просто нет. Ты должен был понимать, что идти против моей воли – это поставить крест не только на своей карьере, но и на своей жизни. Я сделаю всё… Три машины, перегородившие дорогу, включили фары и водителю пришлось экстренно тормозить. Травяной отвар, налитый в крышку от термоса, пролился на брюки Чаурина. Выругавшись, он крикнул: – Аккуратнее нельзя? Что за идиоты в оцеплении? Я не давал команды… – Это было аккуратно! – Росс, вытащив пистолет, направил его на полковника и, продолжая хищно улыбаться, отчеканил: – А вот скоро об аккуратности можно будет позабыть насовсем, Глеб Владимирович. Измена родине – это серьёзно. Полковник Чаурин, вы арестованы. Михаил, увидев как водитель схватился за табельное оружие, только усмехнулся и, достав второй пистолет, сказал: – Ещё одно движение и дыра в голове обеспечена. Оба на выход! Выйти из машины полковник Чаурин и лейтенант Огурцов не успели, их вытащили окружившие машину бойцы, и мгновенно скрутили. Росс, покинув салон автомобиля самостоятельно, поправил костюм и направился к стоящему с папиросой в зубах у одного из тентованных грузовиков майору Тесминцеву. Протянув ему пистолеты, сказал: – Спасибо за проявленное доверие. Честно, я ожидал от Огурцова более решительных действий. – Благодарить пока что рано, – майор кивнул в сторону первого грузовика. – Иди, переодевайся, всё самое интересное ещё впереди. И, чуть не забыл… – он достал из внутреннего кармана удостоверение и протянул его Михаилу. – Поздравляю с назначением, капитан Росс. – Оперуполномоченный МГБ Мытищи? – Михаил не сдержал улыбки. – До места работы доставите? Выбросив окурок и постучав пальцем по наручным часам, майор грубо сказал: – Время, капитан! Спустя пять минут колонна из трёх грузовиков и одной легковушки направилась в сторону штаба Московского военного округа. В кузове вместе с Россом поехали арестованные Огурцов и Чаурин, майор Тесминцев и трое неизвестных парней с лейтенантским погонами. – Тесминцев, ты совершаешь большую ошибку! – прокричал Чаурин и кивнул на Росса, сидящего напротив. – Не знаю, что он наплёл вашему управлению, но будь уверен, что всё это полное враньё. Я и Огурцов, мы… – Работаете на английскую разведку, – закончил за полковника майор. – Скажешь, что это не так? Знаешь, на чём ты прокололся? – Я не мог проколоться, потому что не работаю на англичан! – Выбрать Росса на столь сложное задание – это найти иголку в стогу сена, лучшей кандидатуры, наверное, было и не сыскать. У вас бы могло всё получиться, если бы вы не начали суетиться раньше времени. Понимаешь, о чём я? – Мы потеряли связь с Россом, поэтому было принято решение отправить Егорова на поиски. Его тоже агентом англичан запишите? А Кравцова? Он его выбрал! Может быть и генерал-майора Берга туда же? – Берга обязательно, – вмешался в разговор Михаил. – А вот Кравцова и Егорова нет, они в вашей игре всего лишь ничего не знающие пешки. Я уже говорил, что собрал много информации, и не хочу повторяться. Глеб Владимирович, чтобы вы прекратили упираться, я покажу вам это. – Открыв сумку-планшет, Росс вытащил из неё маленький листок и показал его Чаурину. – Скажите, что это подделка? – Слишком темно, ничего не вижу! – крикнул полковник. – И мне нужны очки! Огурцов, которому имеющегося в кузове освещения оказалось предостаточно, бегло пробежался по содержимому листка и, став бледным, опустил голову. – Вашему помощнику, полковник, текст не понравился, – усмехнулся Тесминцев. – Это письмо, которое вы написали лично своей рукой. Оно было найдено у Дёмина. Знаете такого политрука? Миша, покажи ещё одно письмо, которое ты нашёл у Колосова, это ведь был их запасной вариант. Полковник, Росс распутал всю вашу паутину, которую вы начали заплетать ещё задолго до его отправления на якобы карательную миссию. Всё было продумано до мелочей, но вы ошиблись в одном, исполнитель оказался слишком хорош, чтобы встать на сторону предательства. И слишком удачливым, потому что, вопреки всему, всё ещё жив. Думаю, что продолжать в такой обстановке бессмысленно. Разберёмся во всём более подробно, когда будем на месте. Полковник Чаурин, мы везем вас штаб Московского военного округа. В хорошо известный вам бункер… Глава 27 Из присутсвующих в главном помещении бункера штаба Московского военного округа Михаил был знаком лично лишь с теми, с кем совсем недавно ехал в кузове грузовика. Но помимо них там находилось ещё около полусотни человек, и некоторых, хоть он и не был с ними знаком лично и ранее ни разу не встречался, Росс не мог ни знать. Этих людей, без приукрашивания, в Советском Союзе знали все, от мала до велика. Большая часть “приглашённых” в присутствии Лаврентия Павловича Берии, Георгия Константиновича Жукова и сына Иосифа Сталина Василия чувствовала себя неуютно. Меньшая часть присутствующих, знающая или догадывающаяся, какую цель несло данное мероприятие, была в немой панике, потому что понимала, что их ждёт совсем скоро. И только некоторые вели себя как обычно, и в их число входил Михаил Росс. Заставить его испытывать дискомфорт не смог бы даже сам Господь Бог, если бы он существовал. Так есть ли смысл говорить о простых смертных?