Ну вот. Вроде и не солгала, и правды не выдала, и на то, что спешить со свадьбой не следует, намекнула. Последнее не сработало. — Иногда Атиусу все же удается действовать правильно и умно. Жаль только, что не часто. — Король отвешивает сыночку сомнительный комплимент. — Но теперь я все возьму под личный контроль, не волнуйтесь. К сожалению, сделанного назад не вернешь. Его слова, как и ваше согласие, данное на церемонии, которая транслировалась на все планеты империи, не позволят принцу изменить решение и объявить вас женой… Атиус, надеюсь, ты готов к тому, что тебе придется танцевать первый танец с той, которую не любишь? — Я о чувствах даже не думал, — хмуро подтверждает принц. — Лучше бы ты вообще поменьше думал! Делал то, что приказано, и не ставил свои собственные интересы выше общественных! — рявкает на него отец. Вздыхает и, смягчая интонации, обращается ко мне: — Как видите, Дейлина, ничто не мешает нам провести свадебную церемонию в традициях Цесса. Претенденток в наличии достаточно. Так что завтра у вас есть день на знакомство с ними и выбор, а послезавтра проведем церемонию. — Один день? — Свою тревогу я маскирую под волнение в ожидании важного события. — Но это так мало! Можно ведь и ошибиться, а правильный выбор очень важен. Он на всю жизнь! — Не волнуйтесь. Атиусу все девушки знакомы, они не раз бывали при дворе. Это хорошо и правильно воспитанные дочери моих министров и родственницы вдовы покойного брата моей жены. — Возможно, — не оставляю надежды их переубедить. — Но мне хотелось бы немного ко всему привыкнуть и на Цесс посмотреть… — Атиус обязательно вам все покажет после свадьбы, ведь она в вашем случае всего лишь формальность, — снисходительно улыбается король. — Молодая жена требовать к себе внимания не станет, — напористо принимается убеждать меня принц. — Она будет для тебя компаньонкой, особенно на первых порах. — Вы можете жить в этом дворце, а можете путешествовать, — снова перехватывает инициативу Дэйль Монт. — Все королевские резиденции Цесса в вашем распоряжении. В принципе ваши фантазии в том, как именно развлекаться и получать удовольствие, ничто не ограничивает. Уступая напору и понимая, что дальнейшими пререканиями лишь усугубляю ситуацию, я замолкаю. Голоса мужчин, продолжающих обсуждать детали предстоящего торжества, сливаются в мерный гул. С каждой секундой он становится все больше похожим на тревожный музыкальный фон, в который вплетаются мои мысли: Пораженье. Жребий брошен. Не воротишь время вспять. Бой проигран? Нет, отложен! Я вернусь в игру опять. ГЛАВА 5 Девятнадцать, двадцать, тридцать, сорок, даже пятьдесят, поиски мои напрасны, завершаться не хотят Девятнадцать девушек и один принц. Ах да! И вдобавок еще одна наследница, которая с любопытством наблюдает за тем, как эти бледные беловолосые эфемерные создания в светлых легких одеяниях невесомо порхают по парку и щебечут. То есть общаются. Изящные, хрупкие цессяночки неторопливо прохаживаются по открытой местности в пределах видимости дворца. Стараются не покидать пространства, ограниченного невысокой изгородью из густой поросли кустиков. Грациозно огибают декоративные клумбы, засаженные низенькими растениями, усыпанными мелкими яркими цветочками. Легко перепрыгивают через узенькие ручейки, обложенные небольшими камушками. Смеются, оправляя воздушные юбки, которыми играет вездесущий ветер, гуляющий по равнине. Стайками кружат около Атиуса, пытаясь обратить внимание на себя. В отличие от них, я не гуляю. Сижу на мягких подушках, устилающих массивную каменную скамью. Расслабляюсь, положив ноги на удобную подставочку. Наслаждаюсь полутенью, потому что надо мной натянут навес, защищающий от прямых лучей медленно ползущего к горизонту Бокуса. И жду. Кого? Очередную соискательницу на роль жены, которую Атиус соизволит отправить ко мне на собеседование. У нас двухэтапный отбор получается. Сначала принц определяет, насколько девушка ему приятна, а потом я с ней беседую и решаю, оставить потенциальную избранницу в претендентках или же ей отказать. Кстати, последним не злоупотребляю. Чем больше девушек будет в наличии, тем дольше будет длиться процедура выбора. То есть принятие окончательного решения затянется не на один день, и свадьба состоится не так скоро, как планировалось. Улыбаюсь, откидываясь на мягкую спинку скамьи и подставляя лицо теплому порывистому ветру. С наслаждением вдыхаю непривычные, но приятные травяные ароматы. Прислушиваюсь к низкому гулу, который рождается высоко в небе, когда сталкиваются воздушные потоки… Можно сказать, я счастлива. Почему? Да потому что Атиус больше не настаивает на немедленном исполнении танца и даже не возражает против моего участия в выборе невесты. А его отец, едва настало утро и я вышла к нему для разговора, заявил, что вчера проявил бестактность, не прислушавшись к моим словам. Долго вещал о том, что, расстроенный поступком сына, не задумался о моих желаниях и потребностях. В итоге великодушно объявил, что свадьба состоится тогда, когда я буду к этому готова. Подозрительная уступчивость? Да. Но только на первый взгляд. Счастливая случайность? Нет. Закономерный итог, который в очередной раз меня убедил: все происходящее есть результат тщательно спланированных и продуманных действий. И я до сих пор ощущаю огромное моральное удовлетворение от того, что у меня получилось, и я добилась нужного мне результата. Как же умно я поступила, не начав спорить с Атиусом и его отцом! Я даже претензий не стала предъявлять относительно расположения апартаментов, особенностей интерьера, отсутствия прислуги и моих компаньонок в комнатах. Просто молча закрыла дверь, сказав, что хочу отдохнуть и побыть одна. Дала ему возможность два часа до ужина наслаждаться победой, а потом… — Я буду есть на своей половине, — категорично заявила, когда оказалась в светлом, лаконично оформленном помещении, где стол накрыт с расчетом, что сидеть мы будем рядом. — Дейлина? — удивился Атиус, поднимаясь мне навстречу. — Что случилось? — Отсутствие элементарной благодарности случилось, — сердито заявила я, опуская сидящего на моей ладони шигузути на столешницу и принимаясь переставлять блюда и посуду. — Объясни, — потребовал принц. Мешать он мне не стал, лишь нахмурился, наблюдая за моими действиями. Когда я взялась за спинку стула и потащила к себе, цессянин дернулся, не то желая помочь, не то пытаясь остановить. Но все же отступил, когда поймал мой гневный взгляд и услышал предупреждающее шипение малыша, приподнявшегося на лапки. — Я считаю ваше поведение демонстрацией крайней степени неуважения ко мне, — холодно отчеканила, когда наконец закончила перестановку и села. — Я спасла вас от родительского наказания, несомненно ожидающего вас за своевольно сделанное мне на церемонии предложение. Пусть и спонтанно, но действительно испытывая к вам некоторую симпатию, я показала вашему отцу, что ваш поступок не кажется мне ужасным. Хотя на самом деле считаю совершенно иначе. Поверьте, я безумно возмущена тем, что получила предложение быть всего лишь фавориткой, хотя могла стать именно женой! Но ради вашего благополучия я отодвинула свои чувства на второй план и скрыла их. А что получила в итоге? Нежелание пойти навстречу даже в самом элементарном! Задохнувшись от возмущения, которое на самом деле было не наигранным, я принялась кромсать вилкой розовый паштет. Атиус же, сраженный моей тирадой, по-прежнему сидел молча и неподвижно, даже за приборы не взялся. Однако долго молчать я не собиралась. — Если вы сейчас так со мной поступаете, что будет, когда мы окажемся связанными навсегда? Вы так и будете мной помыкать? Неужели так трудно понять, что я не бездумная послушная кукла, которой можно распоряжаться и управлять так, как вам заблагорассудится? Принимая решения единолично, интересуясь ее мнением лишь для того, чтобы переубедить и навязать свое! Последовала новая порция молчания. Тишину в столовой нарушал лишь малыш шигузути, которому не было никакого дела до наших пререканий, и потому он с завидным аппетитом уминал уже второй крошечный рулетик с неведомой мне начинкой. Принц оправдываться не спешил, видимо, понимая, что я права. А может, просто обдумывал, что именно ему теперь делать и как исправлять ситуацию. Он ведь однозначно почувствовал, что возможность спровоцировать у меня влечение стремительно приближается к нулю. Я же отступать и облегчать ему решение задачи не собиралась. — На Рооотоне мне казалось, что вы готовы сделать все, чтобы, несмотря на жуткий для меня статус, я не чувствовала себя ущемленной. На крейсере моя вера в это пошатнулась, когда вы начали проявлять излишнюю настойчивость и эгоистичность. Теперь же я окончательно убедилась, что обо мне вы думаете в последнюю очередь. Поэтому заявляю прямо и прошу на меня не обижаться: танцевать с вами я не буду. Возможно, я не имею права вам отказывать, раз приняла статус фаворитки. Но ведь я сделала это не добровольно, а вынужденно. Мне не оставили выбора, и это может служить основанием для расторжения принятых обязательств. Скрывать этот факт от гостей на свадьбе я не стану и потребую признать недействительным данное вам согласие. Уверена, правящие династии большинства планет империи, особенно из вновь присоединившихся, поддержат мою просьбу, даже если она не укладывается в рамки закона, и встанут на мою защиту. Все узнают, что у меня нет к вам чувств, а это означает, что моим мужем и императором может быть кто-то другой. Последствия скандала, который разразится, вам вряд ли понравятся. И вашему отцу тоже. Последнего могла и не говорить. И без того бледный Атиус совершенно потерял лицо. Даже его губы стали белыми и глаза выцвели, хоть они и ранее имели не самую яркую окраску. Реакция понятная — принц определенно опасается гнева отца, и, по всей видимости, есть для этого основания. Значит, наш с ним разговор он афишировать не станет, постарается действовать, не привлекая короля. Тем не менее я продолжала, ограждая себя от возможных проблем: — Наверное, это глупо, говорить вам о своем решении в открытую, проще было бы дождаться церемонии и сделать так, как задумала. Но у меня есть две веские причины поступить иначе. Первая — я не имею права допускать подобного скандала. Вы, как будущий правитель, должны это понимать даже лучше меня. Он не пойдет на пользу империи. Может привести к войне и разрушить все связи, которые с таким трудом удалось создать. Вторая — родители меня воспитывали, прививая не только чувство долга и ответственности перед империей, но и понятия благородства и порядочности. Я не хочу публично оскорблять вас отказом, да еще и раскрывать его причины, тем самым вас унижая. Очень надеюсь, что вы найдете иное решение, которое устроит нас обоих. Я замолкла и приступила к ужину. Понимала, прежде чем делать следующий ход, нужно дождаться хоть какой-то ответной реакции, чтобы определиться с направлением и не ошибиться. — Ты категорически настаиваешь на аннулировании статуса фаворитки? — наконец заговорил Атиус. Медленно, мрачно, тщательно взвешивая и продумывая каждое слово. — Или все же готова к диалогу, и твои слова я могу рассматривать как предупреждение, а не ультиматум? В его голосе мне почудилась угроза. Пока еще едва заметная, еле-еле уловимая, на грани восприятия. Но которая определенно станет реальной, если я буду на альбиноса давить. Загнанный в угол, он может забыть не только об учтивости, но и о своем страхе перед отцом. А если эта парочка объединится, что будет? Вдруг им власть над империей нужна до такой степени, что мое упрямство заставит их действовать жестко, нарушая этические нормы? Могут ведь, например, запереть меня во дворце, объяснить мое отсутствие каким-нибудь благовидным предлогом, объявить, что свадьба откладывается, и избавиться от гостей. А потом ждать, давить на меня и искать способ вынудить станцевать с Атиусом без свидетелей. После этого мне уже ничего не останется, кроме как повторить свадебный танец при всех на официальной церемонии. Брр… Жуткая перспектива. — Я просто хочу, чтобы вы меня услышали и поняли. — Отвечать мне пришлось тихо и грустно, чтобы дать цессянину возможность утвердиться во мнении, что я всего лишь обижена на него за некрасивый поступок. — Ведь нет никакой гарантии, что другие претенденты на пост императора не будут преследовать корыстных целей… Атиус! Я хочу видеть в вас защитника и друга, к которому буду испытывать симпатию и уважение, а не самодура и тирана, готового на все, лишь бы получить желаемое. Вы ведь не такой, верно? И то, что я пошла ему навстречу, и мольба в моих словах и во взгляде — все это обезоружило противника. Цессянин снова растерялся. Моргнул, кивнул, выдавил тихо «не такой» и схватился за столовые приборы. Сразу в ход их не пустил — несколько секунд сидел неподвижно, уставившись в тарелку, на которой лежали давно уже остывшие мягкие сине-зеленые пластинки, покрытые слоем фиолетового соуса. Наконец принялся за трапезу. Я и на этот раз предпочла взять тайм-аут. К тому же рулетики оказались невероятно вкусными, не зря они так понравились шигузути. Правда, вторую порцию он доедал медленно, делая перерывы и с усилием глотая, но останавливаться и бросать вкусняшку не желал. Следуя его примеру, я съела те, что достались мне, запила соком и налила несколько капель в маленькое блюдце. Малыш, с сожалением посмотрев на совсем крошечный кусочек, который никак не хотел в него влезать, все же с ним расстался, подполз к тарелочке и принялся лениво слизывать оранжевую жидкость маленьким язычком. — Обещаешь, что отец не узнает о том, что у тебя нет ко мне влечения? — неожиданно прорезался голос у моего сотрапезника. — Если бы я хотела вас подставить, он бы уже был в курсе. — Я пожала плечами и сменила блюдо. — Спасибо, — вздохнул Атиус. — Я не буду больше на тебя давить. Прости, сам не понимаю, что на меня нашло. Заигрался, видимо. Я лишь брови удивленно подняла. Игра? Чужие судьбы, будущее империи, моя жизнь, его собственная семья — все это для цессянина всего лишь игра? Впрочем, пусть так. Поиграем. — Атиус, — мило ему улыбнулась, создавая атмосферу доверия, — а почему, раз ваш отец отправил вас жениться, вы предложили мне стать фавориткой? Вот только не нужно меня убеждать, что проблема в вашем страстном желании иметь детей с расовыми способностями! Я не настолько глупа, чтобы поверить, что приказ отца вы нарушили исключительно из личного эгоизма. Альбинос даже жевать перестал, настолько вопрос оказался провокационным. Впрочем, вкупе с остальным сработал. — Я скажу, только… Только если ты обещаешь это ни с кем не обсуждать. Особенно с моим отцом. — Атиус с тревогой ждал моего ответа и, лишь когда я кивнула, признался: — Это была идея моей мамы. Она убедила меня, что я могу, в первую очередь, предложить тебе статус фаворитки, а если ты откажешься, тогда уже сделать второе предложение — стать женой. Улыбка с моих губ исчезла. Подобного заявления я никак не ожидала. — За что же она меня так не любит? — потрясенно выдохнула, не в силах понять ее логики. Или же это банальная ревность к сыну? То есть к тому, что какая-то женщина будет для него важнее матери? Но ведь если не я, так другая невеста… В чем разница? Все равно когда-нибудь принц женится. — Почему сразу — не любит? — Атиус поморщился. — Просто она считает, что сохранить за нашей династической линией власть над Цессом важнее, чем несколько лет управлять империей. Отец к этому относится иначе и видит первостепенное значение в получении права на императорство, соответственно готов пожертвовать способностями наследников. — Вы на стороне матери? — Разумеется, — с заметным раздражением, которое было определенно направлено на короля, подтвердил принц. — Мой отец родился в семье промышленника. Торговца, который не имел никаких родственных связей с правящей династией. Да, у них обоих способности к регенерации весьма высоки, но при этом напрочь отсутствует аристократичность, а амбиции зашкаливают. Власть над Цессом отец получил только благодаря браку с мамой. А еще тому, что ее брат, который должен был наследовать трон после моего деда, погиб. Если мои дети не получат способностей, то королевскую династию возглавит его сын — мой двоюродный брат. Откровенно. Малоприятно, ведь моя роль в их семейных разборках весьма незавидна, но хотя бы честно. Понятно, что Атиус пытается угодить и матери и отцу, а откровенничает со мной исключительно потому, что понимает — для него это единственная возможность расположить меня к себе и продолжить формирование привязки. Да, может, империя ему и не нужна, если дети пострадают. Но если я буду фавориткой, а жена цессянкой, то этого не произойдет. Значит, и отказываться от попыток меня удержать принц не будет. Тут ведь еще и амбиции короля Цесса учитывать нужно. Вывод? То есть программа действий? Атиуса держать в заблуждении относительно моей лояльности. Пусть считает, что я снова ему уступила. С его мамой наладить контакт. Пригодится. Хорошо бы фаворитку короля разговорить, наверняка она тоже многое знает. Король… Вот тут проблема. Потому что Атиус напрягся, когда я напомнила, что свадьба будет не так скоро, как запланировано, и об этом родителю нужно сказать. — За ночь я подберу аргументы, которые не вызовут подозрений, — все же пообещал он в итоге. — Завтра с ним поговорю. Ладно. Завтра так завтра. Спорить я не собиралась. Но и сидеть сложа руки тоже. Именно поэтому, едва вернулась в свои комнаты, первым делом схватилась за вильюрер, чтобы проверить планнер. Открыла запросы и радостно ахнула — дядя все же не выдержал и до его прихода осталось… …двадцать минут! Разумеется, если я соглашусь и визит одобрю. Что я немедленно и сделала, а все оставшееся время устраивала в лифе шигузути. Он от обжорства стал таким ленивым, что никак не желал цепляться коготками и то и дело норовил выпасть. — Вот уж не думал, что ты эту гадость с Рооотона прихватишь. Да еще и на себе таскать будешь. Дядюшка, опустившийся в кресло, закинул ногу на ногу и презрительно скривился, рассматривая висящий черный хвостик. Малышу почему-то нравилось, когда тот оставался снаружи, и он нервничал, если я его убирала.