— Надеешься с его помощью удержать на расстоянии Атиуса? Предположение дядя сделал правильное, вот только ошибся в причине и следствии. Впрочем, это не помешало ему произнести в привычной презрительной манере: — Надо будет цессянину плетку подарить. Мне она уже не понадобится. А ему пригодится, раз мои советы ты игнорируешь. — Не думаю, что он оценит подобную щедрость. — Я все же нашла в себе силы ответить спокойно и не дерзить. — У него иные подходы. — Ну-ну… — скептически хмыкнул дядюшка. — Видел я его «подходы» на церемонии, когда тебе плохо стало! Если бы не Лурита, он бы до тебя даже дотронуться не смог. — Это ничего не значит. — Я безразлично пожала плечами и, вспомнив о том, что дядя невольно может проговориться об отсутствии между мной и принцем личных отношений, поспешила убедить родственника в обратном: — Мы с ним прекрасно ладим, когда остаемся наедине. — Ладите? — с непередаваемо заинтересованной интонацией протянул дядя. Зеленые глаза испытующе впились в мое лицо, а на губах появилась неприятная ухмылка. — До постели еще не дошло? — Это только вы такой скорый, что, объявив девушку фавориткой, сразу к этому перешли. — Можно подумать, Лурита была против… — Мой собеседник обреченно поднял взгляд к потолку. — С другой стороны, а что еще с вами делать? Разве от женщин какой-то иной толк есть? Для чего вас природа создала? Удовлетворять физиологические потребности. Доставлять эстетическое удовольствие. Рожать детей. В твоем случае — служить гарантом получения императорского титула. Все. — И нет никакой разницы в том, становится она при этом женой или остается любовницей. То есть фавориткой, — язвительно добавила я. — Как это нет разницы? — опешил дядя. — Очень даже есть. Статусность много значит. Опять же в твоем случае было верхом идиотизма соглашаться на предложение цессянина. Мне кажется, он блефовал. Женился бы без разговоров, кабы ты отказалась становиться фавориткой. Впрочем, — он снова скривился, наглядно демонстрируя, что думает о моих умственных способностях, — это твой выбор. Сама решила. У тебя была возможность предложение отклонить. Решив не нарываться на скандал, я не стала напоминать дяде о том, что он сам давил на меня, упрекая в моей никчемности и в том, что при отсутствии способностей рассчитывать мне не на что и никому я не нужна. Тем самым вынудил на этот шаг. Конечно, с поправкой на то, что планировалось именно замужество. Впрочем, насколько я помню, на церемонии его в большей степени возмущал не сам факт фаворитства, а возможный отказ от меня принца после того, как тот станет императором и появится новая наследница. — Лурита тоже решила сама? — осторожно подвела к тому, что меня интересовало несколько больше. — Разумеется! — фыркнул дядюшка. — Церемония этого… цветкодарения подразумевает получение согласия от девушки. — Но вы могли сделать ей другое предложение! — Я сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони. — Стать женой? — Зеленые брови изумленно поползли вверх. — Зачем мне это? Лурита хороша как партнерша. Пожалуй, даже чересчур хороша… — Дядя поморщился, запустив пятерню в волосы. — Но я к ней ничего не испытываю, кроме обычного желания. А ее социальное положение не настолько меня привлекает, чтобы я пожертвовал ради этого возможностью более выгодного брака. Я ловила каждое слово. Вот оно! Ведь так близко признание! И даже не удержалась, подтолкнула: — И кто же та счастливица, которой предназначено стать вашей женой? Наверное, все же напрасно поторопила. Потому что дядя, открывший было рот, вдруг замолчал, посмотрел на меня изучающе и захохотал: — С чего ты решила, что я начну посвящать тебя в свои планы? Впрочем… — Его веселость пропала столь же быстро, как и возникла. Во взгляде вновь появилась внимательная настороженность, хотя он и произнес беспечно: — Это не секрет. Твоя родственница. Лаария. Поначалу я даже не поняла, о ком дядя говорит. И лишь потом сообразила: внучка двоюродного дедушки по маминой линии. Дядя, видимо, решил укрепить свое положение политическим союзом. У моего иперианского прадеда, Фориата, было шестеро сыновей. Мой дедушка, Зиан, был четвертым. Он и получил статус императора, когда женился на бабушке Цафи. Его старший брат, первый в роду, так и не успел стать правителем Ипера — погиб вместе со вторым братом и самым младшим во время очередной военной операции. Ни у кого из них не осталось потомков. У третьего дедушкиного брата есть сын, который и является сейчас правителем Ипера, получив трон после смерти Фориата. Впрочем, у нынешнего короля из детей одна только Лаария. Так что если сыновей не появится, право правления перейдет к дяде Джаграсу — как сыну четвертого брата и соответственно следующему наследнику по мужской линии в королевской родословной. Есть еще один мальчик — сын пятого дедушкиного брата, но, пока живы другие мужчины в семье, он находится в статусе ненаследного принца. Вспомнив еще одну подробность, я ахнула: — Но Лаария еще совсем ребенок! Ей едва десять лет исполнилось! — Вот и замечательно, что девочка ни к кому не привязана, — прищурился потенциальный король. — А мне некуда торопиться. Ближайшие год-два придется провести на Цессе. Должен же я контролировать, как принц выполняет обязательства по отношению к своей фаворитке. — Вряд ли у вас будет такая возможность, — посетовала я и, скрывая возмущение, опустила глаза в пол, мысленно мстительно потирая руки. — Свадьба и танец назначены королем Цесса на послезавтра. Вы, как я полагаю, сразу после церемонии отправитесь на Ипер. — Почему он мне ничего не сказал? Возмущение в голосе дяди зашкалило, но я даже не попыталась его снизить. Лишь развела руками: — А я откуда знаю? Спросите у него сами. Дядя вскочил и даже пару шагов к двери сделал, но замер, словно что-то вспомнил. Помедлил и повернулся ко мне, чтобы поинтересоваться: — Так возраст моей будущей невесты — это единственное, что тебя смущает? Вопрос был задан не просто так. Поза у дядюшки напряженная, взгляд внимательный… У меня сразу возникло подозрение, что это как-то связано с моей провокацией перед высадкой, когда я сказала, что он много о себе мнит. И вообще! Не просто же так дядя к этой теме вернулся, хотя и разговор наш уже о другом шел, и сам он уходить собрался. — Смущает, — уверенно ответила. — Она не только моя родственница, но и ваша. Облегчение, которое мой собеседник не сумел скрыть, доказало — не в этом дело. У дяди даже настроение поднялось, словно он убедился в беспочвенности своих опасений: я не знаю того, что он не желал афишировать. Дядюшка качнулся на мысках сапог и снизошел до объяснения: — Достаточно далекая родственница для того, чтобы влечение ко мне у нее все же возникло. — А если не к вам возникнет, а к другому? — спросила я, ощущая беспокойство от того, что никак не могу догадаться, что же скрывает дядя. — Свое пятнадцатилетие она проведет со мной. Думаю, этого будет достаточно. Да и в дальнейшем рядом с ней буду только я. — И вы уверены, что ее отец даст на это согласие? Лишит дочку выбора? — А вот это уже мои проблемы, — предупреждающе понизились интонации. — Не лезь не в свое дело. — Но хотя бы Луриту вы отпустите? — не сдавалась я. — Она же вам не нужна! И вообще, узнав о ее влечении к вам, вы говорили, что не позволите ей испортить себе жизнь. А сами сделали ее… фавориткой! Разве это правильно? — Много ты понимаешь в том, что правильно, а что нет! — встал в позу несносный субъект. — Лурита останется со мной! Я совершил ошибку, отпустив ее мать. И не собираюсь повторяться. — Вы ее любили? — тихо ахнула я. Ведь подружка высказывала такое предположение, когда у нее влечение начало проявляться. — Я? — изумился дядя. — Нет. Она — да. Висла на мне не хуже своей дочки. Оставить ее при себе как постоянную любовницу я не мог, ведь в то время институт фавориток в империи не был законным. Брать в жены компаньонку сестры тоже не собирался. Ничего не оставалось, кроме как дать ей желаемое, чтобы успокоилась и смогла найти себе другого жениха. А ты решила… О-о-о! Ох уж эти женщины! — страдальчески закатив глаза к потолку и всплеснув руками, он посетовал: — Мнят себя умнее мужчин, а по факту даже выводов правильных сделать не могут! А еще творят глупости и ломают жизнь себе и другим. Что ты с матерью, что ваши подружки — без разницы. — И чем это мама сломала себе жизнь? — окончательно теряя контроль, бросила я с вызовом. — Она была счастлива с папой! И он тоже ее любил! При упоминании моего отца в зеленых глазах сверкнула такая ненависть, что я невольно вспомнила признание Луриты о сорвавшемся с уст дядюшки имени. И первая мысль, которая пришла в голову, — что чувства дяди к маме вовсе не похожи на братские. Да, это противоречит не только здравому смыслу, но и нашей физиологии, однако… Как еще я могу это объяснить? Расспросить рассвирепевшего родственника у меня не осталось возможности — он выскочил из моих покоев, словно за ним кто-то гнался. Вот только я вспомнила о тех намеках, которые Атиус делал на Рооотоне, и поэтому не слишком расстроилась неудаче. Не все еще потеряно, возможность докопаться до правды все равно остается. Главное, я знаю, в каком направлении вести раскопки! В том, что это нужно сделать, не возникло ни малейших сомнений. Наверное, интуиция сработала, которая подсказывала — моя свобода в будущем во многом зависит от того, что происходило в прошлом. Несмотря на неприятный осадок в душе, положительные стороны от разговора все же были налицо — не просто же так наутро король Цесса столь кардинально изменил свое мнение относительно срока свадьбы! И ощущение, что это заслуга вовсе не Атиуса, а именно дяди Джаграса, меня не покидало. Очень уж явно он проявил недовольство тем, что его персону проигнорировали. И политику империи относительно новых планет оба дяди вели в пользу Цесса… Так что именно связывает цессянского короля и моего родственника? Может, они давние друзья? И именно эту дружбу дядя раньше не желал афишировать, потому что она могла быть расценена как предательство? Ведь Цесс находился в противостоянии и с Зоггом и с Ипером. Атиус поморщился, когда я за завтраком намеренно воодушевленно изложила ему свои догадки. Разумеется, сделала я это максимально позитивно, показывая, что с пониманием отношусь к подобному сценарию. — Я бы не стал называть другом того, кто действует исключительно с позиции личной выгоды. — Принц неохотно, но все же опроверг мое предположение. — Да, ты права, мой отец и твой дядя знакомы давно, но… Цессянин замялся и замолчал, определенно не желая посвящать меня в нюансы взаимоотношений. Только если раньше я могла позволить себе отступить и выждать, то теперь терять время не желала. К тому же каким образом можно спровоцировать альбиноса на откровенность, я уже догадалась. — Можете не стараться. — Я добавила в голос презрительных интонаций и передернула плечиком. — То, что дядя ничего не делает просто так, я и без вас знаю, а его заинтересованность в контактах с Цессом только слепой не заметит. Как и обратное, впрочем. Кстати… — перескочила с одной темы на другую, словно не считаю нужным развивать первую, — сейчас дядя настроен не слишком позитивно. Сказал, что был о вас лучшего мнения. Кажется, собирался побеседовать об этом с королем… — Да, я в курсе их разговора. — Атиусу даже в голову не пришло отпираться или лукавить. — Он практически скандал отцу устроил насчет того, что планы меняются в одностороннем порядке. Ему хочется принимать во всем самое активное участие. — Такой уж у него характер, — вздохнула я. — Он и меня последние два года воспитывал и контролировал в несколько более жесткой форме, нежели было необходимо. Вам именно это не понравилось, помните? — Помню. И до сих пор понять не могу, почему ты ему позволяла с собой так обращаться. — Потому что мама перед отлетом просила меня его слушаться. Он ведь ее… Я замолкла, ведь эти воспоминания для меня слишком тяжелые, чтобы продолжать. — Брат, — с легким оттенком пренебрежения хмыкнул принц. — Да, брат, — со вздохом подтвердила я, а потом, задумавшись, тихо добавила: — Несмотря ни на что. Я-то сложный характер дяди имела в виду. И странную тягу к маме. А вот Атиус, похоже, понял меня несколько иначе. — Так ты в курсе! Я думал, это тайна, — воскликнул он с облегчением. Даже напряженность, заставляющая его осторожно подбирать слова, чтобы не проговориться, исчезла. — Семейная тайна, — приглушая голос, подтвердила я, маскируя свое изумление. — А вы как о ней узнали? Все еще не понимая, о чем он, я сделала вид необычайно осведомленный. — Отец рассказал, когда я на Рооотон за тобой собирался. Он вообще очень тщательно собирал информацию обо всем, происходящем в империи, вот и это тоже выяснил… Дейлина, скажи, неужели ни у кого ни разу не возникло подозрений, что Джаграс не родной сын Цафи и Зиана? Ведь в межрасовых браках не рождаются дети с расовыми способностями. Никогда. У твоей мамы их нет, ни у одного ребенка в других смешанных семьях нет, а у него, единственного, есть. Не родной? Приемный?! Ох… У меня в голове все встало на свои места. Ведь это действительно многое объясняет. Многое? Да оно все объясняет! И ненормальную на первый взгляд тягу к сестре, которую дядя тщательно маскировал под заботу. И ненависть к моему отцу, который женился на его любимой женщине. И ужасное обращение со мной, ведь я — наглядное напоминание о сопернике. В моем облике нет ничего иперианского, лишь черты рооотонцев… — Мама говорила, что это счастливая случайность. — Я все же ответила на вопрос, потому что не хотела вызывать подозрений у Атиуса. — Все полагали, что это связано с тем, что он потомок имперской династии и к тому же мужчина, то есть его способности более высокие, чем у остальных, вот они и не исчезли. На самом деле спорное объяснение, с учетом всех имеющихся фактов. Теперь я это понимала, а вот раньше… Раньше у меня ни тени сомнения не возникло. Маме я верила безоговорочно. Она, похоже, тоже не знала правды, иначе бы вела себя с Джаграсом иначе. По какой причине бабушка Цафи и дедушка Зиан от нее это скрыли? Сложный вопрос. Возможно, когда-нибудь я попаду на Зогг и это выясню. Почему не на Ипер? Да потому, что дедушки уже нет в живых, а бабушка после его смерти вернулась туда, где родилась и провела детство. Она наверняка тосковала по океану, и ей было незачем оставаться без своего любимого в лесах и горах Ипера. Передо мной же сейчас стояла куда более сложная дилемма: при следующей встрече с «дядей» высказать ему все, что думаю о его отношении ко мне и о том, как он выполняет просьбу мамы обо мне заботиться, раскрыв свою осведомленность, или же промолчать, сделав вид, что мне по-прежнему ничего не известно. Выбрала второе. Мне подобное разоблачение ничего не даст, а проблем может наделать. Не зря же Джаграс страхуется и планирует жениться на Лаарии! Значит, опасается, что открывшаяся правда лишит его права стать королем. Как бы не спровоцировала моя осведомленность еще одну «страховку», которая будет стоить жизни единственному ненаследному принцу королевской династии Ипера. Зная беспринципный и амбициозный характер дядюшки, можно и этого опасаться.