— Дей, — тихо шипит Лурита и толкает меня локтем, напоминая о наших планах. — Больше никого нет! Я спохватываюсь и дотягиваюсь до декоративного завитка, который служит датчиком срабатывания замка. Через пару секунд мы оказываемся в кромешной тьме, но я помню, где находятся смотровые окошки, поэтому уверенно тяну подружку за собой. Однако даже раньше, чем мы отодвигаем заслонку и приникаем к отверстиям, слышим громкий негодующий рык Монта: — Ревнивая дорада! И ответ не менее возмущенный, но обиженный: — Моя ревность к Лиле вовсе ни при чем. Я уже давно забыла о твоем юношеском увлечении. Но эта девчонка недостойна быть королевой Цесса! — Много ты понимаешь в политике! Я приникаю к окошку как раз вовремя, чтобы увидеть, как король потрясенно закатывает глаза к потолку. Стоит он, уперев руки в боки, перед сидящей на диване Орлеей. В белоснежном воздушном платье, она почти сливается со спинкой, в которую вжалась, однако ее испуг вовсе не уменьшает решительного настроя не сдавать позиций. — Да уж не меньше тебя! Мой отец завещал сохранять чистоту династии! И он бы не допустил того, что попытался провернуть ты! Это же уму непостижимо — меланистка-королева! Да еще и дети, которые родятся без способностей. Ты решил разрушить будущее своего сына? — По-моему, возможность управлять империей — достойная компенсация. Цесс мог бы получить огромную выгоду. Мы законным путем сделали бы Зогг с его невероятными запасами ултриза своей колонией. Теперь же придется довольствоваться подачками, и то, если их одобрит император. А Атиус… Не вижу проблем в том, что на нем династия бы прервалась. Я не столь амбициозен. Сын твоего покойного брата с удовольствием примет титул короля. — Не позволю! — шипит Орлея. — Отдать власть Риграну? Ты забыл, с каким трудом удалось его отстранить от наследования, чтобы ты мог стать королем? Забыл, что для этого мне пришлось… Она задыхается от негодования, но фразу, увы, не договаривает. Мне остается лишь догадываться, что не слишком хороший поступок совершила королева, которая теперь трагически всхлипывает и закрывает лицо руками. — Я все делала ради тебя! А ты… ты… — А я тебе говорил, что не нужно так рисковать. — Монт неожиданно успокаивается, из его голоса исчезают раздраженные нотки. Он даже садится рядом с женой и обнимает ее за плечи, притягивая к себе. — Меня бы вполне устроила должность министра. В определенном смысле она давала бы мне даже больше свободы действий. Тайная власть, она, знаешь ли, куда более удобна — твои поступки не на виду, а за принятые решения несут ответственность другие. Так что старалась ты ради себя. — Неблагодарный! — взвизгивает королева, отталкивая мужа. Вот только он ее руки перехватывает, к себе снова прижимает и говорит примирительно: — Какой есть… Ну что ты злишься? Все ведь по-твоему вышло. Мальчик станет королем, женится на Ялисе, она показывала мне сообщение — он ее выбрал. Будет у тебя достойное продолжение династии… Орлея поднимает к нему заплаканное лицо и… В общем, дальше я уже не смотрю. Тактично задвигаю заслонку и толкаю в бок Луриту, чтобы тоже перестала любоваться, как королевская чета Цесса целуется. Подружка именно это и делает, а потом молча выразительно разводит руками. Понятно, что Монт жену любит и наказывать не станет. Ну поскандалил, ну высказался, ну сбросил негатив… На этом все. Даже если король, когда на Орлее женился, и не был в нее влюблен, то по прошествии стольких лет чувства развились в полной мере. И ему с ними приходится считаться. — На выход, — шепотом приказываю, шагая к двери. К счастью, это только с внешней стороны она замаскирована, а изнутри кладовой прекрасно видна. — Куда идти-то? — тихо возмущается у меня за спиной иперианка. — Дихол! — сдавленно шипит. Оборачиваюсь и с удивлением вижу, как Лурита словно слепая водит руками впереди себя. Ощупью она огибает оказавшийся на ее пути контейнер и осторожно переступает ногами, чтобы снова не споткнуться. Что это с ней? — Ты в порядке? — Я спешно бросаюсь к девушке и подхватываю под руку. — Как ты тут ориентируешься? Может, свет какой включить? — Так ведь светло… — говорю я и осекаюсь, потому что только теперь понимаю: светильники не горят. Да и я не касалась датчиков. К тому же вижу чуть иначе, не так, как обычно. Цвета почти не различаю, лишь коричневые оттенки немного, а так, можно сказать, практически черно-белая картинка. Зато вполне отчетливая. Зеленые волосы Луриты, как и желто-зеленое платье, сейчас видятся в разных оттенках серого, а кожа осталась телесного цвета, который ей свойствен изначально. Помещение тоже не отличается яркостью красок, а вот четкость линий и границ предметов, пожалуй, даже выше, чем на свету, словно каждый имеет контрастную обводку. Ой… Это что? Рооотонская способность видеть в темноте? Та самая, которая была у моего отца и которую мне пообещали цессянские боги? Мне становится страшно. А вдруг я теперь и на свету вот так же буду видеть? Бесцветно! Это же кошмар! Торопливо утаскиваю подружку к выходу. Наружу выскакиваю, даже забыв осмотреться и убедиться, что в коридоре нет свидетелей. К счастью, желающих прогуляться именно по этому коридору не нашлось, а я с облегчением выдыхаю… Фух! Порядок. Нормально я вижу. Ложная тревога. — Что случилось? — тревожится Лурита, бросая подозрительный взгляд на закрывшийся проем. — Тебя кто укусил? — Никто. Я пытаюсь сдержать радостное возбуждение, которое так и рвется наружу. Эх, жаль, что нет возможности снова нырнуть в темноту и проверить. Может, это временное «прозрение»? И я снова его лишусь? Стоит ли удивляться тому, с каким нетерпением и скоростью я перемещаюсь в свои апартаменты! Вернее, в ванную комнату, потому что она — единственная, где нет окон, соответственно пригодная для слегка потерявшего адекватность экспериментатора в моем лице. Я ведь и разных цветных предметов туда натаскала, пытаясь оценить, как меняется восприятие; и разные вариации освещенности перепробовала, чтобы понять, в какой именно момент включается ночное видение; и глаза закрывала-открывала в разных условиях, создавая резкие и мягкие переходы от света к тьме и обратно. И с каждой минутой все больше убеждалась в том, что мой организм накрепко вцепился в новое, но очень удобное умение. Значит… Значит, боги-создатели, посетившие меня во время танца, все же реальность? Не плод моего буйного воображения? А я-то решила, что они — галлюцинация. Или все же возникновение способности — это какой-то естественный процесс, а я ищу ему невероятное объяснение? Может, просто время пришло проявиться? Или стресс так повлиял. Или моя влюбленность в Атиса. Эх, жаль, что я после ритуального танца и до сегодняшнего дня в полной темноте ни разу не оказывалась! Вот как теперь достоверно выяснить, что послужило этому толчком? — Дейлина, милая, ты… Это что? — Заглянувший в комнату Атис искренне удивляется беспорядку. — С тобой все хорошо? Лурита беспокоится. — Все отлично! — Я стремительно хватаю его за руку и затаскиваю в темноту. А потом наслаждаюсь. Восторгом шигузути, который, оказавшись в обожаемом им мраке, с воодушевлением стремительно бегает по полу и стенам, а потом, утомленный, взбирается на меня и затихает. Изумленным выражением лица леянина, который ничего не видит, но при этом прекрасно понимает, как хорошо получается это делать у меня. Вдохновленно-ласковым восклицанием «как же я за тебя рад!», после которого хочется его обнять и никуда-никуда не отпускать. Последнее все же мне приходится сделать. Правда, предварительно я успеваю выяснить, что разговор Монта с Атиусом прошел без рукоприкладства, хоть и с обвинениями. «Женщине простительны подобные идеи, но мужчина обязан думать за двоих!» — Король свалил всю ответственность за решение сделать меня фавориткой на сына, признавшегося в том, что пошел на поводу у матери. А еще узнаю, что церемония будет завтра — Атис настоял на кратчайших сроках. Этого завтра я жду с нетерпением и волнением. И когда оно наступает, прикладываю максимум усилий, чтобы не выдать своих истинных чувств. Ведь так трудно не морщиться, опираясь на руку, предложенную мне принцем. Спокойно шагать рядом с ним по малому церемониальному залу, заполненному гостями. Мило улыбаться приветствующим нас королеве и королю. Не замечать скептического взгляда стоящей рядом с ними королевской фаворитки. Не искать любимых серых глаз, которые, я уверена, с неменьшим волнением следят за всем, что происходит. Атис готов прийти мне на выручку, если что-то пойдет не так, как запланировано. Да, мы хотим избежать скандала. Да, мы не желаем, чтобы о моих чувствах к нему все узнали раньше, чем я обрету свободу. Стабильность и устои империи важнее наших личных амбиций. Целостность объединенных территорий ценнее возможности насладиться местью. Мы не имеем права разрушить то, что уже создано. А унижение цессян будет способствовать именно этому. Ответственность… Это главное, о чем нужно помнить. К счастью, понимаем это не только мы. Торжественная речь короля наполнена тем же смыслом. Признанием первостепенности целей, стоящих перед планетами, образовавшими тесный союз. Приоритетом законов. Соблюдением традиций… Последнее становится сигналом для начала церемонии. Надо отдать должное цессянам, сужать масштаб происходящего они не стали. Видимо, посчитали, что чем шире будет огласка, тем меньше возникнет подозрений в том, что принятое Атиусом решение неискреннее, навязанное, вынужденное. — Дейлина Мео Мун, я благодарен вам за оказанную честь быть моей спутницей. С этого момента вы более не моя фаворитка и свободны в выборе партнера и жизненного пути. Слова принца так органично сливаются по смыслу с тем, что сказал король, что даже не вызывают у присутствующих сильного изумления или недоумения. А реакция тех немногих, кто все же позволил себе проявить эмоции, теряется на фоне нового действа, разворачивающегося в зале. Церемония продолжается. Словно доказывая, что она не ограничивается отказом принца и вообще призвана служить иным целям, король объявляет о начале свадебного торжества. Я же отступаю и теперь, окруженная подругами, имею прекрасную возможность наблюдать за происходящим. О том, что танцевать с будущим мужем в королевском дворце — огромная честь, я уже слышала. Невесты Атиуса во время отбора об этом говорили. Именно поэтому ничуть не удивляюсь, что сразу несколько нарядно одетых мужчин выводят в центр зала столь же эффектных девушек, и они замирают в ожидании музыки. Поклон. Шаг навстречу. Движение по кругу. Пауза… Одну пару я узнаю. Керас и Лирида. Ее сестра-близняшка — Марида, которой телохранитель подарил цветок на крейсере, сейчас стоит среди гостей и, прижав руки к груди, с хорошо заметным волнением наблюдает за танцующими. Ее тревога мне понятна: если по окончании первого танца Керас не пригласит ее на второй, она лишится статуса фаворитки, даже несмотря на отсутствие официального отказа. А девушке, видимо, не хочется терять любовника. Очень не хочется. И с каким же облегчением и радостью она устремляется навстречу мужчине, когда тот, закончив танец с теперь уже женой, шагает к ней, а король объявляет: — Я счастлив поздравить молодоженов. Мы продолжаем… На последнем слове его голос как-то странно меняется, и я не сразу понимаю почему. Смотрю на одетого в белоснежный, украшенный золотой тесьмой костюм Монта, который замер, широко раскрыв глаза. Перевожу взгляд на Орлею, схватившуюся за сердце. Присматриваюсь к приоткрывшей рот и хлопающей в недоумении белыми ресницами Родизе. Лишь после этого обнаруживаю причину их состояния и изумляюсь ничуть не меньше. Под нарастающий гул и рокот, совершенно не обращая ни на кого внимания, Атиус выводит в центр зала… Файолу. Они ведь за моей спиной стояли, и поэтому я не сразу вникла в происходящее. Теперь же оно у меня в голове не укладывается. Как принц на это решился? Почему Фай согласилась? И как Эстон допустил? А ведь действительно рогранин возмущения не выказывает. Руки на груди сложил, глаза чуть прищурил, усмехается одним уголком рта… В курсе был, по всей видимости. Да и платье у подруги праздничное — я еще утром заметила, но акцентировать внимание не стала, сама была во взвинченном состоянии. Значит, она знала о будущем предложении. Возможно, даже хотела мне рассказать, но я в тот момент была не способна ее слушать. А теперь теряюсь в догадках, наблюдая за красивыми, плавными движениями, которые навсегда привязывают Файолу и Атиуса друг к другу. К тому же она его женой становится, ведь для него танец первый, а от меня как от фаворитки он отказался и второго танца при всем желании уже ни с кем станцевать не сможет. Даже с Ялисой, которая дожидаться окончания не стала и, всхлипнув, выбежала вон. Неужели у нее привязка успела образоваться? Впрочем, знаю я Атиуса, собьет без проблем. И наличие жены ему не помешает. Орлея, как мне кажется, тоже готова последовать за бывшей невестой. Она несколько раз порывается встать, однако тяжелая мужская рука, плотно лежащая на плече, удерживает ее на месте. Оно и понятно — избежав одного скандала, король не желает быть втянутым в другой. Даже несмотря на то, что своим поступком сын фактически отказывается от права наследовать трон Цесса. Хотя… Помню я подслушанный разговор с женой. Определенно этот аспект Монта беспокоит меньше всего. Тем не менее окончание церемонии получается скомканным. Поздравление короля звучит не слишком празднично. Супружеские пары поспешно покидают зал. Гости тоже расходятся торопливо. Теперь я понимаю, почему Атиус медлил и пригласил Фай лишь на второй, так сказать, раунд — не хотел портить свадьбу своему телохранителю. Король запросто мог прервать торжество из-за его выходки, тогда у Кераса была бы только жена, без фаворитки. Атис вместе со своей охраной, прикрывая меня и Луриту, торопится куда меньше, но тем не менее тоже движется к выходу. Впрочем, его осторожность, возможно, даже излишняя — сейчас на нас никто не обращает внимания, все заняты только обсуждением поступка принца. Однако получается, что покидаем мы зал последними. И когда я оглядываюсь, вижу, как Монт, вцепившись в трон, чтобы не упасть, истерически хохочет и отталкивает руку своего советника, который пытается его успокоить, а Родиза и еще пара альбиносочек склонились над лежащей в обмороке Орлеей. Тяжело дался этот день королевской семье. Я конечно же устала. Безумно. Мне бы отдохнуть, сбросить нервное напряжение, не отпускавшее меня последние дни и достигшее максимума сегодня, но… Расслабиться не получается. Да, Атис, проводив меня в апартаменты, тактично исчезает, чтобы дать мне возможность спокойно поесть, привести себя в порядок и переодеться. Но не успевает дверь за ним закрыться, как тут же снова распахивается. — Дей, можно? — неуверенно спрашивает посетительница, сделав всего один осторожный шаг внутрь. — Фай! — Забыв об усталости, я бросаюсь к ней. Схватив за руку, тащу к дивану и усаживаю рядом с собой. — Почему ты… Почему не с мужем? — Мы улетаем. Прямо сейчас. У меня больше не будет времени на объяснения, а я не хочу, чтобы у тебя оставались какие-то вопросы и сомнения. — Куда улетаете? — теряюсь я, хоть и понимаю, что по сути решение правильное. Нужно время, чтобы родители принца приняли его поступок. — На Рогранс. Эстон сказал, что Атиус как посол Цесса будет очень выгодным зятем. — Девушка недовольно поджимает губы. Не нравится ей прямолинейность брата, однако выбора, видимо, не остается. — Почему же ты раньше ничего мне не сказала? — Я сокрушенно качаю головой, не в силах понять ее логики. — Вчера вечером я и сама еще ничего не знала, а утром… — Она хмурится и принимается мять хвосты белых лент, которыми опоясано ее серебристое платье. — Не смогла. Боялась, что ты не поймешь, будешь еще больше нервничать. — А что произошло ночью? — Я моментально выхватываю из ее слов тот самый момент времени, который оказался переломным в наших судьбах. — Ночью… — Рогранка в смущении растирает лоб, собираясь с мыслями. — Он пришел ко мне в комнату. Признался, что испытывает ко мне влечение. Попросил прощения за свое поведение. Сказал, что агрессию проявлял, потому что надеялся, что она вызовет отторжение ко мне, а вышло с точностью наоборот. Знаешь, я ведь давно чувствовала, что за негативом Атиуса, направленным на меня, стоит что-то другое. Сомневалась, конечно, потому тебе и не говорила, но… Уж очень своеобразно он на мое присутствие реагировал. — Да, я это тоже заметила, — поддерживаю ее. — И что, Атиус попросил тебя выйти за него замуж? — Нет, — мотнув головой, Файола кривится. — Он просил меня с ним переспать, чтобы сбить привязку. Я так разозлилась, что отказала категорически. Сказала, что так ему и надо. Раз был неосторожен, пусть теперь сам расхлебывает. В конце концов, я же не умерла от того, что мой бывший возлюбленный исчез раньше, чем освободил меня от страстного желания быть с ним. — И что? — Я, памятуя, как вел себя принц, получив мой отказ, ужасаюсь, представляя себе самые жуткие последствия. И ошибаюсь. Впрочем, так же как и рогранка. — Я ожидала, что Атиус вспылит, как обычно наговорит мне кучу гадостей, а он… Он просто ушел. Молча. Я даже виноватой себя почувствовала. Ведь и моя вина есть в том, что он влюбился. Я же специально его задевала, чтобы физический контакт был. Мстила за неуважение. — Если ушел, тогда как… Мне не удается даже договорить — Фай моментально схватывает суть и неожиданно смеется. Правда, не слишком весело. — Недалеко ушел. И ненадолго. Зашел к Эстону, с ним ситуацию обсудил. А дальше они вдвоем меня обрабатывали, только теперь уже с позиции замужества. Брат никаких других вариантов рассматривать не пожелал.