— Нет. — Еще увидишь. Она очень осторожно закрыла дверь. Люк как во сне пересек комнату и подошел к кровати, которая не была его кроватью. Он лег, положил голову на подушку, которая не была его подушкой, и уставился на глухую стену, где не было окна. И никаких точек — чем бы они ни были. Он подумал: Я хочу к маме. О Боже, как же сильно я хочу к маме. И это его сломало. Он уронил пакет со льдом, закрыл глаза руками и заплакал. Они следили за ним? Слушали его рыдания? Это не имело значения. Ему хотелось материнской ласки. И когда он заснул, слезы на его глазах еще не просохли. 9 Он проснулся, чувствуя себя немного лучше — как будто каким-то образом сумел очиститься. И увидел, что пока он обедал, а затем встречался со своими новыми замечательными друзьями Глэдис и Тони, в его комнате появились две вещи. На столе стоял ноутбук. Это был Мак, такой же, как у него, но более старой модели. Другим новшеством был маленький телевизор на подставке, стоящий в углу. Первым делом он подошел к компьютеру и включил его, снова почувствовав глубокую тоску по дому при звуке такого привычного Макинтошевского колокольчика. Вместо запроса пароля перед ним появился синий экран с сообщением: покажите на камеру один жетон для открытия. Люк пару раз стукнул по клавише ВВОД, понимая, что ничего путного из этого не выйдет. — Чертова тварь. Потом, несмотря на то, что все это было ужасно и нереально, он рассмеялся. Смех был резким и кратким, но искренним. Испытывал ли он некое чувство превосходства — может быть, даже презрения — при мысли о детях, выпрашивающих жетоны, чтобы купить спиртное или сигареты? Конечно же, да. Думал ли он: Я никогда до этого не опущусь? Конечно же, да. Когда Люк думал о детях, которые пили и курили (что бывало очень редко; у него на повестке дня были более важные вещи), то ему всегда представлялись готы-неудачники, которые слушали Пантеру[76] и рисовали кривые дьявольские рога на своих джинсовых куртках, неудачники настолько тупые, что ошибочно принимали обертывание в цепи за акт протеста. Он не мог себе представить, что окажется на их месте, но вот он здесь, смотрит на пустой синий экран ноутбука и нажимает клавишу ВВОД, как крыса в Ящике Скиннера[77], стучащая по рычагу в ожидании кусочка мяса или нескольких крупинок кокаина. Он закрыл ноутбук и схватил пульт от телевизора. Он ожидал увидеть еще один синий экран и сообщение, говорящее, что ему нужен жетон или жетоны, чтобы воспользоваться телевизором, но вместо этого перед ним возник Стив Харви[78], беседующий с Дэвидом Хассельхоффом[79] о предсмертном списке желаний Хоффа. Зрители смеялись над его забавными ответами. Нажатие кнопки ГИД на пульте дистанционного управления привело к появлению меню Дайрек ТиВи[80], похожего на меню в домашнем телевизоре, но, как и в случае с комнатой и ноутбуком, бывшем не совсем тем же самым. И хотя там представлялся широкий выбор фильмов и спортивных программ, но не было никакой Сети или новостных каналов. Люк выключил телевизор, положил пульт на место и огляделся. Кроме той, что вела в коридор, было еще две двери. Одна открывала шкаф. Там были джинсы, футболки (никто не пытался в точности скопировать те, что были у него дома, и это было своего рода облегчение), пара рубашек на пуговицах, две пары кроссовок и одна пара тапочек. Жесткой обуви не было. Другая дверь вела в маленькую, безупречно чистую ванную комнату. На умывальнике, рядом со свежим тюбиком Крест[81], лежала пара зубных щеток, все в футлярах. В хорошо укомплектованной аптечке он нашел ополаскиватель для рта, бутылочку детского Тайленола с четырьмя таблетками внутри, дезодорант, мазь от насекомых, пластырь и несколько других предметов, некоторые из которых были более полезными, чем другие. Единственной вещью, которую можно было считать хотя бы отдаленно опасной, была пара кусачек для ногтей. Он захлопнул аптечку и посмотрел на себя. Его волосы были всклокочены, а вокруг глаз появились темные круги (круги драчуна, как назвал бы их Рольф). Он выглядел одновременно старше и моложе, что было странно. Он всмотрелся в свою нежную мочку правого уха и увидел один из тех крошечных металлических кружочков, вживленных в слегка покрасневшую кожу. Он не сомневался, что где-то на Уровне Б — или Уровне В, или Г — есть компьютерный техник, который теперь может отслеживать каждое его перемещение. Возможно, он и сейчас следил за ним. Лукас Дэвид Эллис, который планировал поступить в Массачусетский технологический институт и Эмерсон, превратился в мигающую точку на экране компьютера. Люк вернулся в свою комнату (комната, сказал он себе, это просто комната, а не моя комната), огляделся и осознал ужасную вещь. Тут не было книг. Ни одной. Это было так же плохо, как и отсутствие компьютера. А может быть, и хуже. Он подошел к комоду и открыл один за другим все ящики, думая, что, по крайней мере, сможет найти Библию или Книгу Мормона, как иногда это было в гостиничных номерах. Он обнаружил только аккуратные стопки белья и носков. Что же тогда оставалось? Стив Харви берущий интервью у Дэвида Хассельхоффа? Повторы самых смешных домашних видео Америки? Нет. Ни в коем случае. Он вышел из комнаты, думая, что Калиша или кто-то из ребят может быть рядом. Вместо них он увидел Морин Элворсон, которая медленно катила по коридору свою корзину для белья Дандукс. Она была завалена сложенными простынями и полотенцами. Морин выглядела более усталой, чем когда-либо, и казалась запыхавшейся. — Здравствуйте, мисс Элворсон. Могу я вам помочь? — Это было бы очень любезно, — сказала она с улыбкой. — У нас скоро появится пятеро новичков, — двое сегодня вечером и трое завтра, — и мне нужно подготовить комнаты. Они в той стороне. — Она указала в противоположном направлении от комнаты отдыха и игровой площадки. Он неспешно толкал корзину, потому что Морин шла медленно. — Полагаю, вы не знаете, как я могу заработать жетон, Мисс Элворсон? Мне нужен один, чтобы разблокировать компьютер в моей комнате. — Ты сможешь застелить постель, если я буду стоять рядом и давать тебе указания? — Конечно. Я сам застилаю постель у себя дома. — С больничным уголком? — Ну… нет. — Ничего, я тебя научу. Застели для меня пять кроватей, и я дам тебе три жетона. Это все, что у меня есть в кармане. Они держат меня на коротком поводке. — Три это было бы здорово. — Ладно, но прекрати называть меня Мисс Элворсон. Зови меня Морин или просто Мо. Так же, как и другие дети. — Постараюсь, — сказал Люк. Они миновали пристройку с лифтом, и вышли в коридор. Он был увешан еще более вдохновляющими плакатами. Там стоял автомат со льдом, как в коридоре какого-то мотеля, и он, казалось, не брал жетоны. Пройдя мимо автомата, Морин положила руку на плечо Люка. Он перестал толкать корзину и вопросительно на нее посмотрел. Когда она заговорила, ее голос был чуть громче шепота. — Я вижу, тебе вживили чип, но жетонов ты не получил. — Ну… — Ты можешь говорить свободно, если будешь говорить тише. Здесь полдюжины мест, куда их чертовы микрофоны не достают, мертвые зоны, и я их все знаю. Здесь одно из них, прямо возле этого автомата со льдом. — О'кей… — Кто вживил тебе чип и поставил отметину на лице? Это был Тони? Глаза Люка загорелись, но он не решился проговорить вслух, было ли это безопасно или нет. Он только кивнул. — Он один из самых злых, — сказала Морин. — Как и Зик. Еще Глэдис, не смотря на то, что она постоянно улыбается. Здесь работает много людей, которые любят помыкать детьми, но эти трое — худшие. — Тони дал мне пощечину, — прошептал Люк. — Сильную. Она взъерошила ему волосы. Это было то, что дамы обычно делают с младенцами и маленькими детьми, но Люк не возражал. К нему прикасались с добротой, и сейчас это многое значило. Сейчас это значило практически все. — Делай, что он говорит, — сказала Морин. — Не спорь с ним, мой тебе совет. Здесь есть люди, с которыми можно поспорить, можно даже поспорить с Миссис Сигсби, правда много пользы это тебе не принесет, но Тони и Зик — два дурных шмеля. И Глэдис тоже. Они больно жалят. Она снова двинулась по коридору, но Люк схватил ее за рукав коричневой униформы и потащил обратно в безопасное место. — Кажется, Ники ударил Тони, — прошептал он. — У него был порез и синяк под глазом. Морин улыбнулась, показав зубы, которые, похоже, давно пора было чистить. — Рада за Ника, — сказала она. — Тони, наверное, отплатил ему вдвойне, но все же… я рада. А теперь пошли. С твоей помощью мы сможем подготовить эти комнаты в мгновение ока. В первой из них на стенах висели плакаты с изображением Томми Пиклза и Зуко[82] — Никелодеоновских персонажей, а на прикроватном столике стоял целый взвод фигурок Джи-Ай-Джо[83]. Люк сразу узнал нескольких из них, не так давно пройдя через свою собственную фазу Джи-Ай-Джо. На обоях были изображены счастливые клоуны с воздушными шарами. — Срань господня, — сказал Люк. — Это комната совсем маленького ребенка. Она бросила на Люка удивленный взгляд, как бы говоря: Не быть тебе Мафусаилом[84]. — Совершенно верно. Его зовут Эйвери Диксон, и, судя по моим записям, ему всего десять лет. Давай приступим к работе. Бьюсь об заклад, мне нужно только один раз показать тебе, как делать больничный уголок. Ты выглядишь как ребенок, который все схватывает на лету. 10 Вернувшись в свою комнату, Люк поднес один из своих жетонов к камере ноутбука. Он чувствовал себя немного глупо, делая это, но компьютер сразу же включился, сначала показав синий экран с сообщением: добро пожаловать Донна! Люк нахмурился, потом слегка улыбнулся. В какой-то момент до его приезда этот компьютер принадлежал (или был взят во временное пользование) кому-то по имени Донна. Окно приветствия никто не изменил. Кто-то облажался. Всего лишь крошечный промах, но там, где был один, могли быть и другие. Приветственное сообщение исчезло, и появилось стандартное изображение рабочего стола: пустынный пляж под рассветным небом. Панель задач в нижней части экрана была похожа на ту, что была на его домашнем компьютере, с одним ярким (но на данный момент неудивительным) отличием: не было маленькой почтовой марки — ярлыка электронной почты. Были, однако, ярлыки двух интернет-провайдеров. Это его слегка удивило, но сюрприз был приятным. Он открыл Файрфокс и набрал AOL[85] log-in. Синий экран вернулся, на этот раз с пульсирующим красным кругом посередине. — Извини, Дэйв, — произнес мягкий компьютерный голос, — боюсь, я не могу этого сделать. На мгновение Люк подумал, что это еще один промах — сначала Донна, потом Дэйв — прежде чем понял, что это голос Хала 9000 из Космической одиссеи 2001 года[86]. Не чудачество, а просто вспышка черного юмора, учитывая сложившиеся обстоятельства, столь же смешная, как резиновый костыль для хромого. Он погуглил Герберт Эллис и снова услышал Хала. Люк задумался, потом погуглил Орфеум-Театр на Хеннепине, но не потому, что собирался посмотреть там шоу (да и где-нибудь вообще в ближайшем будущем, как ему казалось), а потому, что хотел знать, к какой информации он может получить доступ. Должно было быть хоть что-то, иначе, зачем вообще ему предоставлять выход в сеть? Орф, как называли его родители, казалось, был одним из сайтов, одобренных для «гостей» Института. Его проинформировали, что Гамильтон возвращается («По многочисленным просьбам!»), и что Паттон Освальт будет здесь в следующем месяце («Стороны договорились!»). Он погуглил Школа Бродерика и без проблем получил доступ к их веб-сайту. Он попытался выйти на Мистера Грира, своего школьного психолога, и вновь услышал Хала. Он начинал понимать причины глубокого разочарования доктора Дейва Боумана[87]. Он начал было закрывать поисковик, потом передумал и ввел в поле поиска Полиция штата Мэн. Его палец завис над кнопкой ВВОД, почти нажал ее, а затем был убран. Он наверняка услышит бессмысленные извинения Хала, но Люк сомневался, что на этом все закончится. Вполне вероятно, что на одном из нижних уровней тут же сработает сигнализация. Да вероятность была сто процентов. Они могли забыть изменить имя ребенка на приветственном окне компьютера, но они вряд ли забудут установить программу, оповещающую их, если ребенок из Института попытается связаться с властями. И за этим последует наказание. Наверняка, большее, чем простая пощечина. Компьютер, который раньше принадлежал кому-то по имени Донна, был бесполезен. Люк откинулся на спинку стула и скрестил руки на узкой груди. Он подумал о Морин, о том, как дружелюбно она взъерошила его волосы. Всего лишь небольшое, рассеянное проявление доброты, но это (и жетоны) сняло часть проклятия от пощечины Тони. Неужели Калиша сказала, что женщина задолжала сорок тысяч долларов? Нет, скорее в два раза больше. Отчасти из-за дружеского прикосновения Морин, а отчасти просто чтобы скоротать время, Люк погуглил Я погряз в долгах, пожалуйста, помогите. Компьютер немедленно выдал ему доступ ко всем видам информации на эту тему, включая объявления ряда компаний, которые заявляли, что закрыть эти надоедливые счета будет так же легко, как съесть пирог с черникой; все, что нужно — это сделать один телефонный звонок. Люк в этом сильно сомневался, но предполагал, что некоторые люди могут на это клюнуть; именно таким образом они частенько проникали в головы и кошельки легковерных. Морин Элворсон не принадлежала к их числу, по крайней мере, если верить Калише. Она сказала, что именно муж Морин перед тем как податься в бега набрал кредитов. Может быть, это было правдой, а может быть, и нет, но, как бы там ни было, решение проблемы можно найти. Так было практически всегда и со всем; находить подходящие решения — вот главный элемент познания. Может быть, в конце концов, компьютер не был так уж бесполезен. Люк обратился к источникам, которые выглядели наиболее надежными, и вскоре углубился в темы долгов и их погашения. Им овладела старая добрая жажда к знаниям. Узнать и впитать что-то новое. Выделить и понять ключевые вопросы. Как всегда, каждая порция информации приводила к появлению еще трех (или шести, или двенадцати), и, в конце концов, начинала вырисовываться связная картина. Своего рода карта местности. Самая интересная концепция — стержень, к которому были привязаны все остальные, — была простой, но ошеломляющей (по крайней мере, для Люка). Долг был товаром. Его покупали и продавали, и в какой-то момент он стал центром не только американской экономики, но и мировой. Это была не какая-то конкретная вещь, как газ, золото или алмазы; это было всего лишь понятие. Обязательство заплатить. Когда просигналил зуммер компьютера, он покачал головой, словно мальчик, очнувшийся от яркого сна. Судя по часам на мониторе, было почти 5 вечера. Он нажал на значок воздушного шара в нижней части экрана и прочитал: Миссис Сигсби: Здравствуйте, Люк, я руковожу этим заведением и хотела бы вас видеть.