— Никакого чесания в буквальном смысле, но можешь забираться. Тим так и сделал. Ее звали Марджори Келлерман, и она заведовала библиотекой в Брансуике. Та в свою очередь входила в так называемую Юго-Восточную библиотечную ассоциацию. У которой, по ее словам, не было денег, потому что: «Трамп и его друзья забрали практически все. Они понимают в культуре не больше, чем осел понимает в алгебре». Через шестьдесят пять миль на север, все еще в Джорджии, она припарковалась у маленькой убогой библиотеки в городке Пулер. Тим выгрузил коробки с книгами из машины, и занес их внутрь помещения. В Вольво осталось где-то с дюжину коробок. Марджори Келлерман объяснила ему, что они предназначены для публичной библиотеки Йемасси, примерно еще в сорока милях на север, уже в Южной Каролине. Но вскоре после того, как они миновали Хардивилл, их продвижение застопорилось. Легковушки и грузовики стояли в обеих полосах движения, а подъезжающие быстро заполняли пространство позади них. — О, ненавижу, когда такое случается, — сказала Марджори, — но так всегда в Южной Каролине, они здесь слишком жадные, чтобы расширить шоссе. Где-то впереди произошла авария, и по этим двум полосам никто не может проехать. Проторчим здесь полдня. Мистер Джеймисон, вы свободны от дальнейших обязанностей. На вашем месте я бы вышла из машины, вернулась к съезду на Хардивилл, и попытала счастья на 17 шоссе. — А как же все эти коробки с книгами? — О, я найду другую крепкую спину, которая поможет мне разгрузиться, — сказала она и улыбнулась. — По правде говоря, я увидела, как ты стоишь под палящим солнцем, и решила добавить в свою жизнь остроты. — Ну, если вы в этом уверены. — Пробки на дорогах вызывали у него клаустрофобию. Скорее всего, похожее чувство посетило его и в салоне эконом-класса застрявшей на посадке Дельты. — А если нет, я подожду. Не то чтобы у меня сроки горели. — Вполне уверена, — сказала она. — Было приятно познакомиться с вами, Мистер Джеймисон. — Взаимно, Мисс Келлерман. — Нужна ли вам денежная помощь? Я могу дать вам десять долларов, если что. Он был тронут и удивлен — не в первый раз — добротой и щедростью обычных людей, особенно тех, у кого не было кучи свободных средств. Америка по-прежнему оставалась хорошим местом, как бы многие (включая его самого, время от времени) с этим были не согласны. — Нет, с финансами у меня все в порядке. Однако, спасибо за предложение. Он пожал ей руку, вышел из машины и направился в обратную сторону по трассе I-95 к съезду на Хардивилл. На 17 шоссе Тима долгое время никто не хотел подбирать, и он прошагал пару миль до того места, где шоссе вливалось в федеральную трассу № 92. Знак, стоящий на пересечении дорог, указывал направление в сторону города Дюпре. Время было ближе к вечеру, и Тим решил, что ему лучше найти мотель, где можно переночевать. Это, несомненно, была бы еще одна разновидность Чиздог-отеля, но альтернатива — спать под открытым небом и быть съеденным заживо москитами или в сарае какого-нибудь фермера — была еще менее привлекательной. И он направился в Дюпре. Великие события поворачиваются на маленьких петлях. 4 Через час он сидел на камне у края двухполосной дороги, ожидая, когда, казалось, бесконечный товарный поезд позволит ему перейти переезд. Состав двигался в направлении Дюпре со скоростью тридцать миль в час: контейнеровозы, вагоны для перевозки автомобилей (в большинстве своем груженные бывшими в употреблении авто, а не новыми транспортными средствами), бензовозы, открытые платформы и цистерны, наполненные Бог знает какими зловещими веществами, которые в случае крушения могли поджечь сосновый лес или отравить население Дюпре смертельно ядовитыми испарениями. Наконец показался оранжевый вагончик, в котором в шезлонге сидел мужчина в комбинезоне. Он читал книгу в мягкой обложке и курил сигарету. Мужчина оторвался от книги и помахал Тиму рукой. Тим ответил ему тем же. Город находился на расстоянии двух миль от переезда, построенный вокруг федеральной трассы 92 (называемой в черте города Мэйн-стрит) и состоящий из пересекавших трассу кварталов. Дюпре, казалось, избежал засилья сетевых магазинов, которые захватили большие города; да, там был Вестерн авто[9], но он был закрыт, витрины замылены. Тим заметил продуктовый магазин, аптеку, торговую лавку, где, казалось, продавалось всего понемногу, и пару салонов красоты. Там же был кинотеатр с вывеской на продажу или В аренду, магазин автозапчастей, который имел громкое название Магазин Скорости Дюпре, и ресторан под названием Закусочная Бев. Еще там было три церкви, одна Методистская, и две с неизвестными названиями, вариациями на тему как-то-там-прийти-к-Иисусу. На наклонных парковочных местах, разбросанных по деловому центру, стояли не более двух десятков легковых автомобилей и фермерских пикапов. Тротуары были практически пусты. В трех кварталах от еще одной церкви, он заметил Дюпре-мотель. За ним, там, где Мэйн-стрит, по-видимому, опять называлась федеральной трассой 92, находились: еще один железнодорожный переезд, депо и ряд зданий с металлическими крышами, сверкающими на солнце. За этими строениями открывался сосновый лес. В общем, Тиму Дюпре представился городом из деревенской баллады, одним из тех ностальгических произведений, которые поют Алан Джексон или Джордж Стрейт[10]. Вывеска мотеля была старой и ржавой, наводя на мысль, что заведение, возможно, закрыто, так же, как и кинотеатр, но поскольку день уже клонился к вечеру, и это было единственное место в городе, которое предоставляло кров, Тим направился именно туда. На полпути к мотелю, миновав городскую администрацию Дюпре, он подошел к кирпичному зданию, стены которого были увиты плющом. На аккуратно подстриженной лужайке стояла вывеска с надписью Управление шерифа округа Фэрли. Тим подумал, что это, должно быть, очень бедный округ, если подобный город был его резиденцией. Перед зданием были припаркованы два полицейских автомобиля, один из них — новенький седан, другой — старый, забрызганный грязью Фо-Раннер[11] с проблесковыми маячками на приборной панели. Тим посмотрел в сторону входа — неосознанный взгляд бродяги с большим количеством налички в кармане — прошел несколько шагов, затем вернулся, чтобы получше рассмотреть доски объявлений, расположенные по обеим сторонам двойных дверей. Его, в частности, заинтересовало одно из них. Подумав, что он, должно быть, прочитал его неверно, он пожелал убедиться. Только не в наши дни, подумал он. Такого не может быть. Но так и было. Рядом с плакатом, предупреждавшем: Если вы думаете, что употребление марихуаны является законным в Южной Каролине, подумайте еще раз, и получше, был еще один, который гласил: ТРЕБУЕТСЯ НОЧНОЙ СТУЧАЩИЙ. ЗА ИНФОРМАЦИЕЙ ОБРАЩАЙТЕСЬ В ОФИС. Ух ты, подумал он. А вот и привет из прошлого. Он повернулся к ржавой вывеске мотеля и вновь остановился, подумав о плакате про помощь в поиске кандидатуры. Как раз в этот момент открылась одна из дверей полицейского участка, и оттуда вышел долговязый коп, натягивая фуражку на рыжие волосы. Заходящее солнце мерцало на его значке. Он окинул взглядом рабочие ботинки Тима, пыльные джинсы и синюю рубашку из шамбре. Его взгляд на мгновение задержался на рюкзаке, перекинутом через плечо Тима, прежде чем переместиться на его лицо. — Чем-то могу помочь, сэр? Тот же импульс, который заставил его покинуть самолет, охватил его и сейчас. — Скорее всего, нет, но кто знает? 5 Рыжеволосым полицейским оказался помощник шерифа Таггарт Фарадей. Он проводил Тима внутрь, где знакомые запахи хлорки и аммиака проникали в главный офис из четырехкамерного помещения в задней части здания. Познакомив Тима с Вероникой Гибсон, помощницей шерифа средних лет, работавшей сегодня в дневную смену, Фарадей попросил Тима показать ему права и еще какое-либо удостоверение личности. В дополнение к своему водительскому удостоверению, Тим предъявил полицейское удостоверение из Сарасоты, не пытаясь скрыть тот факт, что срок его действия истек девять месяцев назад. Тем не менее, отношение помощников шерифа немного изменилось, когда они его увидели. — Вы не житель округа Фэрли, — сказала Ронни Гибсон. — Нет, — согласился Тим. — Пока нет. Но я мог бы им стать, получив работу ночного стучащего. — Платят немного, — сказал Фарадей, — но это дело не мое. Шериф Эшворт нанимает и увольняет сотрудников. Ронни Гибсон сказала: — Наш последний ночной стучащий ушел в отставку и переехал в Джорджию. Эд Уитлок. У него выявили боковой амиотрофический склероз, или синдром Лу Герига[12]. Хороший человек. Тяжело было расставаться. Но у него там есть родственники, которые о нем позаботятся. — Хорошие люди всегда влипают в дерьмо, — сказал Таг Фарадей. — Дай ему бланк, Ронни. — Затем, обращаясь к Тиму: — У нас здесь небольшая команда, Мистер Джеймисон, всего семь человек, и двое из них работают неполный рабочий день. Это все, что местные налогоплательщики могут себе позволить. Шериф Джон сейчас на патрулировании. Если он не закончит в пять, самое позднее в половине шестого, то сразу поедет домой ужинать и вернется сюда только завтра. — Я в любом случае собирался остаться здесь на ночь. Если, конечно, мотель открыт. — О, я думаю, у Норберта есть несколько комнат, — сказала Ронни Гибсон. Она обменялась взглядами с рыжеволосым, и оба рассмеялись. — Полагаю, это не четырехзвездочное заведение. — Без комментариев, — сказала Гибсон, — но на вашем месте я бы проверила простыни на наличие этих маленьких красных жучков, прежде чем на них лечь. Почему вы вышли в отставку из полиции Сарасоты, Мистер Джеймисон? Я бы сказала, что вы слишком молоды, чтобы уйти на пенсию. — Этот вопрос я буду обсуждать только с вашим шефом, если, конечно, он согласится со мной побеседовать. Два офицера обменялись еще одним, более продолжительным взглядом, затем Таг Фарадей произнес: — Приятно было познакомиться, сэр. Добро пожаловать в Дюпре. Ведите себя правильно, и мы прекрасно поладим. — С этими словами он удалился, оставив альтернативу правильному поведению открытой для интерпретации. Через зарешеченное окно Тим увидел, как Фо-Раннер выехал со своего места и покатил по Мэйн-стрит. Бланк лежал на планшете. Тим сел на один из трех стульев у левой стены, поставил рюкзак между ног и начал его заполнять. Ночной стучащий, подумал он. Будь я проклят. 6 Шериф Эшворт — Шериф Джон для большинства горожан, а так же, как обнаружил Тим, для его подчиненных, — был толстобрюхим тихоходом. С подбородком бассет-хаунда и копной седых волос. На его форменной рубашке было пятно от кетчупа, на бедре висел Глок, а на мизинце красовалось кольцо с рубином. В его голосе слышался сильный акцент, держался он по-мальчишески дружелюбно, но глаза, глубоко утопленные в заплывшие глазницы, были умными и пытливыми. Он мог бы быть типичным персонажем в одном из этих фильмов-клише про южан, типа Широко шагая[13], если бы не тот факт, что он был черным. И еще кое-что: на стене рядом с официальным портретом президента Трампа висел обрамленный в рамку сертификат об окончании Национальной академии ФБР в Квонтико. Это было явно не то, что вы могли получить по почте в дополнение к коробкам с кашами. — Ну ладно, давай поговорим, — сказал Шериф Джон, откидываясь на спинку кресла. — Только у меня мало времени. Марселла терпеть не может, когда я опаздываю на ужин. Если, конечно, нет какой-либо внештатной ситуации. — Понимаю. — Перейдем сразу к самому интересному. Почему ты ушел из полиции Сарасоты и что ты здесь делаешь? В Южной Кар'лине не так уж много проторенных дорог, и Дюпре явно расположен не на одной из них. Эшворт, вероятно, не будет звонить в Сарасоту сегодня вечером, но наверняка сделает это утром, так что не было никакого смысла приукрашивать ситуацию. Не то чтобы Тим сильно переживал по этому поводу. Если он не получит работу ночного стучащего, то проведет ночь в Дюпре, а утром двинется дальше, продолжив свой путь до Нью-Йорка, путешествие, которое, как он теперь понимал, было необходимым перерывом между тем, что случилось в конце прошлого года в торговом центре Сарасоты, и тем, что может произойти дальше. Кроме всего прочего, честность была лучшей политикой, хотя бы потому, что ложь — особенно в эпоху, когда почти вся информация была доступна всем и каждому, кто имел клавиатуру и подключение к Вай-фай — обычно возвращалась, чтобы преследовать лжеца. — Мне предоставили выбор отставка или дисциплинарное увольнение. Я выбрал отставку. Никто этому не был рад, а уж я меньше всего — мне нравилась моя работа, и нравилось побережье Мексиканского залива, — но это было лучшее решение. В результате, я получаю небольшое пособие, ничего похожего на полную пенсию, но все же лучше, чем ничего. И делю его со своей бывшей женой. — В чем же было дело? И расскажи покороче, чтобы я мог добраться до своего ужина, пока он еще горячий. — Это не займет много времени. В конце моей смены в ноябре прошлого года я заскочил в торговый центр Уэстфилд, чтобы купить пару ботинок. Нужно было ехать на свадьбу. В общем, я был в форме, это понятно? — Ну да. — Я уже выходил из обувного магазина, когда ко мне подбежала женщина и сказала, что какой-то подросток размахивает пистолетом у кинотеатра. Так что я пошел туда, скорее побежал. — Ты достал оружие? — Нет, сэр, тогда еще нет. Парню с пистолетом было лет четырнадцать, и я определил, что он либо пьян, либо под кайфом. Он сбил на землю другого подростка и пинал его ногами. А также направил на него пистолет. — Похоже на Кливлендское дело[14]. Коп, который застрелил чернокожего парня, размахивавшего пневматикой. — Это промелькнуло в моей голове, когда я подошел, но полицейский, который застрелил Тамира Райса, клялся, что он подумал, что парень размахивает настоящим пистолетом. Я же был практически уверен, что тот, который я вижу, не настоящий, но все же не абсолютно. Может, вы догадываетесь, почему? Шериф Джон Эшворт, казалось, забыл об ужине. — Потому что твой объект целился в подростка, лежащего на полу. Нет смысла наводить на кого-то муляж. Ну, только, если парень, лежащий на земле, этого не знает. — Преступник позже так и сказал, что он просто тряс пистолетом перед ребенком, а не целился в него. Приговаривая: «Это мое, ублюдок, ты не возьмешь то, что принадлежит мне». Я этого не увидел. Для меня все выглядело так, словно он целится. Я крикнул, чтобы он бросил оружие и поднял руки вверх. Он либо не расслышал меня, либо не обратил на это внимания. Он просто продолжал пинать лежащего, и тыкать оружием. Или трясти, если это то, что он делал. Как бы там ни было, я вытащил пистолет. — Тим сделал паузу. — Если это имеет какое-то значение — подростки были белыми.