— Хороший. Только скучно. Знаешь что? Мне сделали укол, и я даже не заплакал. — Ты молодец. — Хочешь посмотреть телевизор в комнате отдыха перед обедом? У них есть Никелодеон, Айрис так сказала. Губка Боб, Расти-механик и Шумный дом. — Не сейчас, — сказал Люк, — но ты сам можешь включить телевизор. Эйвери еще мгновение изучал их обоих, а затем пошел по коридору. Как только он ушел, Люк снова повернулся к Морин. — Ничего еще не поздно, вот что я хочу сказать. Но вы должны быстро шевелиться. Встретимся здесь завтра. Я подберу для вас адвоката. Хорошего. С отличным послужным списком. Я обещаю. — Это… сынок, это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ему понравилось, когда она назвала его сынком. Это вызвало у него теплое чувство. Глупо, может быть, но что поделать. — Но это правда. То, что они пытаются сделать с вами, — вот это слишком плохо, чтобы быть правдой. Мне нужно идти. Начинается обед. — Я этого не забуду, — сказала она и сжала его руку. — Если ты сможешь… В дальнем конце коридора с грохотом распахнулись двери. Люк вдруг понял, что сейчас увидит пару надзирателей, наверняка самых злобных — может быть, Тони и Зика, — которые придут прямо за ним. Они отволокут его куда-нибудь и будут расспрашивать, о чем они с Морин говорили, а если он сразу не расколется, они воспользуются «особой техникой допроса», пока он все не выложит. Он попал бы в беду, но беда Морин могла оказаться куда хуже. — Успокойся, Люк, — сказала она. — Это просто новые жильцы. В дверях появились трое одетых в розовое надзирателей. Они тянули за собой вереницу каталок. На первых двух спали девушки, обе блондинки. На третьей лежала туша рыжеволосого мальчика. Предположительно поклонника рестлинга. Все спали. Когда они подъехали ближе, Люк произнёс: — Святой ворон, я думаю, что эти девочки — близнецы! Как же похожи! — Ты прав. Их зовут Герда и Грета. А теперь иди и съешь что-нибудь. Я должна помочь разместить вновь прибывших по комнатам. 11 Эйвери сидел в одном из шезлонгов, болтая ногами, поедая Слим Джим[111] и наблюдая за происходящим в Бикини Боттом. — Я получил два жетона за то, что не плакал, когда мне сделали укол. — Молодец. — Ты можешь взять одну, если хочешь. — Нет, спасибо. Оставь на потом. — О'кей. Губка Боб это хорошо, но я хотел бы вернуться домой. — Эйвери не плакал, не рыдал или что-то в этом роде, но из уголков его глаз текли слезы. — Да, и я тоже. Не плачь. Эйвери шмыгнул носом, и Люк сел рядом с ним. Было тесновато, но это было хорошо. Люк приобнял Эйвери за плечи. Эйвери ответил, положив голову на плечо Люка, что сильно затронуло его чувства, и ему самому захотелось плакать. — Ты знаешь что, у Морин есть ребенок? — Спросил Эйвери. — Да? Ты думаешь? — Конечно. Он был маленьким, но теперь он большой. Даже старше Ники. — Ага, ладно. — Это секрет. — Эйвери не сводил глаз с экрана, где Патрик спорил с мистером Крабсом. — Она откладывает для него деньги. — Неужели? И откуда ты это знаешь? Эйвери посмотрел на него. — Просто знаю. Как знаю и то, что твой лучший друг — Рольф, и ты жил на Уайлдерсмуч-драйв. Люк изумленно уставился на него. — Господи, Эйвери. — Круто, не так ли? И хотя на его щеках все еще были слезы, Эйвери хихикнул. 12 После обеда Джордж предложил сыграть в бадминтон три на три: он, Ники и Хелен против Люка, Калиши и Айрис. Джордж сказал, что команда Ники может даже взять Эйвери в качестве бонуса. — Он не бонус, он обуза, — сказала Хелен и махнула рукой в сторону облака насекомых, окружавших ее. — А что такое обуза? — Спросил Эйвери. — Если хочешь знать, прочитай мои мысли, — сказала Хелен. — Кроме того, бадминтон — это для слабаков, которые не умеют играть в теннис. — Ну и веселая же ты компания, — сказала Калиша. Хелен, направляясь к столикам для пикника и игровому шкафу, не оглядываясь, подняла средний палец над плечом. И покачала им. Айрис сказала, что пусть Ники и Джордж сыграют против Люка и Калиши; она, Айрис, постоит в сторонке. Эйвери сказал, что поможет команде Люка. Все сочли это разумным, и игра началась. Счет был десять-все, когда дверь в гостиную с грохотом распахнулась, и вышел новый мальчик, пытающийся идти по прямой. Он выглядел ошеломленным из-за действия какого-то наркотика в его организме. Он так же выглядел взбешенным. Люк предположил, что его рост около шести футов, а возраст, возможно, лет шестнадцать. Впереди он нес внушительный живот — наеденное брюшко, которое в зрелом возрасте может превратиться в пивное брюхо, — но его загорелые руки бугрились мышцами, и еще у него были потрясающие грудные мышцы, накачанные, возможно, подтягиванием. Его щеки были усыпаны веснушками и прыщами. Его глаза были розовыми и раздраженными. Его рыжие волосы торчали во все стороны растрепанными клочьями. Они все прекратили то, что делали, чтобы его рассмотреть. Шепотом, не шевеля губами, как барыга на тюремном дворе, Калиша произнесла: — Невероятная громадина. Новенький остановился у батута и оглядел остальных. Он говорил медленно, отрывисто, словно подозревая, что те, к кому он обращался, были примитивными людьми, плохо знающими английский. У него был южный акцент. — Что… на хер… за хрень? К нему подбежал Эйвери. — Это Институт. Привет, я Эйвери. Что ты умее… Новенький уперся ладонью в подбородок Эйвери и толкнул его. Он сделал это без усилий, почти рассеянно, но Эйвери растянулся на одной из подушек, окружающих батут, глядя на новенького с выражением шокированного удивления. Новенький не обратил ни малейшего внимания, ни на него, ни на игроков в бадминтон, ни на Айрис, ни на Хелен, которая прекратила раскладывать пасьянс. Казалось, он разговаривает сам с собой. — Что… на хер… за хрень? — Он раздраженно отмахнулся от насекомых. Как и Люк в свой первый визит на игровую площадку, новичок не смазался репеллентом. Насекомые не просто роились, они подсвечивали его и пробовали на вкус его пот. — О, чувак, — сказал Ники. — Тебе не следовало опрокидывать Эйвестера. Он просто пытался завести разговор. Новенький наконец-то обратил на него внимание. Он повернулся к Нику. — Кто ты… на хер… такой? — Ник Уилхольм. Помоги Эйвери подняться. — Что? Ник выглядел терпеливым. — Ты сбил его с ног, а теперь помоги подняться. — Я это сделаю, — сказала Калиша и поспешила к батуту. Она наклонилась, чтобы взять Эйвери за руку, и тут новенький толкнул её. Она пролетела мимо мата и растянулась на гравии, поцарапав колено. Ник бросил ракетку для бадминтона и подошел к новичку. Он упер руки в бока. — Теперь ты должен помочь им обоим подняться. Я уверен, что ты чертовски дезориентирован, но это не оправдание. — А если нет? Ники улыбнулся. — Тогда я трахну тебя, жирдяй.