Это был деликатный вопрос. Наконец Люк сказал: — Скорее… нет. — Если бы ты мог узнать наверняка, ты бы это сделал? — Даже не знаю. — А я — точно нет, — сказал Джордж. — У меня и так проблем выше крыши. Узнав, что они… ну ты понимаешь… я бы окончательно сломался. Но я не могу об этом не думать. Постоянно. Я мог бы это для тебя выяснить, — подумал Люк. Я мог бы выяснить это для нас обоих. Он почти наклонился вперед и прошептал это Джорджу на ухо. Но срезу вспомнил, как Джордж сказал, что у него и так проблем выше крыши. — Слушай, эта штука со зрением — ты её проходил? — Конечно. Её все проходят. Точно так же, как каждый получает термометр в задницу, и ЭЭГ, и ЭКГ, и МРТ, и XYZ, и анализы крови, и рефлекторные тесты, и все другие замечательные штуки, которые у них есть в запасе, Люки. Люк подумал было о том, чтобы спросить, продолжал ли Джордж видеть точки после выключения проектора, и решил этого не делать. — У тебя был припадок? Потому что у меня был. — Нет. Они усадили меня за стол, и этот засранец — док с усами — проделал несколько карточных фокусов. — Он спрашивал, что на них было. — Да, именно это я и имею в виду. Я думаю, что это были карты Рейна, должны были быть. Я прошел тестирование на них за пару лет до того, как оказался в этой очаровательной адской дыре. Это было после того, как мои родители поняли, что я действительно иногда могу перемещать вещи, если смотрю на них. Как только они поняли, что я не притворяюсь, чтобы их напугать, или что это одна из моих маленьких шуточек, они захотели узнать, что еще со мной происходит. Поэтому они отвезли меня в Принстон, где есть штука под названием Лаборатория исследований инженерных аномалий[123]. Или была. Я думаю, её прикрыли. — Аномалий… ты серьезно? — Да. Как по мне, звучит более научно, чем психические аномалии. На самом деле это была часть инженерного факультета Принстона, если ты можешь в это поверить. Несколько аспирантов проверили на мне карты Рейна, но я в значительной степени лажанулся. В тот день я даже не мог передвигать вещи. Иногда все происходит именно так. — Он пожал плечами. — Они, вероятно, подумали, что я простой обманщик, ну и хрен с ними. Я имею в виду, что в хороший день я могу опрокинуть кучу блоков, просто думая о них, но это ведь не поможет мне кадрить телочек. Ты согласен? Как человек, чья самая большая способность заключалась в том, чтобы свалить поднос с пиццей со стола в ресторане, не прикасаясь к нему, Люк был согласен. — Они тебя били? — Прикупил себе леща, и это был настоящий Хаммер, — сказал Джордж. — Все потому, что попытался пошутить. Эта сука по имени Присцилла положилась от души. — И ко мне тоже. Она настоящая сука, это точно. Слово, которое его мать ненавидела даже больше, чем гребаный, заставило Люка снова заскучать по ней. — И ты не знал, что было на картах. Джордж бросил на него странный взгляд. — Я ТК, а не ТП. Такой же, как и ты. Как я мог? — Думаю, что не мог. — Поскольку в Принстоне я имел дело с картами Рейна, я угадал крестик, потом звездочку, потом волнистые линии. Присцилла велела мне перестать врать, поэтому, когда Эванс посмотрел на следующую, я сказал ему, что это была фотография сисек Присциллы. И вот тогда она дала мне пощечину. Потом они отвели меня в мою комнату. По правде говоря, им не очень-то и было интересно. Скорее, они перечеркивали t и расставляли точки над i. — Может быть, они действительно ничего не ожидали, — сказал Люк. — Может быть, ты был просто контрольным объектом. Джордж рассмеялся. — Чувак, я не могу контролировать здесь даже свое дерьмо. О чем ты говоришь? — Ни о чем. Не бери в голову. Они возвращались? Свет, я имею в виду? Эти цветные точки? — Нет. — Теперь Джордж выглядел любопытным. — Неужели они возвращались к тебе? — Нет. — Люк внезапно обрадовался, что здесь нет Эйвери, и мог только надеяться, что радиоприемник в мозгу малыша работает на небольшом расстоянии. — Просто… думаю, у меня был припадок… или мне так просто показалось… и я боялся, что они могут вернуться. — Я не понимаю смысла этого места, — сказал Джордж еще более угрюмо. — Это должно быть правительственным учреждением, но… моя мама купила одну книженцию, понимаешь? Незадолго до того, как меня отвезли в Принстон. Она называлась Психические истории и мистификации. Я прочитал ее, когда она с ней закончила. Там была глава о правительственных экспериментах, с тем, что мы можем делать. ЦРУ управляло некоторыми из них еще в пятидесятых годах. Телепатия, телекинез, предвидение, даже левитация и телепортация. Применяли ЛСД. Они достигли некоторых результатов, но так, ничего особенного. — Он наклонился вперед, голубые глаза смотрели в зеленые глаза Люка. — И это про нас, чувак, — ничего особенного. Должны ли мы достичь мирового господства для Соединенных Штатов, перемещая ящики с солеными крекерами — и только если они пусты — или листая страницы книги? — Они могут отправить Эйвери в Россию, — сказал Люк. — Он мог бы рассказать им, что Путин ел на завтрак, и был ли он одет в боксерки или семейные трусы. Это заставило Джорджа улыбнуться. — О наших родителях… — начал Люк, но тут выбежала Калиша и спросила: — Кто хочет поиграть в выбивного? Оказалось, что хотели все. 20 В тот день Люк не подвергался испытаниям, кроме его собственной внутренней стойкости, и это испытание он провалил. Еще дважды он заходил на сайт Стар Трибюн, и еще дважды отступал, хотя во второй раз он действительно заглянул в передовицу, что-то о парне, переехавшем кучу людей на грузовике, чтобы доказать, насколько он религиозен. Это было ужасно, но, по крайней мере, это было что-то, что происходило за пределами Института. Внешний мир все еще был на месте, и, по крайней мере, еще одна вещь изменилась и здесь: на экране приветствия ноутбука теперь было его имя вместо имени ушедшей в небытие Донны. Рано или поздно ему придется искать информацию о своих родителях. Он знал это и теперь прекрасно понимал старую поговорку о том, что отсутствие новостей — это хорошая новость. На следующий день его опять отвели на Уровень В, где лаборант по имени Карлос забрал три пробирки крови, сделал ему укол (никакой реакции), а затем заставил его пойти в туалетную кабину и пописать в баночку. После этого Карлос и хмурая санитарка по имени Вайнона проводили его на Уровень Г. Вайнона слыла одной из самых злобных, и Люк даже не пытался с ней заговорить. Они отвели его в большую комнату, где находился аппарат МРТ, который, должно быть, стоил кучу баксов. Это должно быть правительственным учреждением, — сказал Джордж. Если это так, то что подумают Джон и Джози Кью Паблик[124] о том, куда идут их налоги? Люк предположил, что в стране, где люди возмущены Большим Братом[125], даже если сталкиваются с каким-то пустяковым требованием, таким как необходимость носить мотоциклетный шлем или получить лицензию на скрытное ношение оружия, ответ будет «ничего особенного». Новый лаборант ждал их, но прежде чем они с Карлосом успели засунуть Люка в трубу МРТ, доктор Эванс метнулся к нему, проверил руку Люка на месте его последнего укола и произнес: Так же хорошо, как и выглядит. Что бы это ни значило. Еще он спросил, не было ли у Люка новых припадков или обмороков. — Нет. — А как насчет цветных огней? Они появлялись вновь? Возможно, во время утренней зарядки, возможно, во время игры на ноутбуке, возможно, во время ерзанья на стуле? Те штуковины… — Я понимаю, о чем вы говорите. Нет. — Не лги мне, Люк. — Не лгу. — Интересно, обнаружит ли МРТ какие-то изменения в его мозговой деятельности, которое докажет, что он лжет. — Ладно, хорошо. Нехорошо, — подумал Люк. Вы разочарованы. Что делает меня счастливым. Эванс нацарапал что-то в своем блокноте. — Продолжайте, леди и джентльмены, продолжайте! — И он снова выскочил, как белый кролик, опаздывающий на очень важное свидание. Техник МРТ — Дейв, как гласил его бейдж — спросил Люка, не страдает ли он клаустрофобией. — Ты, наверное, знаешь, что это значит. — Да. Не страдаю, — ответил Люк. — Единственное, чего я боюсь, так это сидеть взаперти. Дэйв был серьезным парнем средних лет, в очках, почти лысым. Он был похож на бухгалтера. Конечно же, как и Адольф Эйхман[126]. — Просто спросил… что касается клаустрофобии… Могу дать тебе Валиум[127]. Это разрешено. — Нет, не надо. — Ты можешь просто оставить его себе, — сказал Карлос. — Ты пробудешь там долго, хотя время от времени мы и будем тебя оттуда доставать, и это сделает процедуру более приятной. Ты можешь даже поспать, хотя процедура довольно громкая. Кочки и ухабы, знаешь ли. Люк знал. На самом деле он никогда не был в МРТ-трубе, но он видел много медицинских шоу. — Я пас. Но после обеда (принесенного Глэдис) он принял Валиум, отчасти из любопытства, в основном от скуки. Он уже три раза лазил в МРТ-трубу, и, по словам Дэйва, ему предстояло пройти еще три процедуры. Люк не потрудился спросить, что они ищут или надеются найти. Ответ был бы какой-то формой выражения не твое собачье дело. Он не был уверен, что они и сами знают. Валиум вызвал у него ощущение легкости и мечтательности, и во время последнего пребывания в трубе он впал в легкую дремоту, несмотря на громкий стук, который издавала машина, делая снимки. К тому времени, когда Вайнона отвела его обратно на уровень спальных помещений, действие Валиума закончилось, и он почувствовал себя разбитым. Она сунула руку в карман и вытащила горсть жетонов. Когда она протянула их ему, один упал на пол и покатился. — Подбери его, растяпа. Он подобрал. — У тебя был тяжелый день, — сказала она и улыбнулась. — Почему бы тебе не пойти и не выпить чего-нибудь? Расслабиться. Оттянуться. Я рекомендую Харвей Бристоль Крим[128]. Она была средних лет, достаточно взрослая, чтобы иметь ребенка возраста Люка. Может быть, двух. Стала бы она давать им подобные рекомендации? Джи, у тебя в школе был тяжелый день, почему бы тебе не расслабиться и не выпить бокал вина, прежде чем заняться домашним заданием? Он подумал, что самое худшее, что она может сделать, это дать ему пощечину, но… — А какая от этого польза?