Снаружи стоял шезлонг. Сиденье провисло, а ножки были такими же ржавыми, как и неисправная насадка для душа, но он, в отличие от душа, пока еще держался. Тим провалился в него, вытянул ноги, время от времени шлепал комаров и смотрел, как солнце прожигает сквозь деревья свой оранжевый свет. Наблюдая за этим, он чувствовал себя счастливым и грустным одновременно. Еще один бесконечный товарняк появился около четверти девятого, пересекая федеральное шоссе и проезжая мимо складов на окраине города. — Эта чертова Южная Джорджия всегда опаздывает. Тим оглянулся и увидел владельца и единственного вечернего работника этого прекрасного заведения. Он был чрезвычайно худым. Верхнюю его половину покрывал свисающий пестрый жилет. На нижней болтались короткие брюки цвета хаки, в полной мере открывающие белые носки и древние кроссовки Конверс. Его нечеткое крысиное лицо обрамляла винтажная битловская стрижка. — Расскажите подробней, — сказал Тим. — К чему вам это, — ответил Норберт, пожимая плечами. — Веч'рний поезд всегда проходит мимо. С полуночным поездом почти всегда также, если только в нем нет цистерн с дизельным топливом или свежих фруктов и овощей для бакалеи под разгрузку. Там, ниже, перекресток дорог. — Он скрестил указательные пальцы, чтобы это продемонстрировать. — Одна линия ведет в Атланту, Бирмин'ем, Хантсвилл, и дальш'. Др'гие приезжают из Джексонвилла и направляются в Чарльстон, Уилмингтон, Ньюпорт-Ньюс и дальш'. Это дневные товарняки, которые практически всегда останавливаются. Под'мываете о работе на складах? У них там всегда есть одна-две вакансии. Но для этого нужно иметь крепкую спину. Такое не для меня. Тим пристально на него посмотрел. Норберт пошаркал кроссовками и ухмыльнулся, обнажив то, что Тим всегда считал исчезающими зубами. Они еще были, но выглядели так, словно скоро должны были исчезнуть. — Где ваша машина? Тим просто продолжал смотреть. — Вы полицейский? — Сейчас я человек, наблюдающий, как солнце садится за деревья, — сказал Тим, — и я предпочел бы делать это в одиночку. — Больш' ни слова, больш' ни слова, — сказал Норберт и отступил, задержавшись лишь для того чтобы выдать еще один оценивающий взгляд через плечо. Товарняк, в конце концов, прошел. Красные сигналы семафора погасли. Шлагбаум качнулся вверх. Две или три машины, которые перед ним ожидали, завели свои двигатели и тронулись с места. Тим смотрел, как солнечный свет от оранжевого переходит к красному — красное ночное небо — радость моряка, сказал бы его дед — ночной стучащий. Он наблюдал, как тени сосен удлиняются, пересекая федеральное шоссе 92, а затем сливаются воедино. Он был совершенно уверен, что не получит работу ночного стучащего, и, возможно, это было к лучшему. Дюпре представлялся ему весьма далеким от цивилизации, не просто обочиной мира, а чертовским бездорожьем. Если бы не эти четыре склада, города, вероятно, уже давно не было бы. Да в чем вообще был их смысл? Хранить телевизоры из какого-нибудь северного порта вроде Уилмингтона или Норфолка, чтобы потом переправить их в Атланту или Мариетту? Складировать коробки с компьютерными принадлежностями, доставленными из Атланты, чтобы в конечном итоге их можно было снова загрузить и отправить в Уилмингтон, Норфолк или Джексонвилль? Складировать удобрения или опасные химикаты, потому что в этой части Соединенных Штатов против этого не было закона? И так снова и снова, по кругу, а хождение по кругу не имеет смысла, любой дурак это знает. Он вошел в номер, запер дверь (глупо, эта штука была такой хрупкой, что одним ударом ноги ее легко можно было выбить), разделся до нижнего белья и лег на кровать, которая была провисшей, но без клопов (по крайней мере, так ему показалось на первый взгляд). Он закинул руки за голову и уставился на фотографию ухмыляющихся чернокожих мужчин, управлявших фрегатом, или как там еще называется этот чертов корабль. Куда они направляются? Это пираты? Они казались ему пиратами. Но кем бы они там ни были, в конечном счете, дело все равно закончится погрузкой и разгрузкой в следующем порту захода. Может быть, так всегда бывает. И со всеми. Не так давно он выгрузился из самолета авиакомпании Дельта, направлявшегося в Нью-Йорк. После этого он погружал банки и бутылки в сортировочную машину. Сегодня он загрузил книги для милой дамы-библиотекарши в одном месте и выгрузил их в другом. Он был здесь только потому, что трасса I-95 был загружена легковыми автомобилями и грузовиками, в ожидании эвакуатора, которые в свою очередь должны были погрузить разбитую машину какого-то несчастного. Вероятно, после того, как скорая помощь уже погрузила водителя и выгрузила его в ближайшей больнице. Но ночной стучащий не загружает и не разгружает, подумал Тим. Он просто ходит и стучит. Это, как сказал бы дедушка, самое прекрасное. Он заснул, и проснулся только в полночь, когда мимо города с грохотом пронесся еще один товарняк. Он воспользовался ванной и, прежде чем вернуться в постель, снял кривую картину и прислонил к стене корабль с группой ухмыляющихся чернокожих мужчин. От этой проклятой штуки у него мурашки по коже бежали. 8 На тот момент, когда на следующее утро в его комнате зазвонил телефон, Тим уже принял душ и снова восседал в шезлонге, наблюдая, как тени, пересекавшие шоссе на закате, тают в обратную сторону. Это был шериф Джон. Он не терял времени даром. — Не думая, что ваш бывший шеф приходит на работу слишком рано, я прошерстил нужную информацию о вас в Интернете, Мистер Джеймисон. Похоже, в резюме вы упустили пару вещей. В нашем разговоре они тоже не упоминались. Вы получили благодарность за спасение жизни в 2017 году, и номинировались на звание лучшего офицера полиции Сарасоты в 2018 году. Вы что об этом забыли? — Нет, — ответил Тим. — Я подал заявление о приеме на работу под влиянием момента. Если бы у меня было больше времени на раздумья, я бы это описал. — Расскажи мне об аллигаторе. Я вырос на болоте Литтл Пи Ди, и мне нравятся хорошие истории про аллигаторов. — История не слишком хороша, потому что это был не очень большой аллигатор. И я не спас мир, но у этой истории все же есть забавная сторона. — Давай-ка послушаем. — Звонок поступил из Хайлендса, где находится частное поле для гольфа. Я находился ближе всего. Ребенок забрался на дерево рядом с одной из водных преград. Ему было одиннадцать, двенадцать или около того, и он орал во все горло. Аллигатор был внизу. — Звучит как история из Меленького черного Самбо[16], - сказал шериф Джон. — Только, насколько я помню, в той истории вместо аллигатора были тигры, и если это было частное поле для гольфа, я держу пари, что ребенок на том дереве не был черным. — Нет, и аллигатор скорее спал, чем бодрствовал, — сказал Тим. — Всего пять футов. Самое большее — шесть. Я одолжил клюшку номер пять у отца парнишки — это он инициировал мою благодарность — и пару раз его ударил. — Ударил аллигатора, я думаю, а не отца. Тим рассмеялся. — Все верно. Аллигатор нырнул в водную преграду, ребенок спустился вниз, вот и все. — Он сделал паузу. — Ну и еще я попал в вечерние новости. Размахивающий клюшкой для гольфа. Диктор пошутил о том, что я «загнал» его в лузу. Такой себе гольф-юмор. — Да, понятно, а что насчет офицера года? — Ну, — сказал Тим, — Я всегда приходил вовремя, никогда не болел, и они должны были кому-то его дать. На другом конце провода на несколько мгновений воцарилось молчание. После чего Шериф Джон произнес: — Я не знаю, вызвано ли это скромностью или низкой самооценкой, но мне не очень нравится, как это звучит. Я знаю, что требую слишком многого, для столь короткого знакомства, но я человек, который всегда говорит то, что думает. Некоторые говорят, что я стреляю изо рта. Например, моя жена. Тим посмотрел на дорогу, на железнодорожные пути, на исчезающие тени. Перевел взгляд на городскую водонапорную башню, маячившую как робот-захватчик в научно-фантастическом фильме. Сегодня будет еще один жаркий день, решил он. Имея в виду что-то другое. Он может получить эту работу или потерять ее прямо здесь и сейчас. Все зависело от того, что он сейчас скажет. Вопрос был в том, действительно ли он этого хочет, или это просто прихоть, рожденная семейной историей о дедушке Томе? — Мистер Джеймисон? Вы еще здесь? — Я заслужил эту награду. Были и другие копы, которые могли бы получить это звание, — я работал рядом со многими хорошими офицерами, — но да, я его заслужил. Когда я уезжал из Сарасоты, то не захватил с собой почти ничего — хотел все забрать, когда осяду в Нью-Йорке, — но взял с собой выписку из приказа. Если хотите, я вам её покажу. — Да, — ответил шериф Джон, — но не потому, что я тебе не верю. Я просто хочу на неё взглянуть. Ты чересчур квалифицирован для работы ночным стучащим, но если ты действительно этого хочешь, можешь приступать в одиннадцать вечера. С одиннадцати до шести, подходит? — Да я этого хочу, — сказал Тим. — Вперед. — Вот так просто? — Я еще и человек, который доверяет своим инстинктам, и я нанимаю ночного стучащего, а не охранника в Бринкс[17], так что, да, так просто. Нет необходимости приходить к десяти. Еще немного поспи, и заскочишь в офис около полудня. Офицер Гулликсон тебя проинструктирует. Времени много не займет. Это ведь не ракетостроение, как принято говорить, хотя ты сможешь увидеть некоторые дорожные ракеты на Мэйн-стрит в субботу вечером после закрытия баров. — Хорошо. И спасибо вам. — Посмотрим, как ты будешь благодарен после первого уик-энда. Еще одно. Ты не помощник шерифа и не имеешь права носить огнестрельное оружие. Если попадешь в ситуацию, с которой не сможешь справиться, или посчитаешь ее опасной, вызываешь нас по рации. Договорились? — Да. — Ну, вот и ладненько, Мистер Джеймисон. Но если я узнаю, что ты берешь с собой пистолет на дежурство, можешь сразу паковать вещи. — Понятно. — Тогда поспи еще немного. Ты вот-вот станешь ночным существом. Как Граф Дракула, подумал Тим. Он нажал отбой, повесил на дверь табличку Не беспокоить, задернул тонкую занавеску на окне, положил телефон на тумбочку и заснул. 9 Помощник шерифа Венди Гулликсон, работавшая неполный рабочий день, была на десять лет моложе Ронни Гибсон и выглядела сногсшибательно, несмотря на то, что ее светлые волосы были собраны в такой тугой пучок, что казалось, что она вот-вот закричит. Тим не пытался ее очаровать; было ясно, что ее щит от обаяния поднят и приведен в боевую готовность. Он на мгновение задумался, не было ли у нее на примете кого-то другого для работы ночным стучащим, может быть, брата или бойфренда. Она дала ему карту не-слишком-уж-большого делового центра Дюпре, портативную рацию, крепящуюся на ремень и часы, которые он тоже повесил на ремень. В них нет батареек, объяснила помощник Гулликсон; он доложен был заводить их в начале каждой смены. — Держу пари, в 1946 году это было по последнему слову техники, — сказал Тим. — На самом деле круто. Настоящее ретро. Она даже не улыбнулась. — Вы начинаете смену с Отдела продаж и обслуживания малых локомотивов Фромми и двигаетесь в сторону железнодорожного вокзала на западном конце Мейн-стрит, затем возвращаетесь. Это одна и шесть десятых мили в каждую сторону. Эд Уитлок каждую смену делал по четыре круга. Получалось практически тринадцать миль. — Не будет нужды обращаться к Весонаблюдателям[18], это уж точно. По-прежнему без улыбки. — Мы с Ронни Гибсон составим график. У вас будет два выходных в неделю, возможно, по понедельникам и вторникам. После уик-энда в городе довольно тихо, но выходные дни, возможно, придется менять. Если вы, конечно же, останетесь. Тим сложил руки на коленях и посмотрел на нее с полуулыбкой. — У вас есть ко мне какие-то претензии, помощник шерифа Гулликсон? Если да, то говорите сейчас или умолкните навек[19]. Ее лицо было по-скандинавски светлым, и не было никакой возможности скрыть румянец, когда тот загорелся на ее щеках. Это только добавило ей привлекательности, но он предполагал, что он ей не нравится, не смотря ни на что. — Не могу сказать, есть ли претензии или нет. Время покажет. Мы хорошая команда. Маленькая, но хорошая. Мы все в одной упряжке. А вы просто какой-то проходимец, который пришел с улицы и нанялся на работу. Люди в городе часто шутили о ночном стучащем, но Эд во всех этих шуточках представлялся очень хорошим парнем, а это важно, особенно в городе с таким маленьким штатом полицейских, как наш. — Унция профилактики стоит фунта лечения, — изрек Тим. — Так говорил мой дедушка. Он был ночным стучащим, офицер Гулликсон. Вот почему я подал заявление на эту работу. Может быть, она немного оттаяла. — Что касается часов, я согласна — это архаично. Все, что я могу посоветовать: вам надо к этому привыкнуть. Ночной стучащий — это аналоговая работа в цифровую эпоху. По крайней мере, здесь, в Дюпре.