— Мы проводим здесь опыты, но это также место, куда мы бросаем плохих мальчиков и девочек, которые не говорят правду. Ты скажешь правду, Люк? — Да, — ответил Люк. — Ты получил телеп? — Не понял? — Прекрасно понимая, что имел в виду урод Зик. — Телеп. ТП. Ты понимаешь? — Нет. Я же ТК, помнишь? Двигаю ложки и прочее? — Он попытался улыбнуться. — Но я не могу их согнуть. Я пытался. Зик покачал головой. — Если ты ТК и видишь точки, ты получаешь телеп. Если ты ТП и видишь точки, ты начинаешь двигать ложки. Вот как это работает. На самом деле ты не знаешь, как это работает, — подумал Люк. — Никто из вас не знает. Он вспомнил, как кто-то — может быть, Калиша, может быть, Джордж — сказал ему, что они узнают, если он соврет о том, что видит точки. Он догадывался, что это правда, может быть, показания ЭЭГ говорили им об этом, но знали ли они на самом деле? Нет, не знали. Зик блефовал. — Я действительно пару раз видел эти точки, но не могу читать мысли. — Хендрикс и Эванс думают, что можешь, — сказал Дейв. — Я действительно не могу, — Он посмотрел на них своим самым честным взглядом. — Мы собираемся выяснить, правда ли это, — сказал Дейв. — Раздевайся, парень. Не имея выбора, Люк снял одежду и шагнул в бак. Он был около четырех футов в глубину и восемь футов в ширину. Вода была прохладной и приятной; пока все нормально. — Я думаю о животном, — сказал Зик. — О ком я думаю? Это была кошка. У Люка не было изображения, только слово, большое и яркое, как вывеска Будвайзера в витрине бара. — Я не знаю. — Ладно, приятель, не хочешь играть по правилам и не надо. Сделай глубокий вдох, погрузись и сосчитай до пятнадцати. Вставляй хауди-ду между каждым счетом. Один хауди-ду, два хауди-ду, три хауди-ду, и так далее. Люк так и сделал. Когда он вынырнул, Дэйв (фамилия неизвестна, по крайней мере, до сих пор) спросил его, о каком животном он думает. Слово в его голове было кенгуру. — Я не знаю. Я же сказал, я ТК, а не ТП. И даже не TK-плюс. — Погружайся, — сказал Зик. — Тридцать секунд, с хауди-ду между каждым счетом. Я буду следить за этим, парень. Третье погружение длилось сорок пять секунд, четвертое — целую минуту. После каждого из них его допрашивали. Они переключились с животных на имена надзирателей: Глэдис, Норма, Пит, Присцилла. — Я не могу! — Крикнул Люк, вытирая слезы с глаз. — Ты что, не понимаешь? — Что я понял, так это то, что мы собираемся попробовать минуту с четвертью, — сказал Зик. — И пока ты считаешь, подумай, как долго ты хочешь продолжать в том же духе. Все в твоих руках, парень. Люк попытался вынырнуть на поверхность, досчитав до шестидесяти семи. Зик схватил его за голову и толкнул обратно. Он вынырнул через минуту пятнадцать, хватая ртом воздух, с колотящимся сердцем. — О какой спортивной команде я думаю? — Спросил Дэйв, и Люк мысленно увидел яркую вывеску бара с надписью викинги. — Я не знаю! — Чушь собачья, — сказал Зик. — Давай занырнем на минуту тридцать. — Нет, — сказал Люк, отплывая назад к центру бака. Он старался не паниковать. — Я не могу. Зик закатил глаза. — Перестань быть недотрогой. Ныряльщики за раковинами могут уйти под воду на девять минут. Все, что я требую — это девяносто секунд. Если только ты не скажешь своему дядечке Дэйву, какая у него любимая спортивная команда. — Он мне не дядя, и я не могу этого сделать. А теперь отпустите меня. — И потому, что он ничего не мог с собой поделать, добавил: — пожалуйста. Зик вытащил из кобуры свой шокер и сделал вид, что поворачивает реостат на максимум. — Ты хочешь, чтобы я дотронулся этим до воды? Я сделаю это, и ты будешь танцевать, как Майкл Джексон. А теперь плыви сюда. Не имея выбора, Люк подплыл к краю погружного бака. Это весело, сказал Ричардсон. — Еще один шанс, — сказал Зик. — О чем он думает? Викинги, Миннесотские Викинги, моя родная команда. — Не знаю. — Ладно, — сказал Зик с видимым сожалением. — Моряк Люк начинает погружение. — Подожди, дай ему несколько секунд, чтобы подготовиться, — сказал Дэйв. Он выглядел озадаченным, и это беспокоило Люка. — Наполни легкие воздухом, Люк. И постарайся успокоиться. Когда твое тело находится в напряжении, оно использует больше кислорода. Люк вдохнул и выдохнул с полдюжины раз и погрузился в воду. Рука Зика опустилась ему на голову и вцепилась в волосы. Спокойно, спокойно, спокойно, подумал Люк. А еще: Ты ублюдок, Зик, ты ублюдок, я ненавижу твои садистские потроха. Он выдержал девяносто секунд и поднялся наверх, задыхаясь. Дэйв вытер лицо полотенцем. — Прекрати, — прошептал он на ухо Люку. — Просто скажи мне, о чем я думаю. На этот раз это кинозвезда. Мэтт Деймон[140], гласила вывеска в голове Дэйва. — Я не знаю. — Люк заплакал, слезы текли по его мокрому лицу. — Хорошо. — Сказал Зик. Переходим к минуте сорок пять. Сто пять больших секунд, и не забудь вставлять хауди-ду между каждым счетом. Мы сделаем из тебя ныряльщика за раковинами. Люк снова нырнул, но к тому времени, когда дошел до ста, считая в уме, он был уверен, что сейчас откроет рот и всосет воду. Они вытащат его, оживят и сделают это снова. Они будут продолжать, пока он не скажет им то, что они хотят услышать, или не утонет. Наконец рука на его голове исчезла. Он выскочил как пробка, задыхаясь и кашляя. Они дали ему время прийти в себя, а потом Зик сказал: — Забей на животных, спортивные команды и все такое. Просто скажи это. Скажи: Я телеп, я ТП, и все прекратится. — Хорошо! Хорошо, я телеп! — Отлично! — Закричал Зик. — Прогресс! О какой цифре я думаю? Яркая вывеска гласила: 17. — Шесть, — сказал Люк. Зик издал зуммер игрового шоу. — Извини, это было семнадцать. На этот раз две минуты. — Нет! Я не могу! Пожалуйста! И тут тихо проговорил Дэйв: — Это последнее испытание, Люк. Зик толкнул коллегу плечом так сильно, что тот едва не свалился с ног. — Не говори ему того, что может оказаться неправдой. — Он снова перевел свое внимание на Люка. — Я дам тебе тридцать секунд, чтобы ты продышался, а потом ты нырнешь. Олимпийская команда по прыжкам в воду, детка. Не имея выбора, Люк быстро вдыхал и выдыхал, но задолго до того, как он смог сосчитать в уме до тридцати, рука Зика сомкнулась на его волосах и толкнула вниз. Люк открыл глаза и уставился на белый борт бака. Краска была поцарапана в нескольких местах, возможно, ногтями других детей, подвергнутых этой пытке, которая была зарезервирована только для розовых. И почему? Это было довольно очевидно. Потому что Хендрикс и Эванс считали, что диапазон экстрасенсорных талантов может быть расширен, а розовые были расходным материалом. Терпи, терпи, подумал он. Терпи, терпи. Спокойствие, спокойствие, спокойствие. И хотя он изо всех сил старался войти в Дзен-состояние, его легкие, в конце концов, потребовали больше воздуха. Его Дзен-подобное состояние, которое не было очень Дзен-подобным с самого начала, сломалось, когда он подумал, что если он выживет, то ему придется идти на две минуты пятнадцать, потом две минуты тридцать, потом… Он начал метаться. Зик удержал его. Он уперся ногами и оттолкнулся, почти добрался до поверхности, но Зик добавил другую руку и снова толкнул его вниз. Точки вернулись, вспыхивая перед его глазами, устремляясь к нему, отступая, затем снова устремляясь к нему. Они закружились вокруг него, как обезумевшая карусель. Огни Штази, — подумал Люк. — Я собираюсь утонуть, глядя на… Зик вытянул его за волосы. Его белая туника промокла насквозь. Он пристально посмотрел на Люка. — Я собираюсь снова притопить тебя, Люк. Снова и снова и снова. Я буду притапливать тебя, пока ты не утонешь, а потом мы реанимируем тебя, и снова притопим, и снова реанимируем. Последний шанс: о какой цифре я думаю? — Я не… — Люка вырвало водой. — …знаю! Этот неподвижный взгляд оставался, наверное, секунд пять. Люк выдержал его, хотя из глаз и хлынули слезы. Потом Зик сказал: — К черту это и к черту тебя, парень. Дэйв, вытри его и отправь обратно. Я не хочу видеть его рожу. Он вышел, хлопнув дверью.