— Как долго ты пробыл в поезде? — Около суток. — Это должно было быть правдой, но казалось, что прошло намного больше. — Всю дорогу из Янкиленда, так? — Да. — Мэн почти такой же Янкиленд, как и здесь, — подумал Люк. Мэтти указал на ухо Люка. — Кто это сделал? Твой отец? Отчим? Люк встревоженно уставился на него. — Кто… как тебе пришла в голову такая мысль? — Но даже в его нынешнем состоянии ответ был очевиден: — Те, кто меня ищет. То же самое было и на последней стоянке поезда. Сколько их? Что они сказали? Что я сбежал из дома? — Вот именно. Твой дядя. Он привел с собой пару друзей, и один из них полицейский из Райтсвилл-Бич. Они не рассказали что и почему, но да, они сказали, что ты сбежал из Массачусетса. Если это из-за этого, — он показал на ухо, — я тебя понимаю. То, что один из разыскивающих был полицейским, сильно напугало Люка. — Я сбежал из Мэна, а не Массачусетса, и мой отец мертв. И моя мама тоже. Все, что они говорят — ложь. Белый парень обдумал это. — Так кто же это сделал с твоим ухом, разбойник? Какой-то придурок из приемной семьи? Это не так уж далеко от истины, подумал Люк. Да, он был в приемном доме, и да, этим домом управляли придурки. — Все очень сложно. Просто… сэр… если эти люди увидят меня, они меня заберут. Возможно, они не смогли бы этого сделать, если бы с ними не было полицейского, но теперь они наверняка это сделают. Они вернут меня туда, где все это произошло. — Он указал на свое ухо. — Пожалуйста, ничего им не говорите. Пожалуйста, позвольте мне остаться в этом вагоне. Мэтти почесал затылок. — Ну не знаю. Ты ребенок, и ты дерьмово выглядишь. — Я буду выглядеть намного хуже, если эти люди заберут меня с собой. Поверь, — подумал он со всей силой. Поверь, поверь. — Ну, я не знаю, — повторил Мэтти. — Хотя мне тоже не понравился вид этих троих, скажу тебе честно. Они казались немного нервными, даже полицейский. Кроме того, ты смотришь на парня, который трижды предпринимал попытки сбежать из дома, прежде чем, наконец, не сделал это окончательно. В первый раз я был примерно твоего возраста. Люк ничего не ответил. По крайней мере, Мэтти двигался в правильном направлении. — Куда ты направляешься? Ты вообще знаешь? — Куда-нибудь, где я смогу раздобыть немного еды и воды и подумать, — сказал Люк. — Мне нужно подумать, потому что никто не поверит в историю, которую я расскажу. Особенно если это рассказывает ребенок. — Мэтти! — Крикнул кто-то. — Возвращайся, чел! Если только не хочешь бесплатную поездку в Южную Каролину! — Малыш, тебя похитили? — Да, — сказал Люк и заплакал. — И эти люди… тот, который говорит, что он мой дядя, и полицейский… — Мэтти! Вытирай задницу и давай сюда! — Я говорю правду, — просто сказал Люк. — Если вы хотите мне помочь, отпустите меня. — Ну и дерьмо. — Мэтти сплюнул за борт товарного вагона. — Кажется, что-то здесь не так, но это твое ухо… эти люди, Ты уверен, что они плохие парни? — Хуже некуда, — ответил Люк. На самом деле он сам был плохим для этих плохишей, но сможет ли он таковым остаться, зависело от того, что этот человек решит предпринять. — Ты хоть знаешь, где ты сейчас? Люк покачал головой. — Это Уилмингтон. Поезд остановится в Джорджии, потом в Тампе, и закончит свой маршрут в Майами. Если эти люди ищут тебя, АЭА или ЭМБЕР Алерт[177] или как там бишь они называются, они будут искать во всех этих городах. Но следующая станция, где останавливается этот поезд, — просто дерьмо-точка на карте. Ты мог бы… — Мэтти, где тебя черти носят? — Теперь гораздо ближе. — Хватит валять дурака. Мы должны расписаться. Мэтти снова с сомнением посмотрела на Люка. — Пожалуйста, — сказал Люк. — Они погружали меня в бак с водой. Чуть не утопили меня. Я знаю, в это трудно поверить, но это правда. Захрустел гравий, шаги приближаясь. Мэтти спрыгнул вниз и захлопнул дверь вагона на три четверти. Люк заполз обратно в свое гнездо за небольшим мотором. — Я думал, ты собираешься посрать. Что ты там делал? Люк напрягся, ожидая, что Мэтти скажет: в этом вагоне находится ребенок, рассказавший какую-то сумасшедшую историю о том, как его похитили в Мэне и засунули в бак с водой, и только для того, чтобы не идти со своим дядей. — Я сделал свои д'лишки, а затем захотел взглянуть на эти к'силки Кубота, — сказал Мэтти. — Мой мальчик-газонокосильщик сдох бы от зависти. — Ну, пошли уже, поезд не может ждать. Эй, ты же не видел, чтобы рядом бегал ребенок? Например, запрыгнувший на борт на севере и решивший, что Уилмингтон будет хорошим местом для выгрузки? Последовала пауза. Потом Мэтти произнес: — Нет. Люк сидел, наклонившись вперед. При этом единственном слове он прислонился головой к стене вагона и закрыл глаза. Через десять минут или около того поезд 9956 резко дернулся, дрожь пробежала по вагонам — теперь их было больше ста — словно волна. Поезд начал катиться, сначала медленно, потом набирая скорость. По полу вагона пробежала тень сигнальной вышки, а потом появилась еще одна тень. Тень человека. Запачканный жиром бумажный пакет влетел в вагон и приземлился на пол. Он не увидел Мэтти, только услышал его: — Удачи, разбойник. — А потом тень исчезла. Люк выполз из своего укрытия так быстро, что ударился головой о корпус газонокосилки. Он даже не заметил этого. В этом пакете был Рай. Он чувствовал его запах. Рай оказался бисквитом с сыром и колбасой, фруктовым пирогом и бутылкой родниковой воды Каролина Свитхарт. Люку пришлось напрячь всю свою силу воли, чтобы не выпить шестнадцатифунтовую бутылку воды за один присест. Он выпил четверть, поставил бутылку на пол, потом снова схватил и закрутил крышку. Он подумал, что если поезд внезапно дернется, то вода обязательно прольется, и он сойдет с ума. Он проглотил бисквит с колбасой в пять укусов и запил его еще одним большим глотком воды. Он слизнул жир с ладони, потом взял воду и фруктовый пирог и пополз обратно в свое гнездо. Впервые с тех пор, как плыл вниз по реке на лодке и смотрел на звезды, он почувствовал, что его жизнь стоит того, чтобы жить. И хотя он практически не верил в Бога, находя доказательства Против чуть сильнее, чем доказательства За, он помолился, но не за себя. Он молился, чтобы гипотетическая высшая сила благословила человека, который назвал его разбойником и бросил коричневый пакет в товарный вагон. 24 С полным животом, ему снова захотелось подремать, но он заставил себя этого не делать. Поезд остановится в Джорджии, потом в Тампе, и закончит свой маршрут в Майами, сказал Мэтти. Если эти люди ищут тебя, они будут искать во всех этих городах. Но следующая станция, где останавливается этот поезд, — просто дерьмо-точка на карте. Даже в маленьком городке за ним могли организовать слежку, но Люк не собирался ехать в Тампу или Майами. Затеряться среди большого количества людей было привлекательно, но в больших городах было слишком много полицейских, и к настоящему времени у всех у них, вероятно, была фотография мальчика, подозреваемого в убийстве своих родителей. Кроме того, логика подсказывала ему, что он не сможет так долго скрываться. То, что Мэтти его не сдал, было фантастической удачей; рассчитывать на другую было бы глупо. Люк подумал, что в его руках, скорее всего, есть один старший козырь. Нож для чистки овощей, который Морин оставила под матрасом, куда-то исчез, но флешка все еще была при нем. Он понятия не имел, что на ней, может там нет ничего, кроме бессвязного признания вины, которое звучало бы как сплошная тарабарщина, перемежаемая стонами о ребенке, которого она отдала на усыновление. С другой стороны, там могли быть доказательства. Реальные вещи. Наконец поезд снова начал замедлять ход. Люк подошел к двери, придержал ее, чтобы сохранить равновесие, и высунулся наружу. Он увидел множество деревьев, двухполосную асфальтированную дорогу, затем задние стены домов и строений. Поезд проехал семафор: желтый. Возможно, это и есть та самая дерьмо-станция, о которой рассказывал Мэтти; а возможно, поезд просто немного замедлили, чтобы расчистить путь для другого поезда, который должен был прибыть на станцию раньше. Возможно, так для него будет даже лучше, потому что если на станции его ждет обеспокоенный дядя, он будет ждать на вокзале. Впереди виднелись склады со сверкающими металлическими крышами. За складами тянулась двухполосная дорога, а за ней — еще деревья. Твоя задача, — сказал он себе, — как можно незаметнее спрыгнуть с поезда и скрыться за деревьями. И не забудь, что надо сразу начать бежать по ходу движения, если не хочешь пропахать носом землю. Он начал раскачиваться взад-вперед, все еще держась за дверь, сжав губы в тонкую напряженную линию — сама сосредоточенность. Это была та самая станция, о которой ему говорил Мэтти, потому что теперь он видел впереди здание вокзала. На крыше здания, выложенной из выцветшей зеленой черепицы, виднелась надпись: ДЮПРЕ, ЮЖНОЕ И ЗАПАДНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ. Пора прыгать, — подумал Люк. Ему совершенно не хотелось встречаться ни с какими дядями. — Один… Он качнулся вперед. — Два… Он качнулся назад. — Три! Люк прыгнул. Он начал бежать еще в воздухе, но забуксовал, приземлившись на щебенку рядом с рельсами, его тело двигалось со скоростью поезда, которая все еще была быстрее, чем его ноги могли бежать. Верхняя часть тела наклонилась вперед, а руки вытянулись за спиной: в попытке сохранить равновесие, он выглядел как конькобежец, приближающийся к финишу. Как только он начал думать, что его ноги смогут достичь нужной скорости, и он не растянется на земле, кто-то крикнул: — Эй, берегись! Он резко поднял голову и увидел человека на погрузчике на полпути между складами и депо. Еще один человек поднимался с кресла-качалки в тени крыши станции, держа в руке журнал, который ранее читал. Этот закричал: — Берегись, столб!