Люк увидел еще один сигнальный семафор, на этот раз мигающий красным, но было уже слишком поздно, чтобы сбавлять скорость. Он инстинктивно повернул голову и попытался поднять руку, но ударился о стальной столб на полной скорости, прежде чем смог поднять её до конца. Правая сторона его лица столкнулась со столбом, его больное ухо приняло на себя основную тяжесть удара. Он отлетел, ударился о щебенку и откатился от рельсов. Люк не потерял сознания, но потерял ориентиры, когда небо качнулось в сторону, качнулось назад, потом снова в сторону. Он почувствовал, как по щеке струится тепло, и понял, что ухо снова кровоточит — бедное, измученное ухо. Внутренний голос кричал ему, чтобы он вставал и бежал в лес, но слышать и прислушаться — это две разные вещи. Когда он попытался подняться на ноги, ему это не удалось. Мой вездеход сломался, подумал он. Вот дерьмо. Что за херня. Потом над ним склонился человек с погрузчика. С того места, где лежал Люк, он казался примерно шестнадцати футов ростом. Линзы его очков отражали солнце, делая невозможным разглядеть его глаза. — Господи, парень, какого черта ты тут делаешь? — Пытаюсь сбежать. — Люк не был уверен, что он действительно это говорит, но подумал, что, возможно, так оно и было. — Я не могу позволить им добраться до меня, пожалуйста, не позволяйте им добраться до меня. Мужчина наклонился. — Перестань мямлить, я все равно тебя не понимаю. Ты чертовски сильно ударился об этот столб, и истекаешь кровью, как зарезанная свинья. Пошевели ногами. Люк это сделал. — А теперь пошевели руками. Люк поднял их вверх. Кресло-качалка присоединился к Погрузчику. Люк попытался использовать свою недавно приобретенную ТП, чтобы прочитать мысли одного из них или обоих, и понять, что они знают. Ничего не получилось; когда дело дошло до чтения мыслей, ситуация вышла из-под контроля. Насколько он понимал, удар, который он получил при столкновении со столбом, выбил у него из головы всю ТП. — С ним все в порядке, Тим? — Думаю, да. Я надеюсь, что да. В протоколе оказания первой помощи сказано, что нельзя переносить людей, с травмой головы, но я собираюсь рискнуть. — Кто из вас мой дядя? — Спросил Люк. — Или вы оба? Кресло-качалка нахмурился. — Ты понимаешь, о чем он говорит? — Нет. Я отнесу его в подсобку к Мистеру Джексону. — Я возьму его за ноги. Люк полностью пришел в себя. Его ухо реально в этом помогло. Ему казалось, что оно хочет просверлить ему голову. И, может быть, спрятаться там. — Не надо, я сам его донесу, — ответил Погрузчик. — Он не тяжелый. Я хочу, чтобы ты позвонил Доку Роуперу и попросил его прибыть на дом. — Скорее на склад, — сказал Кресло-качалка и засмеялся, обнажив пожелтевшие колышки зубов. — Ну да. Иди и сделай это. Воспользуйся телефоном на станции. — Да, сэр. — Кресло-качалка отсалютовал Погрузчику и тронулся в путь. Мужчина поднял Люка на руки. — Отпусти меня, — сказал Люк. — Я могу идти на своих ногах. — Ты так думаешь? Посмотрим, как у тебя получится. Люк покачнулся, но удержал равновесие. — Как тебя зовут, сынок? Люк задумался, не уверенный в том, что хочет говорить свое настоящее имя, пока не узнает, был ли этот человек дядей или нет. Он выглядел нормальным… впрочем, как и Зик в Институте, когда пребывал в хорошем настроении. — А тебя? — Ответил он вопросом на вопрос. — Тим Джеймисон. Давай хотя бы уберемся с солнца. 25 Норберт Холлистер, владелец ветхого мотеля, который продолжал функционировать только благодаря ежемесячному жалованию Холлистера на должности Институтского внештатника, воспользовался телефоном на вокзале, чтобы позвонить Доку Роуперу, но сначала он воспользовался своим мобильником, чтобы позвонить по номеру, который получил рано утром. Тогда он разозлился, что его разбудили. Теперь, однако, он был в восторге. — Этот парень, — сказал он. — Он здесь. — Одну секунду, — сказал Энди Феллоуз. — Сейчас переключу тебя. Последовало короткое молчание, а затем другой голос произнес: — В Дюпре, Южная Каролина? — Да. Тот парень, которого вы ищите, только что спрыгнул с товарняка. Ухо все разорвано. Дают ли еще за него вознаграждение? — Да. И оно будет больше, если ты удостоверишься, что он останется в городе. Норберт рассмеялся. — О, я думаю, он останется. Он ударился о семафорный столб, и тот слегка оглушил его. — Не теряй его из виду, — сказал Стэкхаус. — Я хочу, чтобы ты мне звонил каждый час. Понял? — Предоставлял обновленную информацию? — Да, все так. Остальное — наша забота. Ад уже здесь 1 Тим повел окровавленного парня, все еще оглушенного, но идущего самостоятельно, через офис Крейга Джексона. Владелец Дюпре Сторидж энд Складинг жил в соседнем городе Даннинг. Он был в разводе уже пять лет, и просторная, кондиционированная комната позади основного офиса служила ему запасным аэродромом. Джексона там уже не было, что не удивило Тима; в те дни, когда 56-й останавливался, а не мчался литерным, Крейг имел обыкновение смываться. За маленькой кухонькой с микроволновой печью, плитой и крошечной раковиной была гостиная, которая состояла из мягкого кресла, установленного перед HD телевизором. А еще древние фотомодели из Плейбоя и Пентхауса смотрели со стен на аккуратно застеленную походную кровать. Тима думал уложить ребенка на нее, пока не придет Док Роупер, но мальчик покачал головой. — Я сяду. — Ты уверен? — Да. Мальчик сел. Подушка издала усталый гулкий звук. Тим опустился перед ним на колено. — Ну а теперь, как насчет имени? Мальчик с сомнением на него посмотрел. Кровь уже не лилась, но его щека была покрыта запекшимися струпьями, а правое ухо представляло собой рваный ужас. — Вы меня поджидали? — Нет, поезд. Я работаю здесь по утрам. Дольше, когда останавливается 9956. А теперь скажешь, как тебя зовут? — А кто тот, другой парень? — Больше никаких ответов, пока я не узнаю имя. Парень задумался, потом облизал губы и сказал: — Ник Уилхольм. — Ладно, Ник. — Тим сделал знак мира. — Сколько пальцев ты видишь? — Два. — Сейчас? — Три. Тот, другой парень, он говорил, что он мой дядя?