— Норберт Холлистер? — Тим улыбнулся. — Я велел ему убираться. Сейчас он, наверное, уже в магазине, покупает лотерейные билеты. Он убежден, что станет следующим миллионером Южной Каролины. — Просто проверь. Тим посмотрел на Венди, которая пожала плечами и сказала: — Это сделаю я. Через минуту она вернулась, нахмурившись. — Он сидит в кресле-качалке на вокзале. Читает журнал. — Я думаю, что он — дядя, — сказал Люк, понизив голос. — У меня были дяди и в Ричмонде и Уилмингтоне. Может быть, и в Стербридже тоже. Я и не знал, что у меня так много родственников. — Он рассмеялся. Это был металлический звук. Тим встал и направился к двери как раз вовремя, чтобы увидеть, как Норберт Холлистер встал и неторопливо направился в сторону своего мотеля. Он даже не оглянулся. Тим вернулся к Люку и Венди. — Он ушел, сынок. Для того чтобы позвонить им, — сказал Люк. Он ткнул в свою пустую банку. — Я не позволю им забрать меня обратно. Я думал, что умру там. — Куда? — Спросил Тим. — В Институт. — Начни с самого начала и расскажи нам все, — сказала Венди. Люк это сделал. 11 Когда он закончил — на это ушло почти полчаса, а Люк за время рассказа выпил вторую Колу, — наступила минута молчания. Потом Тим очень тихо произнес: — Это просто невозможно. Начнем с того, что такое количество похищений обязательно вызвало бы волну возмущений. Венди покачала головой. — Ты был копом. Тебе лучше знать. Несколько лет назад было проведено исследование, в котором говорилось, что в Соединенных Штатах ежегодно пропадает более полумиллиона детей. Довольно ошеломляющая цифра, не правда ли? — Я знаю, что цифры велики, в округе Сарасота, когда я служил в тамошней полиции, в прошлом году было зарегистрировано почти пятьсот пропавших детей, но большинство — подавляющее большинство — это дети, которые возвращались домой самостоятельно. — Тим подумал о Роберте и Роланде Билсонах, близнецах, которых он заметил по дороге на сельскохозяйственную ярмарку в Даннинге в предрассветные часы. — Все равно остаются тысячи, — сказала она. — Десятки тысяч. — Согласен, но, сколько из них исчезают, оставляя после себя убитых родителей? — Не знаю. Я сомневаюсь, что кто-то проводил исследование. — Она снова перевела свое внимание на Люка, который следил за их диалогом глазами, словно за теннисным матчем. Его рука лежала в кармане, касаясь флешки, как будто это была лапка счастливого кролика. — Иногда, — сказал он, — это выглядит как несчастный случай. Тим вдруг представил себе, как этот мальчик живет с Сироткой Энни в ее палатке, и они вдвоем слушают по радио ее ночную болтовню. Ведут беседу о заговоре. Говорят о них. — Ты говоришь, что отрезал себе мочку уха, потому что в ней было устройство слежения, — сказала Венди. — Это правда, Люк? — Да. Венди, казалось, не знала, что сказать еще. Выражение, с которым она смотрела на Тима, говорило: Теперь ты. Тим поднял пустую банку из-под Кока-Колы и бросил ее в пакет, в котором теперь не было ничего, кроме оберток и куриных костей. — Ты ведешь речь о секретном учреждении, выполняющем секретную программу в нашей стране, уже Бог знает сколько лет. Когда-то это было возможно, я полагаю — теоретически — но не в наш компьютерный век. Самые большие секреты правительства сбрасываются в Интернет этой вышедшей из-под контроля организацией под названием… — Викиликс[187], я знаю о Викиликс. — В голосе Люка звучало нетерпение. — Я знаю, как трудно хранить секреты, и я знаю, как безумно это звучит. С другой стороны, во время Второй мировой войны у немцев были концентрационные лагеря, где им удалось убить семь миллионов евреев. Также цыган и геев. — Но люди вокруг этих лагерей знали, что происходит, — сказала Венди. Она попыталась взять его за руку. Люк отдернул её обратно. — И я готов поспорить на миллион баксов, что люди в Деннисон Ривер Бенд — это ближайший город, знают, что что-то происходит. Нечто плохое. Но молчат и не лезут, потому что не хотят знать. Зачем им это? Это поддерживает их материально, и, кроме того, кто в это поверит? У нас до сих пор есть люди, которые не верят, что немцы убили всех этих евреев. Это называется отрицание. Да, подумал Тим, мальчик умен. Его версия того, что с ним на самом деле произошло, безумна, но у него тонна мозгов. — Я хочу быть уверена, что все правильно поняла, — сказала Венди. Она говорила мягко. Они оба старались так говорить. Люк все понял. Не нужно было быть вундеркиндом, чтобы понять, что так разговаривают с психически неуравновешенными людьми. Он был разочарован, но не удивлен. А чего еще он мог ожидать? — Они каким-то образом находят детей, которые являются телепатами и теми, что ты называешь телеками… — Телекинетиками. ТК. Как правило, таланты невелики — даже у детей с TK-плюс их не так много. Но Институтские врачи делают их сильнее. Уколы для точек, вот что они говорят, что мы все говорим, только точки — это на самом деле Огни Штази, о которых я вам рассказывал. Уколы, которые вызывают точки, должны увеличивать то, что у нас есть. Я думаю, что некоторые из них должны были сделать нас сильнее. Или… — И тут ему в голову пришло озарение. — Или, наоборот, чтобы мы не смогли стать сильнее. Это могло сделать нас опасными. — Типа, прививки? — Спросил Тим. — Да, можно и так сказать. — До того, как тебя похитили, ты мог двигать предметы силой мысли, — сказал Тим своим мягким «я-разговариваю-с-сумасшедшим» голосом. — Только мелкие. — А получив околосмертный опыт в погружном баке, ты научился читать мысли. — Даже чуть раньше. Бак… усилил умение. Но я все еще не… — Он помассировал затылок. Это было трудно объяснить, и их голоса, такие тихие и спокойные, действовали ему на нервы, которые и без того были натянуты. Скоро он станет таким же чокнутым, каким они его и считали. И все же он должен был попытаться. — Но я все еще не очень силен. Никто из нас, кроме, может быть, Эйвери. Он реально классный. Тим сказал: — Позволь мне убедиться, что я все правильно понял. Они похищают детей со слабыми психическими способностями, кормят их психическими стероидами, а затем заставляют их убивать людей. Как того политика, который собирался баллотироваться в президенты. Марка Берковица. — Да. — А почему не Бен Ладена? — Спросила Венди. — Я думаю, что он естественная мишень для этого… этого ментального убийства. — Не знаю, — ответил Люк. Он казался измученным. Синяк на его щеке, казалось, с каждой минутой становился все красочнее. — Я понятия не имею, как они выбирают свои цели. Я как-то говорил об этом со своей подругой Калишей. Она тоже не имела ни малейшего представления. — Почему бы этой таинственной организации не использовать обычных наемных убийц? Разве это не проще? — В кино все выглядит просто, — сказал Люк. — В реальной жизни я думаю, они, в основном, терпят неудачу или попадаются. Как чуть не попались те парни, которые убили бен Ладена. — Давай устроим демонстрацию, — предложил Тим. — Я думаю о цифре. Скажи мне, о какой. Люк попытался. Он сосредоточился и ждал появления цветных точек, но они не появлялись. — Не могу разобрать. — Передвинь что-нибудь. Разве это не твой основной талант, за который тебя похитили? Венди покачала головой. Тим не был телепатом, но он знал, о чем она думает: хватит приставать к нему, он встревожен и дезориентирован. Но Тим подумал, что если ему удастся прорваться сквозь эту дурацкую историю, то, может быть, они доберутся до чего-то реального и поймут, куда идти дальше. — Как насчет пакета? Сейчас в нем нет еды, он легкий, ты должен его передвинуть. Люк посмотрел на пакет, нахмурившись еще сильнее. На мгновение Тиму показалось, что он что-то почувствовал — ветерок по коже, словно слабый сквозняк, — но потом это исчезло, и пакет не сдвинулся с места. Конечно же, нет. — Ладно, — сказала Венди, — я думаю, этого достаточно для… — Я знаю, что вы двое — пара, — сказал Люк. — Это я точно знаю. Тим улыбнулся. — Не слишком впечатляет, малыш. Ты видел, как она поцеловала меня, когда вошла. Люк перевел взгляд на Венди. — Ты отправляешься в путешествие. Чтобы повидаться с сестрой, не так ли? Ее глаза расширились. — Как… — Не ведись, — сказал Тим… но осторожно. — Это старый трюк медиума — обоснованное предположение. Хотя я признаю, что ребенок делает его хорошо. — Сестра Венди работает в сфере образования? — Спросил Люк, хотя и без особой надежды. Он разыграл свои карты одну за другой, и теперь осталась только одна. И он слишком устал. Тот отдых, что у него был в поезде, был скудным, и его преследовали дурные сны. Главным образом — погружной бак. — Ты не оставишь нас на минутку? — Спросил Тим. Не дожидаясь ответа, он повел Венди к двери в приемную. Он коротко с ней переговорил. Она кивнула и вышла из комнаты, на ходу доставая из кармана телефон. Тим вернулся.